Займу-ка я его ненадолго!
Сорвавшись камнем вниз, навстречу ледяному шквалу, я рухнул на каменный пол. Тут же устремился к врагу, делая вид, что собираюсь вновь вступить в ближний бой. Милютин тут же перестал стрелять, перехватил шпагу поудобней, сотворил во второй руке извивающийся хлыст из кипятка. Мой мундир им уже пару раз обожгло — но пока без ранений, так что я хорошо знал, чем чревата встреча с этим водным щупальцем.
Только вот атаковать я не планировал. На середине дистанции я резко упал на одно колено, развоплотил клинок — и с силой ударил раскрытой ладонью по камню площадки.
— Черное преследование! — процедил я негромко, буквально выдавливая прорву маны через ладонь в землю. Параллельно с этим я стал оформлять всю вышедшую энергию в сложное обширное заклинание, по астральной структуре напоминающее жирную короткую гусеницу. Это сочетание Пустоты с небольшой долей аспекта Земли. Вообще-то оригинальное заклинание из области Земли — слабенький сельскохозяйственный инструмент для поиска и раздавливания вредоносных червей, личинок и прочего.
Но накачанное массой темной убийственной силы, оно будет охотиться за совсем другим червем!
Милютин быстро догадался, что что-то тут нечисто. Я еще не закончил творение, а он уже устремился в открытую атаку, выставив шпагу перед собой. Пришлось принимать удар на щит. Не рассчитанный на ближний бой, созданный против легких снарядов, черный купол треснул уже после второго выпада. Вот уже третий удар летит, целясь прямо в шею…
Закончил! Темное преследование активировалось тут же. И Чутье не подвело графа. Сориентировавшись за какие-то доли секунды, он на лету отвел свой удар в сторону… а затем из воздуха с силой ударила мощная водная струя, снося жилистое тело врага в самой стенке площадки.
А уже через мгновение там, где только что находился Константин, камень площадки почернел — и из-под земли ударил столб непроглядной тьмы. С омерзительным визгом разорвав воздух, чистая разрушительная мощь обратила камни пола в спекшиеся куски аморфной массы.
Милютин сглотнул. Еще бы — не хотел бы я даже в теории оказаться под таким ударом!
Поняв, что все сработало как надо, я вновь оттолкнулся и взлетел повыше. Заклинания хватит еще на ударов десять — абсолютно предсказуемых для любого приличного мага, но неотвратимых и очень опасных. Так что графу в любом случае придется пока перейти к обороне.
— Надо же! — выдохнул он после второго уворота. —даже у последнего отрепья в наше время есть уникальная техника! довели страну!
Он не мог не заметить элементы Земли в структуре заклинания. За иронией и смехом граф явно постарался скрыть стремительную работу мысли.
Ведь, если этот «низкородный» смог обратиться к Земле, что же он выкинет в следующий раз? Вот что читалось на худом и насквозь промокшем от воды лице врага.
О, я с удовольствием продемонстрирую свои возможности! Начав работу с маной, я уже через пару секунд ощутил, как повышается температура тела. Кровь разогревается в жилах, принимая чуждую Пустоте ману. Тут же градом катил пот, тело забил озноб. Я никогда не любил работать с Огнем — ну не мое это и все. Все эти взрывы, пожары, вулканы… Если и разрушать что-то, то чище, изящней.
Но сейчас, против этого мастера льда, нет средства лучше, чем старое доброе Пламя. Только мое пламя — вовсе не обычное!
Когда Милютин увернулся от предпоследней атаки Темного Преследования, попутно бросив в мою сторону очередную порцию смертоносных ледяных игл, я уже начал чуть светиться изнутри. От одежды валил дым — испарялась залившая меня с ног до головы вода от атак графа. То и дело часть мундира загоралась, или просто начинала гнить на ходу — но я уже не обращал внимания. Ведь я завершал подготовку заклинания, от которого не поможет спастись никакое мастерство владения клинком. Пламя Тиамат.
Глава 16Первородная кровь
Поток темного холодного огня стремительно понесся в сторону Милютина. Полагаю, тот сразу понял, что блокировать Завесой Льда будет бесполезно. Сорвавшись с места, он подпрыгнул и рывком толкнул собственное тело к краю арены.
Только вот конус пламени слишком широк. Да и Пламя Тиамат — не просто поток огня, заряженного маной Пустоты. Я без особого труда могу изменить его траекторию, перенаправив в противника. Что я и сделал.
Загнанно обернувшись, противник дернулся в одну сторону, в другую… а затем застыл на месте. Выпрямившись в полный рост, почти невидимый мне из-за поглотившего половину арены огненного хаоса, граф резко расставил руки — а затем с силой их схлопнул, выкрикнув так, что заглушило даже рев пламени:
— Первородная кровь!!!
И что-то в теле Константина неуловимо изменилось. Сперва неуловимо — а затем весь его силуэт смазался, потек, обращаясь в бурлящую алую жидкость.
Когда Пламя Тиамат наконец настигло шустрого мечника, он уже не походил на человека — весь обратился в бушующий кровавый ураган. Пламя мгновенно кровь, заставило ее отчасти чернеть, отчасти ссыхаться и отлетать отвратительными ошметками. Но сжечь врага не получалось.
— Надо же… — задумчиво произнес я, когда с ладони сорвались последние языки темного огня, оставив по всей руке рубцы и гноящиеся ожеги. Для меня обращение к такому объему чужой стихии не прошло бесследно — и вылечить, увы, я сумею не все.
Но мучался и Милютин. Да еще как! Окруженный теперь уже огненным кольцом, разбрасывающим вокруг мириады разрушительных искр, он вертелся кровавым сгустком, то и дело раздувая ярко-алый щит то с одной стороны, то с другой. Из силуэта то и дело выстреливали целые потоки жизненной силы, на лету обращающиеся уже в реки обычной воды. Граф пытался залить пламя, затушить его как обычный пожар — и успех его был сомнителен.
Но тут дуэльная система посчитала наконец мою атаку завершенной. Я ощутил легкий толчок со всех сторон, словно на мгновение мне загасили большую часть силы. Пламя вокруг Константина начало стремительно затухать — мана из него потекла рекой, вливаясь в накопитель, встроенный в поле битвы.
— Дуэль окончена. — разнесся по двору мягкий женский голос встроенного заклинания. — Победил барон Дмитрий Алексеевич Лихачёв. Для пострадавшего уже вызван медицинский отряд.
Граф рухнул как подкошенный — алый столб разбился о землю, забрызгав первые ряды зрителей ведрами крови. Купол-то уже исчез — и теперь девушки и юноши с брезгливыми и нервными криками тарались оттесниться подальше от арены.
В основном, конечно, девушки.
Я неторопливо подошел к лежащему на теплом камне человеку. Милютин выглядел очень плохо — бледная кожа, впалые щеки и черные пятна вокруг глаз. Он лежал и все время судорожно подергивался, силясь взять под контроль разом похудевшие конечности.
Но он пережил Пламя Тиамат! Далеко не каждый опытный маг на такое способен, куда уж там юноше. Камень площадки, специально созданный чтобы выдерживать атаки магией, спекся вокруг Милютина в стеклянистую черную корку — а он, поди-ка, живой!
— Первородная кровь, значит? — тихо спросил я, склонившись над ним. Приподняв непослушную голову, Костя смотрел на меня со смесью ненависти и страха. — Вот как они это назвали? Приятно, что эта техника прошла сквозь века и не затерялась во времени. Когда ты вырастешь как чародей, ты поймешь, какие перспективы она открывает. А итог боя, надеюсь, даст тебе понять что-нибудь еще.
Из дверей общежития уже выбегали организованные молодцы в белых халатах, так что дальше оставаться возле поверженного я не стал. Направился к своим, глядя, как меня пожирают глазами те, кто делал ставки на бой. Большинство — с неприкрытой враждебностью. Но некоторые — с обожанием.
Уже на ходу я начал понемногу залечивать раны — те, что не были видны стороннему наблюдателю. А оказавшись в кругу своих, стал исцелять и обожженные местами почти до костей руки. Все тело жутко болело и чесалось, но это ничего — у любого мага должна быть крепкая привычка терпеть боль.
Соратники встретили меня восторженно — Юля тут же бросилась обниматься, не заметив моего болезненного шипения. Вскоре к ней присоединились и остальные. Все наперебой поздравляли меня — и, конечно, задавали один единственный вопрос:
— Как, командир⁈ Как ты так просто, на ходу, обратился к Огню? Я точно видел, что ты наполнился именно огненной маной перед финальным заклинанием! Разве такое возможно?
— Возможно. — задумчиво протянула Маша. — Отец показывал мне, как управляет всеми доступными стихиями. Но ему вон уже сколько лет — а управляет он ими настолько слабо, что лучше вообще никак!
— В этом и суть. — произнес подошедший к нам Василий Шувалов, привлекая внимание. — То, что человек не ограничен одной стихией, не секрет для выпускников факультетов магической теории. Просто в девяносто девяти случаях из ста мультистихийноть на деле абсолютно бесполезна. Так что она остается плодом бестолковых опытов ученых-теоретиков… Оставалась, до сегодняшнего боя…
Я недоуменно пожал плечами:
— Ты-то чему удивляешься? Обратился я к Виктору. — Я ведь при тебе уже обращался, например, к Смерти. При чем не просто чтоб комара прибить, разве нет?
Немец задумчиво взглянул на меня, а затем аккуратно кивнул. Остальные, похоже, тоже поняли, о чем — а точнее, о ком — речь. Удивленный Шувалов, видя, что говорить ему никто ничего не собирается, устало махнул рукой и заговорил сам:
— Ты выжил, барон Лихачёв.
Я кивнул, подтверждая очевидный факт.
— И ты умудрился победить.
Новый кивок.
— Да так, что запись твоего боя теперь разойдется по всей стране, а то и шире.
Опа. А вот это уже неприятная новость. Разве мы соглашались включать запись?
— Это учебная площадка. — вздохнул княжич. — Здесь запись работает в каждом бою. Это в уставе общежития прописано, но вам его, вроде, выдать еще не успели.
Я нахмурился. Вот это — плохая новость. Может даже очень плохая. Интересно, знал ли об этом Милютин, когда использовал технику Первородной крови? Скорее всего, граф просто пытался выжить. Перед лицом смерти многое видится проще.