— Бесконечное страдание.
Теперь я понимала, почему исказилось лицо Арланда, когда он упомянул об этом.
— Да, — сказал Руга. — И теперь надежды на мир не осталось.
— Я бы не сказал, что надежды не осталось, — заявил Одалон. — Это несколько мрачно.
— Ваши люди атаковали Торговцев, а мои — Арбитра, — вздохнул Руга. — Попомните мои слова: это начало конца.
Мы возвращались с посадочного поля, когда Туран Адин спрыгнул с балкона. Он сделал это очень небрежно, как будто рассчитать тридцатифутовый прыжок было также легко, как и спуститься с лестницы. Рядом со мной вампир и отрокар схватились за оружие.
— Могу я пройтись с вами? — спросил он меня тихим рычащим голосом.
— Конечно. — Я посмотрела на двух священнослужителей. — Пожалуйста, извините нас.
Одалон и Руга довольно долго колебались.
— Как пожелаете, — наконец произнес Одалон. — Мы пойдем вперед.
Они продолжили путь. Я подождала, пока они отойдут подальше, и повернулась к Туран Адину.
— Вы хотели что-нибудь обсудить со мной?
— Нет.
Возможно, ему просто нужна компания.
— Я собиралась сделать перерыв на несколько минут и посидеть в своем любимом месте, чтобы собраться с мыслями. Хотите присоединиться?
Он кивнул.
Я повела его влево, мимо яблонь к старой заросшей изгороди. Я пробралась сквозь узкую щель и подождала его. На поляне в форме подковы находился небольшой пруд, окаймленный изгородью. Кувшинки плавали на поверхности, и два больших карпа кои, один оранжевый, другой белый с рыжими пятнами, аккуратно пробирались по мелководью. У пруда стояла небольшая деревянная скамейка. Я села на одном конце. Он сел на другом.
Мы тихо сидели и смотрели на карпов.
— Вы сами это сделали? — спросил он.
— Да. Когда я была подростком, моей работой, как правило, были сады. Здесь, в Техасе, с этим сложнее из-за ограниченного количества воды, но гостиница собирает дождевую воду.
— Здесь мило, — сказал он.
— Спасибо. Я надеюсь поработать летом над этим местом. Сделаю его немного больше. Может быть, посажу цветы и повешу гамак, чтобы я могла приходить сюда с книгой и читать…
Он вскочил со скамейки и ушел. Мгновение он был здесь, а в следующее я уже была одна. Я чувствовала, как он нечеловечески быстро возвращается в гостиницу. Он подпрыгнул, залез по стене, добрался до своего балкона и скрылся в покоях.
Что я такого сказала?
Я посидела одна еще минуту или две. Умиротворение, которого я искала, отказывалось приходить.
Гостиница зазвенела. Отрокары пытались привлечь мое внимание в своих покоях, и что-то произошло в конюшнях.
Я вздохнула, встала, и направилась к конюшне. Внутри Нуан Сама, племянница Нуан Сее, которая помогала Хардвиру чинить машину офицера Мараиса, присела рядом с одним из верблюдо-ослов. Джек сидел на скамейке, наблюдая за ней. По просьбе Нуан Сее, я дала ей разрешение ходить в конюшню каждый день, чтобы ухаживать за животными. Обычно Джек или Гастон сопровождали ее.
— Что случилось? — спросила я у нее.
Она провела по своему бело-голубому меху лапкой.
— Тан-тан плохо себя чувствует.
Верблюдо-осел смотрел на нее большими темными глазами.
— Она заболела?
— Нет. Она просто старая. — Нуан Сама вздохнула. — Я думаю, это ее последнее путешествие. Я прихожу навестить ее, когда могу, но она… Иногда животные просто стареют.
— Я могу как-нибудь облегчить ее состояние?
— Вы можете увеличить уровень кислорода в конюшне? — Нуан Сама подняла на меня взгляд.
Я не могу исправить прочее, но это, по крайней мере, сделать могу.
— Подойдет двадцать три процента?
— Это будет идеально. Благодарю вас! Ей будет легче дышать.
— Сделано. — Я сделала чей-то день лучше. Значит, сегодняшний день не прошел зря.
Гостиница снова зазвенела. Отрокары были очень настойчивы. Я вызвала экран из ближайшей стены. Его заполнило лицо Дагоркуна.
— Ханум просит вас разделить с ней ее утренний чай.
Я не хотела разделять чай. Я не хотела играть в политику или быть разумной. Мне просто хотелось отправиться на кухню сделать себе чашечку кофе. Мне понадобится поддержка.
— Спасибо. Я сейчас поднимусь.
Я махнула экрану, вызывая крытый балкон, где любила завтракать Калдения. Ее Милость сидела на своем любимом стуле, безукоризненно одетая в сложный густо-синий гибрид платья и кимоно с золотыми и красными вышитыми цветами.
— Доброе утро, Ваша Милость. Вы бы не могли сопроводить меня к Ханум на утренний чай?
— Конечно. Сейчас спущусь.
Я убрала экран и покинула конюшню, чтобы встретиться с Калденией на лестнице.
В покоях отрокаров было необычно тихо. Дагоркун с мрачным лицом снова проводил нас с Калденией на балкон, и встал рядом с матерью, которая восседала в своем одеянии на ярких подушках. В этот раз в круглом кострище горел огонь, вздымая облачка пряного дыма. Я узнала запах — трава джевы. Отрокары сжигали ее на удачу перед дальней дорогой. Ханум смотрела в огонь, сведя брови. Она не осознавала присутствия Калдении.
Я присела на полукруглую скамью.
— Вы уезжаете?
— Завтра вечером.
— Почему?
— Мирные переговоры провалены. — Ханум сощурила глаза. — Теперь не бывать миру.
— Я не понимаю, — мягко произнесла я. — Что изменилось?
— Мы опозорены и унижены.
Также как и вампиры, но сказать это прямо было не лучшей стратегией.
— Святая Анократия нанесла первый удар.
Ханум вздохнула.
— Да, но теперь у нас и с ними слабая позиция. Мы здесь.
Она подняла руку, удерживая ладонь параллельно полу.
— Торговцы здесь.
Она подняла другую ладонь на несколько дюймов выше.
— Торговцы хотят мира. Без мира нет выгоды.
— Все не так просто, — сказал Дагоркун.
— У нас демократичное общество, — сказала Ханум. — Представленные здесь мужчины и женщины — прославленные воины. Они лучшие из лучших, и представляют определенные фракции внутри Орды. Если бы мирный договор был ратифицирован, каждый отрокар добавил бы к нему вес и значимость своей репутации. Их честь и репутация должны были связать наше соглашение. Моим людям был дан простой приказ: не применять силу, пока они находятся под вашей крышей. Руах ослушался его. Это плохо отражается на его командире. На мне.
Дагоркун поморщился.
— Я приехала сюда на переговоры, и была не в состоянии контролировать людей под моим командованием. Из-за этого мы как делегация больше не едины. Принятие мира — решение огромной важности и значимости, должно быть единогласно утверждено. И теперь, когда моя честь была запятнана, мне это единодушное голосования нужно больше, чем когда-либо. Без единодушного голосования, договор не будет иметь вес в остальной Орде.
К нам подошел мужчина отрокар, несший поднос с чайником и четырьмя чашками. Он поставил его на стол, кивнул и ушел. Дагоркун разлил темно-красную жидкость по чашкам. Ханум наблюдала за ним с бесстрастным лицом. Она так хотела, чтобы мирные переговоры увенчались успехом. Мое сердце разрывалось от жалости.
— Есть какая-нибудь надежда на мир? Хоть малейшая? — тихо спросила я.
Она покачала головой.
— Я не люблю долгов, — заявила Ханум безжизненным голосом. — Так что, прежде чем мы уйдем, я прошу вас назвать цену возмещения нашего проступка.
Я отпила чай.
Облачко тумана возникло из балконного пола, и на краткое мгновение я увидела слабое очертание тела фантомного вора.
Мои мышцы окостенели. Тело налилось тяжестью, словно внезапно стало стальным, и я рухнула на пол. Воздух испарился. Я пыталась вздохнуть, и не могла. Легкие сидели в груди как две глыбы, неспособные развернуться.
— Дина! — Калдения бросилась ко мне.
Я не могла посмотреть на нее. Глаза не двигались.
Яд… Меня отравили.
Гостиница закричала, ее древесина заскрипела и застонала, протягиваясь ко мне. Я оттолкнула ее с помощью магии. Нет! Если она прикоснется ко мне, яд распространится. Я не могла убить Гертруду Хант.
— Ты ее отравила! — прорычала Калдения, ее острые зубы рвали воздух.
Дыши, дыши, дыши… Тело отказывалось повиноваться.
Я умираю…
Балкон подо мной расступился. Я провалилась вниз и приземлилась на кухонном столе прямо перед Джорджем, Софи и Джеком. Окостеневшая спина отозвалась болью. Надо мной, сквозь дыру в ткани бытия, Калдения закричала:
— Ее отравили!
— Дина! — закричала Софи.
Я увидела Туран Адина. Он был там, затем исчез.
Я даже не могла вздохнуть. Рот не двигался.
Бледное лицо Джорджа с распахнутыми глазами появилось в моем поле зрения. Набалдашник его трости светился, проецируя информацию перед собой и прокручивая ее с головокружительной скоростью.
Не хватает воздуха…
— Только не снова! — взвыл Орро. — Нет, нет, нет…
— Исправь это, — выдавила Софи сквозь зубы. — Сейчас же исправь это, Джордж. Это заходит слишком далеко.
— Я не могу. Это не было частью плана.
— Сделай что-нибудь!
— Я пытаюсь, — прорычал Джордж. — В базе данных нет этого яда.
«Вот и все», — пронеслось у меня в голове. «Вот так я и умру».
Гостиница волновалась вокруг меня, искривлялась, протягивая ко мне свои корни.
Нет!
— Гостиница может лечить, — крикнула Калдения. — Пусть она вылечит ее!
— Нет, — рявкнул Джордж. — Если гостиница создаст с ней связь, яд может распространиться.
Спасибо. Спасибо за заботу о Гертруде Хант.
Я послала магию, позволяя ей коснуться стен. Я люблю тебя. Ты лучшая. С тобой все будет в порядке.
Дерево ломалось и трещало, словно что-то внутри гостиницы рвалось на части.
Тихо. Все будет хорошо. С тобой все будет в порядке.
Жаль, что я не нашла родителей. Жаль, что я не смогла увидеть Шона еще раз…
Свет начал меркнуть. Я даже не могла закрыть глаза. Я так и умру с открытыми.
Туран Адин заполнил мое поле зрения. Пушистая морда Нуан Сее появилась рядом.
— Ты даешь слово? — спросил Торговец.