Здесь, в палатке, меня уже ждала вторая занимающая меня «задача».
— Привет, Юля. — тихо вошел я под высокий полог военного шатра. — Как ты?
Искра Пустоты больше не озаряла наше жилище своим мертвенным светом, так что теперь пришлось установить здесь обычные лампы на батареях. В их теплом желтом сиянии лицо Горской не казалось таким бледным, каким оно было на самом деле.
— Привет, Дима. — тихо ответила лежащая на горке спальников девушка. Тело ее укутывало несколько одеял — несмотря на летнюю жару, Юлю все время знобило. — По крайней мере, хуже не становится.
— Мана все также плохо восстанавливается? — спрсил я, склоняясь над баронессой и щупая холодный лоб. Источник девушки явно подвергся суровому испытанию. Поврежденные проклятием, стремившимся разрушить тело изнутри, манопотоки до сих пор не пришли в норму.
Юля молча кивнула. Физически она уже не так плоха — вчера, после ритуала, девушка находилась буквально при смерти. Сегодня же — словно просто сильно простудилась.
Впрочем, приятного мало и в простуде.
— У тебя такая горячая ладонь… — еле слышно протянула Горская, когда я убрал руку с ее лба. — Можешь вернуть? Приятно…
Наклонившись над ее лицом, я взял в ладони бледные щеки девушки. Ее черные волосы, сейчас не заплетенные, разметались по мокрой подушке. Дыхание баронессы стало частым и нервным. Она облизнула пересохшие губы.
— Я… могу разогнать по твоему телу сколько-то маны. Это должно помочь расшевелить манопотоки. — полушепотом произнес я. Проклятое тело юнца все трепетало, гормоны только что из ушей не лезли. Но я пока держал себя в руках, глядя в бездонные черные в свете ламп глаза.
— Как… как тогда? — сглотнула Юля. — Во время ритуала?..
— Это был хороший способ. — слегка кивнул я. — Мана — в первую очередь телесная энергия. Источник — значимая часть организма, связанная со всем остальным. Я знал много могущественных чародеев, избравших именно телесный способ восполнения своей силы?
— Телесный? — выдохнула Горская. Щеки ее начали краснеть. — Ты говоришь о…
— Об этом тоже. — кивнул я. — Но вообще, речь и о еде, питье, физических упражнениях, причинении себе сильных ощущений, истязании тела… Ну и да, об этом тоже, конечно. Секс, и вообще любая чувственная страсть — сильнейшее проявление телесности. Активатор всех сил организма вкупе с чувствами духа.
Я склонился над полуоежащей девушкой. Щеки Юли пылали в моих ладонях, поалевшие пухлые губы мелко дрожали, на лбу выступили капельки пота. Наши взгляды встретились.
— Дим… Дмитрий Алексеевич. — прошептала баронесса. — Я… я ведь должна прийти в норму уже к утру… Я не хочу подвести теб… вас, и остальных тоже… Я…
— Только лишь это? — улыбнулся я, приближаясь еще на пару сантиметров. Юля задышала часто и тяжело. Мне и самому стоило немалых сил удержаться и просто не поцеловать приоткрытые губы юной красавицы.
Но я ждал ее согласия. За мной значится много грехов и даже тяжких преступлений — но насильником меня не смели называть даже злейшие враги. Если ты можешь взять женщину без спроса — это ничем не отличается от спаривания скота.
Я увидел в глазах баронессы желание. Но я увидел в них и сомнение. Однако, вскоре первое взяло верх.
— Я… я хочу этого. — выходнула Юля, без сил опадая на постель. — К тому же, я не хочу вас всех подвести. И… тебя. Особенно тебя. Но… это будет просто секс, барон. Ни к какому продолжению я сейчас не готова. Этого мне будет достаточно… но, боже, как я сейчас тебя хочу!
Этих слов мне хватило сполна. Меня позиция Юли полностью устраивала, так что сказать еще хоть слово я ей не дал. Слившись с ней в долгом поцелуе, впившись в ее алые пухлые губы, я ощутил, как наши потоки маны резонируют, как энергия пульсирует, переливаясь между нами.
Близость магов — совсем не то, что обыденный и пошлый секс неодаренных. А близость магов, способных чутко чувствовать и умело направлять потоки маны — высшее наслаждение.
Не став отвлекаться, или кого-то там предупреждать, я сорвал с горячего тела баронессы одеяла, задирая полы длинного ночного платья. Бледное тело девушки в вихре белой ткани изящной ночнушки смотрелось совершенно чужеродно в окружении военных спальников и грубого быта палатки.
Но тем сильней это влекло меня к ее роскошным формам!
В свои двадцать Горская не была невинна — это я понял уже по словам о сексе без обязательств. Не дурочка с романтической чушью в голове, но страстная светская красавица, она обхватила меня упругими бедрами. Доспех Пустоты — черная мантия, в которой я ходил большую часть времени — просто растворился, повинуясь моей воле — и губы баронессы впились в мою обнаженную грудь поцелуями.
Ну уж нет — я предпочитаю брать инициативу в свои руки! И вот уже из полуоткрытых влажных губ Юлии вырывается первый хриплый стон истинного наслаждения.
Наши тела слились, дрожащая от удовольствия девушка откинулась на груду мокрых подушек, и единство тел и чувств превратилось в единство потоков силы. Я двигался все быстрее и быстрее, бедра Юли сжимали меня все сильней, девушка кричала от удовольствия и переполняющих ее потоков силы.
Мой Источник за последние дни очень неслабо увеличился, и теперь я без сожалений делился с юной баронессой не только своим телом, но и реками маны…
…Закричав в последний раз, на самом пике удовольствия, Юля сжала меня изо всех сил, прижавшись ко мне горячей грудью уверенного третьего размера, впилась губами в шею — а затем, вмиг обмякнув, откинулась на постель.
Я рухнул рядом — и заглянул в глаза раскрасневшейся и мокрой девушке.
— Ну как… закончила? — хрипло усмехнулся я.
— И… не раз! — провела она языком по губам. — А вот ты, я гляжу, еще нет!
Баронесса стала постепенно опускаться все ниже, проводя упругой грудью по моему животу, паху, еще ниже…
Этим вечером я получил истинное удовольствие. А баронесса уже через несколько часов проснулась полная сил и энергии. Что, впрочем, не помешало нам повторить уже в душе — все равно мы встали раньше всех.
За ночным завтраком Виктор бросал на меня хитрые взгляды, а Алиса с Машей… завистливые? От моего внимания не укрылось, что все они хоть по разу, но заглянули в палатку тем вечером, подло нарушая интимную обстановку. Впрочем, я был хорош и мне было нечего стесняться.
Но зависти я от девушек не ожидал. Ладно хоть завидовали, судя по всему, по-доброму — «совершенно случайно» довелось подслушать, как они распрашивали Горскую о моих навыках в постели.
Впрочем, время для пикантных развлечений прошло. Позавтракав среди ночи, отдав последние указания специально заглянувшему к нам мертвому барону и главному бригадиру рабочих, мы собрались, облачились в причные темно-синие мундиры — и загрузились в наш черный внедорожник.
Даже Прохор сегодня принарядился — раздобыл где-то черную кожаную куртку, черную же кепку-восьмиклинку и явно новые джинсы, выглядевшие так, будто их носили лет сорок. Странные вкусы — но смотрелся он в этом наряде, да еще с черными очками, висящими на груди, весьма солидно.
Как, впрочем, и наши юные леди в приталенных синих пиджаках и чуть зауженных, но весьма эластичных, брюках. Все-таки женщины-маги — такая же боевая единица, как мужчины, а не «украшение армии», так что уж в юбочки и платья им наряжаться не полагалось.
Еще вчера бледная и слабая Горская сегодня цвела, краснела и осыпала всех вокруг добродушными шутками. Ничего об Организации она, увы, не помнила — но больше ничего не пострадало, да и сам факт потери памяти девушка вполне осознавала и не переживала по этому поводу.
— Меньше знаешь — крепче спишь! — с усмешкой сказала она мне утром по этому поводу. — Особенно, когда речь идет о всяких мудаках!
Тут мне трудно было не согласиться.
Ехать до Перми почти шесть часов, так что, выехав в два часа ночи, досыпали в машине. А, когда въехали в городскую черту, уже давно рассвело.
Только вот сегодня было отнюдь не солнечно — накрапывал мелкий дождик, тяжелые серые тучи нависали всюду, куда падал взор. Холодный летний дождик, впрочем, не сильно портил картину — изумрудно-зеленая зелень повсюду стала еще ярче, и мы с удовольствием любовались на вездесущие в Перми парки, аллеи, скверики.
— Барон Дмитрий Алексеевич Лихачёв? — осмотрел меня цепким взглядом служащий на КПП. — Да, внешность и документы совпадают. Проезжайте.
Да, теперь вокруг Академии выстроилось серьезное оцепление из имперских гвардейцев. Маги в черных длиннополых мундирах патрулировали землю и небо, а всех входящих и въезжающих дотошно проверяли.
— Да уж, какая-то тут не учебная атмосфера. — зябко поежилась Алиса. — Еще в мае дышалось здесь как-то посвободней.
— Скучаешь по учебным денькам? А чего тогда на выпускной не съездила? — с улыбкой спросила подругу Юля.
Сразу после выпускного турнира всегда устраивали сам выпускной — Всероссийский Выпускной Бал. Нынче из-за случившихся по всей стране трагедий бал перенесли — но отменять не стали. Дали народу повод порадоваться жизни перед грядущими трудностями.
Однако, Каховская на бал не собралась, хотя я не имел ничего против.
— Да ну их! — отмахнулась девушка. — Никому я там не была нужна, и сейчас не нужна. Да и мне никто там не нужен.
Пока Прохор встраивался в общий поток дворянских авто, выискивая место для парковки, мы продолжали осматроиваться. Сегодня здания ПИАМ были полностью избавлены от учеников — но столпотворение все равно царило чудовищное.
Молодые дворяне — в типовых ли синих мундирах, в родовых ли одеждах, расписанных гербами, или уже в военной форме, если проходили службу, стайками бродили там и тут. Эти, как и мы — будущие рядовые Особого Корпуса. Кругом толпилась их родня, слуги, телохранители, если они вообще кому-то здесь были нужны. Не меньше здесь собралось и кадровых военных. И все мокли под противным моросящим дождиком.
Хотя нет — все просто собирались вокруг адептов Воды, Воздуха, или Огня — они разгоняли вездесущую влагу. К одной такой группе прибились и мы, усл