— Говоришь, до этого принц лишь убегал и защищался? — спросил я, глядя на пятерку живых кораблей, стремительно окружающих нас полукольцом. — Похоже, теперь он собрался нападать!
Совершенно черные фигуры кораблей, похожих на головастиков, вымахавших до нескольких метров, колыхались в воде, не спеша проводить какую-либо атаку. Впрочем, почти сразу на их тупых вытянутых мордах зажглись ряды мерцающих белым точек.
— Направляющие пучки. — спокойно произнес Шегер. — Для усиления направленных воздействий на аспект Воды. Что-то вроде призмы-усилителя для их заклинаний.
— По сути, они направили на нас кучу пушек? — хищно усмехнулся Виктор.
— Именно так.
— Атаковать не спешат, однако. — процедил Василий. Бедняга напрягал манопотоки до такой степени, что я чувствовал это даже в паре метров от княжича. Но без сторонней помощи это абсолютно бесполезно — мы оба это прекрасно понимали.
Только вот без помощи я здесь никого оставлять не собираюсь. Шегер предупреждал нас о возможных неожиданностях, да и наш транспорт — далеко не рядовая рыбина. Воин бесшумно подплыл к задней части пузыря и плавно вложил свой шест в раскрывшиеся в стене плоти мясистые «лепестки».
— Мой господин приказывает нам еще побарахтаться и не сметь умирать. — довольно прошипел он.
— Значит, побарахтаемся! — ответил я, сотворяя Клинок Пустоты и уже готовясь отдавать приказы.
Но тут толщу воды пронзили волны мягкой вибрации, а затем всюду раздался мягкий бесполый голос, донесшийся до нас даже через стенки пузыря:
— Люди клана Оот! Сдайтесь нам — и мы обеспечим вам полную безопасность и защиту от гнева ваших Господ, какие бы формы он не принял. Я, принц Линеан Асир Кейтль, гарантирую вам наилучшие условия почетного плена и возможность плодиться. Достойным вещам нужен достойный господин! Даю вам на размышления три тысячи дыхательных циклов времярыбы. По окончанию срока вы погибнете.
— А это сколько? — прозвучал в повисшей тишине максимально неуместный вопрос Маши. Это всех внезапно рассмешило.
— Это что-то около трех ваших минут! — пробулькал Шегер, пуская целые потоки пузырей. — Вот ублюдки, информацию от нас хотят добыть, твари!
— Надо же, а я думал, вы все безропотно живете и умираете ради своих Господ. — произнес, посерьезнев, Василий.
— Достойные — да. — ровно ответил Шегер. — Но чем сложнее вещь, тем выше степень ее свободы. А свобода рождает пороки, рождает низость и слабость ума. В диверсанты не отправляют абы кого. Но раз нам делают такие предложения, значит с кем-то они сработали. Я уже доложил об этом владыке.
— А что если… они и с нами сработают? — с ухмылкой спросил я. Вода вокруг вмиг словно застыла.
— Что? — только и услышал я от замершего на месте Шегера. Я всей кожей ощутил сдвиг пластов окружающей маны. Похоже, соединившись с кораблем, воин кратно увеличил свою силу.
— Успокойся! — насмешливо взглянул я на раздувшего жабры бойца. — Я говорю о том, что изнутри перебить их всех будет проще, чем под дулами их пушек. Они явно не будут ожидать здесь целую группу людей-чародеев, не так ли?
На полминуты повисла напряженная паузы. Но, когда, по моим подсчетам, время уже истекало, Шегер наконец дал ответ:
— Великий господин одобряет твой план, человек.
Глава 22Принц и низшие
Принц Линеан Асир Кейтль стоял в гордом одиночестве. Еле заметно колыхалась черная плоть живого корабля под ногами. Даже такому выдающемуся властелину Воды, как он, было бы непросто передвигаться на столь значительной глубине без корабля.
Нет, он сможет, конечно. Пусть и недолго. А на крайний случай всегда есть контур — эта безделушка для слабосильных мальков. Нет, унижаться до уровня мелких рыбешек принц не станет. Да и не потребуется ему выбираться из корабля — вон, свежие пленники сами к нему выплывают.
Странные они какие-то. Да, видеть на такой глубине непросто, а ублюдки из Оот глушат почти весь ментальный спектр, но принц все равно слегка напрягся, не сумев признать, к какому же виду принадлежат шестеро из аж семерых пассажиров Ящера Бездны.
О, Ящер Бездны! Мимолетное напряжение Линеана тут же улетучилось, сменившись поистине безмерной жаждой обладания. Ему так долго пришлось строить из себя слабую, но неуловимую жертву, чтобы злобный владыка этих вод наконец натравил на него свое лучшее диверсионное судно!
— Приплыли прямо в плавники, мои хорош-ш-шие… — прошептал всеми тремя пастями молодой принц, выпуская целый вихрь пузырьков. Увы, у него пока лишь три головы, три со-организма. Ну ничего, он еще молод — впереди целая жизнь. А за успех в этой операции ему должны еще что-нибудь… прирастить.
Зато какие у него роскошные цветные плавники, развевающиеся на гибких многосуставчатых псевдо-конечностях… Именно ими принц Кейтль любовался, когда входное отверстие корабля с хлюпаньем раскрылось, впуская свежих пленников… Так, не думать о еде! Обед был совсем недавно — вон, косточки служанки кое-где еще плавают, не поглощенные кораблем.
— Теплого вам течения и тучных косяков, о, волноподобный принц Асир Кейтль! — выплыл вперед своих спутников какой-то рыболюд с длинным рыбьим хвостом и конической гуманоидной головой.
Рыболюды. Принц презирал как самих этих существ — ущербные штучные гибриды, жалкую пародию на формы истинных господ, так и их создателей — тупых догматиков, жертв войны с людьми, отгремевшей тысячелетия назад и подарившей многим из великого народа комплекс неполноценности.
С тех пор многие стали придавать своему живому оружию гуманоидную форму. Так-так-так, похоже и остальные шестеро из этих ущербных поделок!
— Назовись, капитан. — прекрасным шипяще-булькающим голосом трех усеянных бритвенными клыками пастей вопросил Линеан.
— Прошу прощения, мой принц, но я лишь исполнил церемониальное приветствие. Вот мой капитан — я предоставляю ему слово!
Произнеся это, рыболюд отплыл чуть назад, а вперед выступил другой — меньшего размера, странной формы. С первого взгляда принц даже не заметил у него плавников! Несчастное, уродливое создание…
— Приветствую вас, принц. Разве не опасно встречать нас в одиночестве?
— … Разве не опасно встречать нас в одиночестве? — с легким, самым малым намеком на вызывающий тон спросил я. К счастью, местному языку перемещение нас обучило безупречно, а глубинный контур идеально адаптировал сухопутную речь к Глубинному Наречию. Так что пока, оставаясь в кромешной тьме живого судна, мне удавалось маскироваться под местного.
Во всяком случае, я надеюсь, что это так. Шегер предупредил, что нас скорее уж примут за новый ущербный гибрид, чем за подлинных людей с Земли. Истинные Господа вообще плохо различают всевозможных гуманоидов.
И немудрено! Я ощутил легкое прикосновение к ладони. Парящая в воде за моей спиной Юлия осторожно, но крепко схватила меня за руку. Ее ладонь слегка трясло. Увидь я подобное впервые — меня бы тоже, пожалуй, потряхивало.
Перед нами, занимая собой пожалуй половину свободного пространства, парило… нечто. Создание с гибким змееобразным телом, оканчивающимся чем-то вроде усыпанной глазами актинии с сотнями коротких жгутиков. От тела во все стороны совершенно асимметрично отходили длинные многосуставчатые отростки, сплошь усеянные постоянно колышущимися плавниками. Их — плавников — было столько, что вместе они складывались в уродливое рваное подобие многоцветного платья. При чем «рваное» — отнюдь не метафора. На некоторых плавниках прямо виднеются куски мяса и костей, выдранные из тел прежних хозяев. Похоже, приращивая к себе чужие части, принц особо не заморачивался по поводу целостной картины.
Наоборот, все это напоминало абсолютно хаотичное лоскутное одеяло, где каждый фрагмент в отдельности прекрасен, а всё вместе — месиво из мяса, костей и чешуи.
А в глубине, среди болтающихся лоскутов, прямо на поверхности гибкого тела-змеи, торчали три абсолютно разных головы. «Торчали» — иначе и не скажешь. Даже граница между родной чешуей принца и чешуйками прирощенных голов пестрила дырами в плоти, сквозь которые виднелись черепа и острые косточки.
Нервную систему соединил — и ладно. Остальное само заживет.
Все это мы смогли так подробно разглядеть, так как тело и плавники существа покрывали целые гроздья светящихся наростов, отростков, нитей и прочих элементов. Фосфоресцируя и отражаясь друг в друге, они создавали перед нами картину, подобную ночному небу, усеянному звездами.
Ну и тварь. Сколько не встречался с местными Господами, никак не привыкну к той изощренности, с которой они себя… расширяют.
Молчание затягивалось. Мы успели заранее набросать план атаки, так что могли бы ударить не сговариваясь, в один миг. Но я все-таки хотел получить от принца-чародея ответ на свой дерзкий вопрос. Ибо от него зависела наша конкретная тактика.
Спустя еще несколько томительных секунд пасти принца наконец раскрылись:
— Я один. Еще четверо моих рабов правят остальными четырьмя кораблями, но сейчас они парят в отдалении. Я уверен, ты сам маг, создание. Если это так, ты должен знать — чем сильнее владыка Воды, тем менее ему нужны приспешники, или напарники. Это работает со всеми Аспектами. Сила отряда измеряется силой лучшего мага в отряде. Я — лучший маг на тысячи гребков вокруг. А вы, похоже, совсем убогие рыбёшки, раз ваас так плотно напихали в эту бочку! — утробно рассмеялся принц.
В словах Линеана есть свой резон. Это люди Земли, открыв в себе магию, все время враждовали и конкурировали друг с другом. Изобретали всевозможные комбинации максимального количества Аспектов в самых разных формах. Миры Аспектов развивались совершенно иначе.
Будучи несравненно старее самых древних людских обществ, народы Аспектов постепенно пришли к одному универсальному выводу: в сражении двух магов побеждает тот, кто передавит тупой силой и запасом маны. Если бьются два чародея одной стихии, тупая сила решает исход, наверное, 99% поединков. Про массовые сражения нечего и говорить — что толку с миллиона магов, умеющих творить, скажем, только Копье Пустоты, против одного, способного на призыв Чёрного Песка, просто аннигилирующего всё на много сотен метров вокруг?