ышав, что они тоже ищут княжича Шувалова.
Долго искать не пришлось. Шувалов, одетый в малиновый мундир с поблескивающим символом Огня на груди и офицерскими погонами, в которых я пока еще не разбирался, воспарил над толпой. Закрутившись вокруг своей оси, он сотворил из пламени пылающую в небе восьмерку. Видимо, номер нашей сотни — неподалеку я увидел серемку из искрящихся молний и плотный водный поток, закручивающийся в цифру шесть.
Вскоре толпа, упорядоченная своими сотниками, распределилась по отрядам. Наши отряды встали в пять рядов по двадцать человек в каждом…
Точнее, должны были бы встать. Но вместо положенной сотни человек под командованием княжича оказалось всего шестьдесят. Лицо Василия надо было видеть — он яростно оглядывал с воздуха округу, до последнего надеясь на прибытие «опаздывающих», до упора держал пылающую в небе восьмерку.
Но никакого смысла в этом не было. И в восемь часов десять минут он, наконец, развеял заклинание и опустился поближе к земле, паря над ней лишь в паре метров, чтоб его все лучше видели.
Я осмотрелся, как сумел — похоже, в соседней седьмой и девятой сотне тоже серьезный некомплект. Началось то, о чем позавчера говорил старый Меньшиков — дворяне просто ищут повод не отпустить детей далеко от родовых имений.
А все военные, коих тут собралось полным-полно, мечутся в ярости.
— Доброе утро, бойцы! — наконец командным тоном обратился к нам княжич. — Рад видеть здесь всех собравшихся…
— Хоть кого-то. — зло прошептал он себе под нос. Но отчего-то все его прекрасно услышали.
Глава 13Тревожная атмосфера
Вступительная церемония длилась часа три. Сперва каждый сотник произнес для своих пафосную речь о чести, долге и родине, но мне было настолько все равно, а Шувалов говорил речь настолько печально, что я не запомнил почти ни единого слова.
Затем всех собрали перед огромным экраном, с которого специально для новобранцев в ОКО выступил сам Его Императорское Величество Михаил Павлович Романов. Его речь звучало уже на порядок лучше — бодро, воодушевляюще, более содержательно.
А главное — он стал первым, кто в общих чертах пояснил расстановку наших сил. Выяснилось, что на каждую губернию приходится количество боевых сотен сообразно ее размерам и населенности. Затем были перечислены все эти губернии, коих в России оказались десятки. На нашу, Пермскую, вышло ровно десять сотен — тысяча боевых чародеев.
О том, что сотни эти почти везде не укомплектованы, а часть «боевых чародеев», как я успел увидеть, еле-еле умеет летать, Император предпочел умолчать.
Впрочем, после речи Государя нас вновь разбили на «сотни», но собрали уже вокруг военных в черных мундирах — уже давно знакомой мне Императорской Гвардии. Эти офицеры начали разъяснять куда более приземленные вещи.
Вновь посетовав на некомплект, они объяснили его — практически слово в слово также, как пророчил Меньшиков. Дворяне боятся за имения и детей, а Император, ввиду тяжелых и неопределенных условий внутри и вне страны, не может разом начать давить на всех. А начнешь давить избирательно — остальные, боясь продолжения, тут же вступятся за «пострадавших».
Кое-где, как выяснилось, сотни доукомплектовываются из кадров имперских спецслужб, но в Перми такой возможности нет, так что увы. С этими словами седеющий худощавый офицер лишь развел руками.
Дальше расположение частей. Каждой сотне выделяется на контроль определенный участок Губернии. При этом в сотнях смешанный состав со всего Урала, чтоб люди не тяготели к дому и не пользовались на местах покровительством родственников. И нам, так уж вышло, достался контроль за самим губернским центром — за славным городом Пермь.
Многих это обрадовало. Что уж там — это обрадовало вообще всех в нашем разношерстном отряде. А я лишь подумал, что неспроста это все. Хотя, пока подозревать подтасовку рановато. Посмотрим на силу распределенных ко мне бойцов — все-таки я не пуп Земли.
— Разместитесь в общежитиях ПИАМа. — чуть картавя произнес все тот же седеющий мужчина. — Набор на обучение сюда все равно пока приостановлен, а студенты временно распущены. Академия в центре города, имеет свои боевые площадки, хорошую сеть связи, общежития, рассчитанные на магов — условия для вас идеальные! Так что надеемся, что вы оцените оказанную честь и, так сказать, не посрамите Армию. И не заср… не станете заниматься порчей казенного имущества. Все понятно?
Когда все нестройно кивнули, офицер продолжил вещать про пайки, зарплату и увольнительные — все это я предоставил заинтересовавшемуся Виктору, а сам все больше осматривал наших будущих соратников.
Соратники эти доверия не внушали. Да, все дворяне — девушки и парни почти поровну, может быть парней процентов шестьдесят. Молодежь в хорошей или, во всяком случае, сносной физической форме. Кроме одного лысого розовощекого толстяка, но тот парил чуть над землей, а отсутствующие ноги ему заменял массивный артефакт, похожий на маленькую летающую тарелку. Видел про них в Интернете. От серого металлического диска, удерживающего жировые складки паренька, так и веяло маной, а значит это серьезный маг. На его физическую форму смотреть не обязательно.
В общем, все, конечно, здорово — только вот рожи у всех уж больно кислые. Некоторые пятерки откровенно скучали, кто-то таращился на своих компаньонов так, словно видел их впервые. А кто-то — словно не хотел бы видеть их в принципе. Две пятерки сбились в кучу и волками зыркали на всех остальных — на войне это один из худших типов поведения.
Тут и там разносятся шепотки о происходящем — нередко панические. А кто не паникуют — те в принципе слабо понимают, что происходит. Ладно хоть наши шестьдесят человек — исключительно в «пятерках». Двенадцать полных отрядов, никого лишнего.
Жаль, полных — не значит полноценных.
— Смотри, Дима, видишь вон, двое? — спросила меня Горская, указывая на двух юношей в типовых синих мундирах Юноши явно уже готовы друг на друга броситься — столько ярости в глазах. Я кивнул. — Я тут послушала их немного. Они Младшие дети двух враждующих баронских родов. Просто ходят оба под одним графом, вот их и отдали в его пятерку. Они оба узнали об этом… да вот только что.
Сам капитан этого отряда стоял поодаль и откровенно обжимался с миловидной особой лет девятнадцати, тоже в типовом мундире. Видимо, еще одна «боевая подруга».
— … В общем вот! — слегка косно закончил свою речевку офицер, назначенный ответственным за дисциплину в сотне. — Не хулиганьте, в общем, и не ссорьтесь. Вы все нужны стране живыми, дружными и боеспособными. Если совсем нужда припрет… ну не знаю, потрахайтесь с кем-нибудь. Это мальчикам. А девочки вообще буянить не должны, потому что девочки! Такие дела… бойцы, ёк-макарёк.
Все три девушки в моей команде при этих его словах скривились. Юля вообще посмотрела так, будто война ожидается не с тварями, а вот конкретно с этим полноватым старичком в пышных погонах.
— Ха! — криво улыбнулся Виктор. — Военщина старой школы!
— Что это значит? — спросил я.
— Значит, что на втором месте в его жизни тупость, а на третьем — наглость.
— А на первом?
— Каменная задница. — презрительно хмыкнула Алиса. — Этот явно годах в семидесятых-восьмидесятых карьеру делал, а тогда больше всего ценилась способность сидеть над бумажками десятилетиями и правильно красить траву для начальства, а не сражаться.
— Золотые времена! — усмехнулся Виктор. — Что вы на меня так смотрите? Это же всегда грустно — когда армии приходится действительно сражаться.
Он прав, если так подумать. С этим все вскоре согласились. Но мнение о косноязычном старом офицере ни у кого не улучшилось.
Никакого военного обучения нам особо не полагалось — школяров здесь не было. Все молодые, от восемнадцати до тридцати, но уже прошедшие обучение магии, а значит либо окончившие военную кафедру, либо отслужившие. А о том, как вести бой в новых условиях, думаю, даже у высших генералов пока весьма смутные представления.
Но не позволять солдату сидеть без дела — важнейшая задача любой армии. Так что нам сразу пообещали, что за ближайшие семь дней «с целью оценки сил в распоряжении» на нас проведут практическое тестирование — серию поединков, физических упражнений, семинаров по тактике боя малых групп магов и прочее. Ну и, конечно, будут в свободное время гонять на тренировке по мере сил.
Вопрос одного паренька о том, что делать, если вдруг война, а он уставший, злостно проигнорировался.
Впрочем, любые занудные речи имеют свойства заканчиваться. Закончилась и эта — нам выдали типовую военную форму, тут же подогнали под размеры тела, и отправили на заселение в стоящие неподалеку общежития. На каждую пятерку выделили по целому блоку комнат, что всех порадовало.
Форма оказалась во многом схожей с гвардейской — темно-синяя, почти черная, с высоким воротником, украшенным золотыми символами, с двойным рядом золотистых пуговиц и гербом Империи на широком вороте легкого летнего пальто, которое многие тут же нацепили, спасаясь от дождя. Головных уборов нам не полагалось, что неудивительно для тех, кто готовился к преимущественно воздушным битвам.
Переодевшись, мы отправились заселяться.
— Ого, солидно живут господа студенты! — присвистнул Виктор, заглядывая в одну из комнат блока на последнем, шестом, этаже. Мы решили выбрать место повыше — летать тут все умели, а возможность быстро взмыть в небо порой незаменима.
Я согласно кивнул. В мое время даже высшая знать жила не сильно роскошней. Разве что жилплощадь была куда больше. В остальном светлые просторные комнаты общежития с огромными окнами, упругими аккуратными диванами, лакированными столами из красного дерева и полным набором бытовой техники в каждой комнате, в комфорте не уступали старинным дворцам.
— Да, это хорошая общага. — заглянула в идеально чистый туалет Алиса. — Тут еще вторая есть, для тех, кто победнее и не так знатен. Я там жила — она куда как хуже. Но, впрочем, тоже недурно, в отличии от общежитий для простонародья при обычных заведениях.