В связи с расширением железнодорожной сети учреждались новые маршруты перевозок арестантов: на Юго-Западной ж.д. от Умани до Казатина, на Самаро-Златоустовской ж.д. от Уфы до Челябинска, а также по Лозово-Севастопольской, Ржево-Вяземской, Ромно-Кременчугской линиям и по узкоколейной дороге, соединяющей Новгород-Северский, Кролевец и Конотоп.
Организационная перестройка конвойной стражи, приспособление ее к прогрессирующим техническим возможностям для облегчения, ускорения и удешевления процесса конвоирования происходили в этот период под руководством Н.В. Левицкого. В 1894 г. он был произведен в генерал-лейтенанты. Особенно интенсивно пришлось ему и помощникам (всего один штаб-офицер для поручений и 11 писарей, т.е. фактически штаба, как централизованного органа управления, у него не было) поработать в последние полтора года его деятельности. Предстояло серьезно подготовиться к организации перевозок арестантов по Сибирской железной дороге, строительство которой шло быстрыми темпами. Она начала осуществляться с 1895 г., высвободив от несения конвойной службы резервные части и значительно облегчив служебную нагрузку местных команд, расположенных в Омском военном округе. От Челябинска до Омска перевозка арестантов проводилась конвоями Челябинской конвойной команды, а от Омска до Каинска – Каннской местной командой. От пеше-этапного сопровождения освободились Петропавловская и Тарская местные команды (циркуляр Главного штаба № 250 за 1895 г.). В следующем году маршрут был продлен до станции Болотная. Тогда же была организована перевозка арестантов на частных пароходах по реке Иртыш от Тобольска до Тары. Росло число пароходно-конвойных команд. Такой статус, например, приобрела Астраханская команда, в ведении которой была пересылка арестантов на двух пароходах по реке Волге и на специально оборудованной шхуне по Каспийскому морю (приказ по Военному ведомству № 46).
Мимо внимания главного инспектора не проходили и вопросы положенного довольствия арестантов, соблюдения правил и порядка конвойной службы конвоирами. Об этом свидетельствует приказ по конвойным командам № 2046 от 7 мая 1894 г., подписанный генерал-майором Левицким. Приказ объявлял заключение военного прокурора Омского военно-окружного суда по следственному производству о штабс-капитане Тюменской пароходно-конвойной команды Сырцове и унтер-офицере той же команды Емельянове. Они обвинялись в том, что во время сопровождения арестантских партий на барже «Вера» (Тюмень – Томск) в мае и июне 1892 г. допустили выдачу арестантам «в недостаточно точных количествах» съестных припасов, к тому же недоброкачественных, не приняли меры по пресечению пьянства на барже и других нарушениях. На основании ст. 373 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных (изд. 1885 г.) и соответствующих статей Свода военных постановлений (изд. 1869 г.) оба были преданы военно-окружному суду. В приказе № 165 от 24 марта 1895 г., подписанном уже генерал-лейтенантом Левицким, объявлен был приговор Омского военно-окружного суда по данному делу от 5 января 1895 г. Он был достаточно суров: Сырцов лишался чина и двух орденов (Св. Станислава 3-й степ. с мечами и бантом и Св. Анны 4-й степ.), медали в память войны 1877 – 1878 гг., а также «всех особенных, лично и по состоянию ему присвоенных и службою приобретенных прав и преимуществ», исключался со службы и ссылался на жительство в Томскую губернию с запрещением выезда в продолжении четырех лет в другие губернии и области Сибири, с разрешением по прошествии 12 лет избрать местожительство в европейской части России, за исключением столиц и столичных губерний, и без восстановления в правах. Емельянов был лишен унтер-офицерского чина и воинского звания, всех прав и преимуществ, исключен со службы и отдан в исправительно-арестантское отделение на 8 месяцев.
Левицкий, как и его предшественники, строго следил за качеством службы и соблюдением законности.
На протяжении всего времени его командования продолжались структурные изменения в составе конвойной стражи. Например, было признано целесообразным с «точки зрения экономии средств» упразднить должность начальника Николаевской конвойной команды, подчинить последнюю офицеру резервного батальона в г.Николаеве. Одновременно учреждалась должность начальника Херсонской конвойной команды с изъятием этой команды из ведения уездного воинского начальника. Были упразднены конвойные команды в трех губерниях и возбуждено ходатайство о заблаговременном создании таких формирований для использования железнодорожного транспорта с открытием движения по линии Омск – Красноярск Сибирской магистрали.
Фактически и формально служба конвоирования осталась за пределами влияния главного инспектора по пересылке арестантов на территориях Кавказского и Туркестанского военных округов. По мере необходимости эти функции осуществляли местные команды. Генерал Левицкий по соглашению с командующим войсками Кавказского военного округа составил проект создания конвойных команд и представил его через военного министра в МВД для внесения на рассмотрение Государственного совета. Параллельно из состава округа было выделено 12 обер-офицеров и 1073 нижних чинов для формирования указанных команд. Военное министерство перечислило МВД на их содержание 79 тыс. рублей. Сложнее решался вопрос о создании конвойных команд в Туркестанском военном округе. Намечалось сформировать две команды (в Узун-Ада и Мерве), на постройку необходимых этапных зданий и казарм потребовалось 300 тыс. рублей. Но так как в это же время приступили к строительству железной дороги Самарканд – Андижан с веткой на Ташкент, создание конвойной стражи в округе решено было отложить на два-три года до окончания сооружения пути.
Болезнь помешала генералу Левицкому осуществить намечаемые меры по дальнейшему совершенствованию организационной структуры конвойной стражи. Она и послужила причиной его увольнения «с мундиром и пенсией», как сказано было в приказе военного министра от 31 июля 1896 г.
5. Переход конвойной стражи в ведение Министерства юстиции. Деятельность генералов И.Д. Сапожникова и Н.И. Лукьянова
Руководство всей тюремной системой Российской империи осуществляло Главное тюремное управление. Оно разрабатывало новые законопроекты в области пенитенциарного дела, вело кодификационную работу, составляло сборники узаконений и распоряжений, инструкций по тюремному ведомству. Оно ведало местами заключений (тюрьмами и тюремными больницами), за исключением тех, что находились в ведении жандармерии, в его компетенцию входило также управление каторгой и ссылкой. Оно же устанавливало порядок содержания и пересылки арестантов и ссыльных, надзора за ними, определяло виды арестантских работ, занималось различными административными и хозяйственными вопросами. В его функции входило занятие деятельностью Общества попечительства о тюрьмах, исправительно-воспитательных заведений, различных благотворительных учреждений (школы, детские приюты, общества патроната). Особенно много забот и хлопот у него было с организацией и обеспечением бытовых условий содержания ссыльных в Сибири, на о-ве Сахалин, контролем над местными тюремными учреждениями, финансовой деятельностью и расходом средств, выделяемых для всех этих целей. Периодически созывались съезды тюремных служащих для обмена мнениями и опытом по тюремной практике. С 1893 г. издается журнал «Тюремный вестник». Для информации общественности о постановке тюремного дела и достигнутых результатах периодически устраивались выставки. Представители ГТУ участвовали в международных тюремных конгрессах.
Деятельность Главного тюремного управления естественно проходила в русле карательной политики царизма, который в конце XIX в. вступил в полосу своего последнего кризиса. Однако оно не могло не испытывать на себе влияния либеральных идей и тенденций общественного развития, с одной стороны, и стремления государственной системы обновить и усовершенствовать правовое обоснование самодержавной власти, с другой.
13 декабря 1895 г. Главное тюремное управление было передано из Министерства внутренних дел в состав Министерства юстиции23с целью «сближения тюремного дела, в его законодательной постановке и практическом осуществлении, с важнейшими интересами уголовного правосудия»24.
Передача ГТУ в другое ведомство внесла изменение в статус руководителя конвойной стражи, но двойственность подчиненности последнего осталась. Сохранилась и двоякая подчиненность конвойных команд. Переход их через ГТУ в ведение Министерства юстиции активизировал разработку норм, составивших правовую базу конвойной службы в новых осложнившихся условиях, потребовавших большего внимания к этому роду служебной деятельности.
3 ноября 1896 г. главным инспектором по пересылке арестантов и заведующим этапно-пересыльной частью Главного штаба был назначен помощник начальника Главного штаба генерал-майор Иван Дмитриевич Сапожников. Ему было в ту пору 65 лет, из которых 50 лет отдано военной службе. Происходил он из дворян Тамбовской губернии, окончил кадетский корпус и Николаевскую академию Генерального штаба. Служба его проходила в составе Оренбургского корпуса, некоторое время в Оренбургском жандармском управлении и последние 30 лет в штабах Оренбургского, Туркестантского и Московского военных округов, а с 1879 г. – в Главном штабе. Его деятельность на новом посту продолжалась десять лет25. Для человека немолодого исполнять столь трудные обязанности было нелегко. Опытному штабисту пришлось осваивать незнакомую ему специфику пересыльного дела и конвойной службы.
Основным методом руководства оставалось личное инспектирование, ознакомление с состоянием дел на местах, контакты с местным и окружным начальством, в ведении которого находились конвойные команды, изучение возможностей улучшения и совершенствования конвойной службы, материального и правового ее обеспечения. Дело осложнялось территориальной разбросанностью конвойных команд, многоступенчатостью их подчиненности, постоянной нехваткой людей. Трудностям управления сопутствовали сложности организации обучения, пополнения команд, контроля за их деятельностью. В связи с ростом революционного движения и частого введения чрезвычайного положения в ряде губерний усиливался поток арестантов и ссылаемых в административном порядке. Сил конвойных команд в связи с такой нагрузкой не хватало, что вынуждало прибегать к помощи военного командования, выделению конвоев из войск. А это, как уже случалось прежде, приводило к недоразумениям, а порой и к тяжелым происшествиям из-за непрофессиональных действий неопытных в конвойной службе солдат и офицеров. Дело иногда принимало серьезный оборот, получало огласку в прессе. Так, выходящая в Томске газета «Сибирский вестник» сообщила подробности убийства трех ссыльных из партии, следовавшей по Якутскому тракту под конвоем, выделенным от Иркутского резервного батальона, под начальством штабс-капитана Бассараба. Последний своими мелкими придирками, неумелыми действиями спровоцировал «расстройство» и якобы за неповиновение расстрелял трех человек. Это вызвало возмущение населения. А тут еще масло в огонь подлил сочувственный адрес, посланный офицеру его иркутскими сослуживцами, ставший известным газете.
«Если бы даже лишение жизни было вызвано действительно крайностью положения, – писал «Сибирский вестник», – то и тогда едва ли было уместно для людей, не лишенных нравственного такта и христианских чувств, восхвалять виновника смерти безоружных жертв»26.
Во второй половине 90-х гг. происходят изменения в составе конвойных команд, перераспределение списочной численности в связи с дальнейшим упразднением одних и формированием либо увеличением других. Данные об общем составе конвойной стражи по состоянию на 1 января 1896 г. приведены в табл. 11.
Штатный состав конвойной стражи практически оставался неизменным. Но прошедшие 10 лет показали, что данная численность для нужд службы является недостаточной. Поэтому в ряде регионов страны, где не было еще своих конвойных команд, приходилось по-прежнему использовать для конвоирования арестантов и ссыльных команды, выделенные из местных или полевых войск. Для последних это являлось весьма тяжелой и нежелательной обузой. Ежедневный наряд армейских частей в караулы в это время достигал более 12 500 нижних чинов, из которых непосредственно для нужд военного ведомства использовалось около 8500 и для обслуживания гражданских учреждений выделялось свыше 4000 человек.
С каждым годом ежедневно выделяемый наряд для караульной службы становился все более обременительным. Военное ведомство неоднократно поднимало вопрос об освобождении войск от окарауливания тюрем, сопровождения арестантов на внешние работы, охраны почто-телеграфных контор, станций, банков и казначейств. Речь шла о замене войсковой охраны вольнонаемной стражей. Сразу решить этот вопрос оказалось невозможно, поэтому пошли на постепенное сокращение выделяемых для этой цели войсковых нарядов.
Что касается конвойной стражи, то нагрузка ее все время возрастала. В конце 1896 г. уже при генерале Сапожникове появилась возможность освободить части Московского гарнизона от сопровождения арестантов в черте города, целиком возложив эти обязанности на Московскую конвойную команду.
Таблица 11
Сооружение Транссибирской железнодорожной магистрали и появившаяся возможность перевозок арестантов до Иркутска позволили упразднить семь конвойных команд Омского и пять конвойных команд Иркутского военных округов и за счет этого усилить команды в других округах, выделив 115 нижних чинов для конвойной службы на Кавказе, часть высвободившихся офицеров возглавила ряд уездных команд, заменив на этих должностях уездных воинских начальников. По высочайшему повелению от 12 февраля 1897 г. (по представлению Министерства юстиции) разработан проект штатов двух конвойных команд и двух отделений в Туркестанском военном округе и Закаспийской области, «где давно ощущалось обременение конвойной службой полевых и резервных войск в ущерб их строевой подготовке»27, как говорилось в отчете генерала Сапожникова. Приказом по военному ведомству № 218 за 1898 г. учреждены конвойные команды в Асхабаде, Мерве, Кизыл-Арвате, Самарканде. В городах Самаре, Ряжске, Кременчуге и Пскове введены должности начальников конвойных команд и освобождены от этих обязанностей уездные воинские начальники.
В следующем году были сформированы Туркестанская, Ташкентская, Чимкентская, Чарджоуская, Казалинская, Маргеланская конвойные команды. Для сопровождения арестантов по рекам Шилке и Амуру образована Сретенская конвойная команда, освободившая от выполнения этой задачи Сретенский резервный батальон, Благовещенскую и Хабаровскую местные команды.
В начале XX века
Исследование столь частного вопроса, как строительство и служебная деятельность конвойной стражи, позволяет судить и о некоторых аспектах общественного и государственного развития в рассматриваемый период. Первое есть отражение второго. Наступил XX век, первые 17 лет которого были переполнены бурными и драматическими событиями. Две войны и три революции пришлось пережить стране. Внутреннее положение отличалось нестабильностью. Кризисные явления в экономике, неурожай и голод, охвативший в начале века 147 уездов европейской России, массовые выступления рабочих и крестьянские бунты расшатывали страну, создавали революционную ситуацию. Усмирять эти массовые выступления с помощью полиции и малочисленных жандармских сил было невозможно, правящему режиму пришлось прибегнуть, как это и раньше бывало, к использованию войск. В течение 1900 – 1904 г. было 650 таких случаев, когда для ликвидации беспорядков было направлено в общей сложности 153 тыс. солдат. Складывалось положение, которое известный писатель и журналист В.А. Гиляровский охарактеризовал крылатой фразой:
«В России две напасти:
Внизу – власть тьмы,
А наверху – тьма власти».
В политике правящих кругов просматривались две тенденции: охранительная и попытки обновить, модернизировать жизнь страны путем реформ. Весьма страшным и опасным, дестабилизирующим все общество явлением был индивидуальный террор, главным сторонником и носителем которого стала партия эсеров. Политический экстремизм и все формы его крайних проявлений не могут достичь поставленных целей, какими бы благими намерениями не тешили себя террористы.
Карательный аппарат приспосабливался к борьбе с массовыми выступлениями и революционными организациями (партиями). Первая русская революция вызвала усиление карательных функций государства, хотя верховная власть вынуждена была пойти на определенные уступки, позволив создать высший представительный законосовещательный орган – Государственную Думу.
В начале нового века в армии состояло 39 138 офицеров и 1 024 268 нижших чинов (1900 г.). Из числящегося на 1 января 1901 г. списочного состава нижних чинов регулярных войск приходилось: на резервные войска – 9 %, на крепостные – 8,8 %, на местные – 2,3 %, на запасные – 1 %, на вспомогательные (сюда по статистической отчетности стали относить обозные батальоны, учебные части, чины учреждений и управлений военного ведомства, а также Отдельный корпус жандармов и конвойную стражу) – 6,3 %. Общая штатная численность конвойной стражи почти не изменилась. Но в организационной структуре ее происходят изменения, связанные с перераспределением конвойных команд, сокращением одних, пополнением и формированием других. Одновременно идет процесс укрепления и усиления их путем более строгого отбора для укомплектования и перевооружения. С 1900 г. началось обеспечение команд трехлинейными винтовками. По указанию начальника Главного штаба (октябрь 1902 г.) определен порядок комплектования конвойных команд, содержащий следующие требования: направлять в конвойную стражу новобранцев с хорошим зрением и крепкого телосложения; евреев не брать, дворян не назначать; если новобранец будет признан физически неполноценным, то отправлять его в конвойную команду того уезда, откуда он был призван (правда, последнее требование вскоре отменили).
Главный инспектор ставит вопрос о создании специальных конвойных команд в Финляндском и Кавказском военных округах, где конвоированием арестантов по-прежнему занимаются строевые части.
По ходатайствам ряда военных округов увеличены штаты Петербургской, Варшавской, Новоладожской, Псковской, Валдайской, Юрьевской, Вольмарской, Рязанской. Воронежской, Угличской, Николаевской, Царицынской, Астраханской и Тюменской конвойных команд и соответственно уменьшена штатная численность 25 конвойных команд (циркуляры Главного штаба от 8 мая и 9 сентября 1902 г.).
Происходит дальнейшее перераспределение сил конвойных команд путем увеличения штатов 11 команд и соответствующего уменьшения 13 (циркуляры Главного штаба от 2 апреля и 15 октября 1903 г.).
13 января т. г. по высочайше утвержденному мнению Государственного совета три офицерские должности введены в аппарат главного инспектора по пересылке арестантов (один старший штаб-офицер в чине полковника, один младший в чине подполковника и один обер-офицер).
В Финляндии по высочайшему соизволению от 20 июля приступили к формированию Гельсингфорской конвойной команды (один обер-офицер и 24 нижних чина). Проект создания конвойной стражи на Кавказе представлен на заключение министра юстиции.
Таблица 12
На долю генерала Сапожникова выпала весьма трудная задача руководить конвойной стражей в один из сложнейших периодов российской истории начала XX в. Это было время нарастания революционного движения, русско-японской войны и событий революции 1905 – 1907 гг. Армия – это такой организм, который невозможно оградить «китайской стеной» от происходящих в обществе процессов. Командующие военными округами с тревогой отмечали, что «злонамеренные люди» сеют смуту среди военных. В одном из отчетов Виленского ВО отмечалось «вредное влияние, которое оказывает на солдат общение с рабочими и крестьянами». В армии росло число воинских проступков и преступлений. Если в 1901 г. по военно-судным делам проходило 19 216 человек, то в 1905 г. – 28 350.
В этот период значительно усилилась охранительная роль армии, возросло использование ее в качестве полицейской силы, о чем наглядно свидетельствуют данные табл. 12, составленной на основе сведений, почерпнутых из всеподданейщих отчетов о действиях Военного министерства за 1901 – 1907 гг. Обращают на себя внимание данные о возрастающем числе случаев вызова конвойных команд. Однако ясно, что одни они не могли справиться с участившимися беспорядками среди обитателей тюрем.
В России имелось более 700 мест заключения (общего типа, каторжных, пересыльных, исправительных арестантских отделений)28. За 11 лет (с 1895 по 1905 гг.) среднесуточное число арестантов в тюрьмах почти не превышало 100 тыс. человек. Но в последующем тюремное население резко увеличилось: к 1908 г. оно составляло в среднем 171 219 человек. За первые восемь лет нового века зафиксировано 843 случая беспорядков в тюрьмах. Показателем качества службы служит число побегов (табл.13)29.
Таблица 13
Большинство побегов совершено из тюремных зданий и дворов, а также с мест внешних работ заключенных. Конечно, вина за допущенные побеги ложилась не только и не столько на караулы конвойной стражи или выделенные из воинских частей, осуществлявшие «наружную охрану тюрем там, где это будет признано необходимым» (как определено в приказе по Военному ведомству № 110 от 16 мая 1886 г.), но и на тюремную администрацию, надзирательский состав и стражников. Ежедневный наряд армейских караулов составлял 12 офицеров, 3777 нижних чинов, несших службу на 974 постах30. С целью поднятия качества службы, морального и материального стимулирования нижних чинов и поощрения их «за особо выдающиеся подвиги» приказом по военному ведомству № 234 от 30 апреля 1904 г., изданному на основании высочайшего повеления, предписывалось представлять к награждению серебряной медалью с надписью «За усердие» для ношения на груди на Станиславской ленте, вводилась практика выдачи денежных наград.
Ввиду отсутствия специального устава конвойной службы продолжается издание брошюр по служебной подготовке и с примерами мужества, находчивости и самоотверженности при исполнении своего воинского долга (Конвойный свод правил по конвоированию, служба конвоирования и этапно-пересыльная часть: Выборка законоположений по 1 января 1902 г. /Сост. П.И. Иванов. – Изд. 2-е, испр. и доп. – Вязники, 1902; Кочергин П. Подробный свод вопросов и ответов конвойной службы. – Изд. 2-е. СПб., 1903; Конвойцы: Описание случаев находчивости и честного исполнения долга, проявленных конвойными нижними чинами /Сост. К.Г. Козьмин. Казань, 1903 и др.).
Чрезвычайные меры охраны военного времени
Свои коррективы в военно-охранительную систему страны внесла русско-японская война. Открывшийся на Дальнем Востоке театр военных действий потребовал организации охраны важнейших железнодорожных магистралей, по которым шел основной поток воинских грузов и людских контингентов. С этой целью для охраны Самаро-Златоустовской ж. д. «от покушений злоумышленников»привлечены 39 офицеров и свыше 1000 нижних чинов от войск Казанского военного округа и четыре батальона из МВО, а для охраны сибирских магистралей – 55 рот государственного ополчения (7800 ратников). После прекращения военных действий охрана была значительно сокращена и оставлена лишь на железнодорожных мостах через реки Волга, Белая, Уфа силами Казанского военного округа. Но ввиду продолжавшихся «смуты и сопротивления законным властям на железнодорожных линиях» по высочайшему повелению был командирован «для восстановления полного порядка» на Забайкальскую и Сибирскую ж. д. генерал-лейтенант Ренненкампф, а главнокомандующему войсками на Дальнем Востоке было приказано выделить в его распоряжение «надежную вооруженную силу», для аналогичных целей на Самаро-Златоустовскую ж.д. был направлен генерал-лейтенант барон Меллер-Закомельский, с которым следовал особым поездом усиленный отряд из Москвы. По сути дела это были карательные отряды, «экзекуционные поезда», как именовал их председатель Совета министров С.Ю. Витте. Он же предложил учредить «конно-полицейскую стражу, хорошо вооруженную, которую расквартировать по городам и железнодорожным узлам». Карательные отряды оставили после себя кровавый след.
Охрана железных дорог всегда находилась в поле зрения верховной власти. Вначале они были под жандармско-полицейским контролем. На основании высочайшего повеления от 16 марта 1867 г. на всех строящихся железных дорогах одновременно с началом строительных работ учреждался жандармско-полицейский надзор: на каждые 200 верст по одному начальнику отделения и два унтер-офицера на каждую станцию. Бурные события начала нового века потребовали перейти к непосредственной вооруженной охране этих важнейших коммуникаций. Некоторый опыт в организации войсковой охраны был накоплен во время так называемых «Высочайших путешествий», когда в большом количестве привлекались воинские части для обеспечения безопасности следования особых поездов «чрезвычайной важности». Организовать повседневную охрану такого типа было невозможно. Но при чрезвычайных обстоятельствах пришлось прибегнуть к охране поездов и путей, телефонных и телеграфных линий, разработав для этого специальные меры.
В императорском указе Правительствующему Сенату от 14 декабря 1906 г. дается следующее обоснование учреждению чрезвычайной охраны на железных дорогах: «Непрекращающиеся смута и волнения отражаются опасным замешательством на железных дорогах и влекут за собой нарушения непрерывности и правильности движения на них и телефонно-телеграфных сообщениях. Столь тревожное положение дел обязывает к принятию для обеспечения сих сообщений чрезвычайных мер на линиях железных дорог Империи...» Указ устанавливал правила чрезвычайной охраны, разрешал создавать для этого особые комитеты в составе начальника железной дороги, заведующего продвижением войск и начальника жандармско-полицейского управления, предоставив указанным комитетам широкие права учреждать из служащих дороги вооруженную охранную стражу, вызывать в случае необходимости войска, выселять из полосы отчуждения отдельных лиц, воспрещать собрания, издавать обязательные постановления, подвергать нарушителей режима аресту до трех месяцев или штрафу до 500 рублей, предавать гражданских лиц военному суду «за устройство стачек, умышленное повреждение путей и подвижного состава, поджоги, сопротивление часовым, неподчинение полиции. Для объединения и общего направления деятельности комитетов на линиях железных дорог, а равно для преподания сим комитетам инструкций, – сказано в указе, – образовывается при Министерстве путей сообщения Главный комитет по охране железных дорог в составе: начальника управления железных дорог, начальника управления военных сообщений и начальника штаба Отдельного корпуса жандармов».
Объективно эти меры имеют весьма серьезное значение для государства при чрезвычайных обстоятельствах и особенно во время войны.
Проблема военнопленных
Война всегда связана с проблемой охраны военнопленных. Японцев, захваченных в плен, было немного. Отчет Военного министерства за 1905 г. называет общее число японских военнопленных: 107 офицеров и 1767 нижних чинов. Все они направлялись в с. Медведь Новгородской губернии, где размещались казарменным порядком в месте расположения 199-го пехотного резервного Свирского полка. Порядок их содержания определялся «Временным положением о военнопленных русско-японской войны» и особой инструкцией. Отношение к ним было гуманным. Из россиян в плену находилось свыше 1200 офицеров и 70 000 нижних чинов. Условия содержания были нелегкими, но русские солдаты и офицеры мужественно пронесли через плен свои достоинство и честь. Приведем в качестве примера достойного поведения в плену факт спасения полкового знамени группой военнослужащих из 162-го пехотного Ахалцыхского полка. 25 февраля 1905 г. в бою под Мукденом капитан Жирнов и знаменщик унтер-офицер Гришанов в рукопашной схватке отстояли знамя. Попавший в плен Гришанов прятал его у себя. Затем он передал полотнище поручику Хандажевскому, который восемь с половиной месяцев в условиях плена хранил у себя полковую реликвию. К моменту освобождения из плена никого из спасителей знамени в живых уже не было, об их подвиге рассказали очевидцы этой необыкновенной истории. Все трое были навсегда зачислены в списки полка. Между прочим, в этом же полку служил тогда и получил контузию во время боя подпоручик Константин Максимович Валобуев, впоследствии полковник русской армии, ставший первым командиром корпуса войск ВЧК, затем начальником войск внутренней охраны республики, участник четырех войн, комбриг, чья жизнь оборвалась в сорок втором под Москвой...
Во время войны Транссибирская магистраль была перегружена воинскими перевозками. Пересылка арестантов прекратилась. В Одессе в ожидании транспортировки морским путем на Сахалин скопилось множество арестантов. Ранее туда ежегодно отправлялось до 2 тыс. человек. Тюрьмы были переполнены.
21 сентября 1905 г. по высочайшему соизволению был образован Центральный распорядительный комитет по эвакуации русских военнослужащих из японского плена. В состав комитета вошли представители заинтересованных ведомств. Для приема и отправки военнопленных на родину был назначен особый генеральный комиссар генерал-лейтенант Данилов. Возвращающиеся из японского плена, как правило, направлялись в свои части. Что касается попавших в Россию японских военнопленных, то уже 2 декабря 1905 г. 93 офицера и 1683 нижних чинов были переданы на ст. Вержболово комиссару японского правительства. Так что обмен военнопленными произошел достаточно скоро. Возможно, сопровождение военнопленных по железным дорогам России было поручено конвоям конвойной стражи, но точными документальными сведениями об этом мы не располагаем.
Конвоиры на посту
От конвоиров и часовых требовались безусловное соблюдение правил службы, честность и добросовестность при исполнении своих обязанностей. Ни одно нарушение дисциплины и порядка службы не должно было пройти мимо внимания командования и остаться безнаказанным.
Генерал-лейтенант Сапожников продолжал в этом отношении традиции своих предшественников. Об этом свидетельствуют его приказы. Так, в приказе № 1 от 10 марта 1907 г. говорится о замеченных случаях перевозки в арестантских вагонах безбилетных пассажиров. Фельдфебель Козловской конвойной команды Попов, пытавшийся обогащаться таким способом, был уволен в запас. «Ставлю на вид начальнику команды подполковнику Рындину, – резюмировалось в приказе, – недостаточную осведомленность его о служебных и нравственных качествах вверенных этому штаб-офицеру нижних чинов...» Не ограничившись этим, Сапожников потребовал наряжать в качестве начальников конвоев офицеров, не исключая и начальника команды. «Такой наряд на службу гг. офицеров, – указывает главный инспектор, – несомненно тяжел, но он дает им возможность лучше изучить людей команды и выбрать из них действительно надежных и хорошо подготовленных для самостоятельного сопровождения партии в качестве начальников конвоя. Начальнику команды предлагаю своевременно представить мне список избранных им для этой цели нижних чинов, на которых он действительно может положиться». Сапожников напоминает офицерам о «необходимости лично обучать конвоиров, изыскивать все возможные способы для контроля их в пути и для исполнения обязанностей начальников конвоя назначать лишь вполне подготовленных и надежных нижних чинов»31.
О подвигах конвоиров сообщалось и в приказах командующих войсками военных округов. Например, в приказе командующего войсками Кавказского военного округа от 3 апреля 1907 года приводился такой факт: 16 марта в г. Новороссийске пятеро арестантов, выделенных для замены соломы в тюфяках, вынесли в одном из них спрятавшегося там преступника, приговоренного к 20 годам каторжных работ; они обманули бдительность надзирателя, но не рядового местной команды Ивана Савенко, стоявшего на посту. Он сумел пресечь побег и задержать беглеца, за что и был представлен к награждению знаком отличия ордена Св. Анны.
Приказ командующего войсками Одесского военного округа от 22 июня 1907 г. поведал о другом факте. 10 июня пароходом «Ловкий» следовала партия арестантов, сопровождаемая конвоем Николаевской конвойной команды из Николаева в Херсон. Во время пути один из арестантов с целью побега бросился в воду. Ефрейтор Куралетченко и рядовые Семен Рева и Спиридон Сиромаха, заметив это, прыгнули в полной амуниции вслед за ним. Беглец был задержан в прибрежных камышах. «Спасибо молодцам-конвойным», – отмечалось в приказе. Всем им была выдана денежная награда.
Конвойная стража – один из исполнительных органов карательной системы государства. И он, этот орган, работал в те годы с полной нагрузкой. Деятельность его осложнялась внутренней обстановкой. Однако никаких отступлений от правил службы, так же как никаких превышений властных полномочий не должно было быть. Но в том-то и дело, что за все время существования конвойной стражи с 1886 по 1907 гг., она не имела основополагающего обобщенного документа, четко регулировавшего ее служебные обязанности и права. У нее не было своего устава. Об этом должны были позаботиться и начальники Главного тюремного управления, и Главный штаб, и генералы, возглавлявшие этапно-пересыльную часть и конвойную стражу.
Перед уходом в отставку генерал-лейтенант Сапожников занимался подготовкой такого документа и все же успел довести это дело до конца. Ему уже было 75 лет, из которых 57 лет и 11 месяцев он посвятил военной службе. Проект Устава конвойной службы был высочайше утвержден 10 июня 1907 года для испытания в течение двух дет.
Смена начальства
Военный министр генерал от инфантерии А.Ф. Редигер обратился к министру юстиции И.Г. Щегловитову с предложением заменить генерала Сапожникова, который «невидимому лишен уже возможности с необходимой энергией исполнять служебные обязанности», другим, «более молодым и энергичным генералом». 19 марта 1907 г. от министра юстиции пришел пространный ответ, не только подтверждающий необходимость такой замены, но и проливающий свет вообще на положение дел в конвойной страже. В ответе в частности, говорилось: «Служба конвойной стражи год от года становится в настоящее тревожное время все более и более тяжелой. Количество препровождаемых под стражею лиц при мало изменяющейся численности чинов конвойных команд значительно возрастает, а поведение арестантов приобретает под влиянием современных событий и революционной агитации крайне вызывающий и дерзкий характер. По этой последней причине число случаев вызова конвойных команд вместа заключения для производства обысков и прекращения беспорядков также увеличилось, вследствие чего эти воинские части обременяются по необходимости внеочередными нарядами, требующими большого напряжения сил. Если принять во внимание, что кроме того необходимо вести общее воинское обучение и подготовку к специальной конвойной службе, то нельзя не сделать вывода, что при таких условиях и отсутствии надлежащих руководительства и надзора конвойная служба могла бы прийти в полное расстройство. Между тем, передвижение арестантских партий, нередко значительного состава, повсеместно совершались своевременно и с соблюдением возможного порядка. Имея в виду означенные обстоятельства, я не могу не признать постановку дела управления пересыльной частью, состоящей под руководством начальника Главного тюремного управления в заведовании главного инспектора по пересылке арестантов... вполне удовлетворительной...» Далее Щегловитов, соглашаясь на замену генерала Сапожникова ввиду преклонного возраста другим генералом, «молодым и энергичным, который мог бы стать более близким сотрудником по этой части начальника Главного тюремного управления», выражает надежду что «увольнение генерал-лейтенанта Сапожникова, как со стороны почетности оставления им служебного поприща, так и по материальному обеспечению его при отставке, соответствовало бы заслугам свыше полувековой отлично-усердной службы этого генерала»32.
Приказом императора, подписанным в Свинемюнде на яхте «Штандарт» 21 июня 1907 г., генерал-лейтенант И.Д. Сапожников произведен в генералы от инфантерии и уволен с мундиром и пенсией33.
Этим же приказом главным инспектором по пересылке арестантов и заведующим этапно-пересыльной частью Главного штаба назначен числящийся по армейской кавалерии начальник отделения того же штаба генерал-майор Николай Иванович Лукьянов. Вряд ли его можно было назвать молодым (он родился 11 ноября 1861 г.), но он принадлежал к более молодому поколению офицерского корпуса, чье становление происходило уже в послереформенный период. Происходил он из дворян Тульской губернии. Воспитывался и получил образование в 1-й Санкт-Петербургской военной гимназии и Николаевском кавалерийском училище. На военной службе считается с 10 октября 1880 г. Чин корнета получил в 1882 г., прошел все ступени военного чинопроизводства, был произведен в полковники в 1899 г., в генерал-майоры – 31 мая 1907 г.. Непосредственно в строю он пробыл недолго, и в ноябре 1885 г. был переведен на службу в Главный штаб. Здесь он прошел ту же школу, что и его предшественники по последней должности генералы Н.Н. Гаврилов и И.Д. Сапожников. Четыре с лишним года Лукьянов пробыл чиновником для поручений при начальнике Главного штаба, затем его адъютантом в течение 13 лет и лишь с мая 1903 г. возглавил отделение этого учреждения. Генералу Лукьянову суждено было стать последним начальником, возглавившим конвойную стражу России на протяжении последних 10 лет ее существования.
В истории страны это был, пожалуй, самый напряженный, предельно насыщенный наиболее драматическими событиями, период. Шесть лет непрекращающихся социальных потрясений, четыре года непрерывной войны, две революции... В полной мере эти события оставили свой отпечаток на военном строительстве и служебно-боевой деятельности войск, на развитии конвойной стражи.
Особенно выросла служебная нагрузка частей. В караулы назначались порой через день, наряды замучили войска. Если в 1906 г. ежедневный караульный наряд вбирал на службу 12 742 нижних чина, то в 1907 г. он требовал уже 17 562 человека, а в 1908 г. – 21 358 человек34. Общее увеличение потребности в караульном наряде составило 81 % по сравнению с 1906 г. Для нужд военного ведомства число караульных нарядов выросло в полтора раза, а для нужд гражданских учреждений – в три раза.
За 1907 – 1909 гг. суды осудили 28 тыс. человек за участие в антиправительственной деятельности, вынесли при этом около 5 тыс. смертных приговоров. В 1908 г. к каторжным работам было приговорено 11 654, в 1909 г. – 11 308, в 1910 г. – 10 600, в 1911 г. – 9464 и в 1912 г. – 9689 человек35.
На положении чрезвычайной или усиленной охраны были объявлены 65 губерний, в 25 губерниях вводилось военное положение. Росло число тюрем и увеличивалось тюремное население, все большее число арестантов пришлось препровождать под ружьем. Это ложилось на плечи конвойной стражи и вызывало необходимость выделять караулы и конвои из состава армейских частей.
Приняв должность, генерал Лукьянов совершил две инспекционные поездки для осмотра и ревизии служебной деятельности конвойных команд. Он обратил внимание на особенно большую загруженность служебными нарядами этих подразделений. Если в 1906 г. было препровождено 90 тыс. арестантов, то в октябре 1907 г. – 130 тыс. Только Московская конвойная команда сопроводила за это время 26 тыс. арестантов (в 1906 г. – 19 тыс.). Увеличилась транспортировка по железным дорогам: в 1907 г. она составила половину общего объема пересылки (в 1906 г. – одну третью часть).
В своем отчете о поездках Лукьянов отметил, что при конвоировании на трактах конвои предоставлены сами себе по 22 дня и более и неизбежно уклоняются от требований Устава конвойной службы.
Свою распорядительскую деятельность Лукьянову пришлось как раз начать с издания приказа об упущениях по службе штабс-капитана Киевской конвойной команды Н. Иванова и двух рядовых, в результате чего из арестантского вагона, подпилив решетку окна, бежал один из арестантов. Солдаты-конвоиры были наказаны в дисциплинарном порядке, а офицер по приговору Киевского военно-окружного суда заключен в крепость на четыре месяца с ограничением некоторых прав и преимуществ по службе. «Такие тяжкие последствия, – говорилось в приказе, – явившиеся результатом недостаточно вдумчивого отношения к своим обязанностям со стороны начальника конвоя, заставляют меня обратить внимание всех чинов конвойной стражи на сложность и трудность нашей службы, особенно в настоящее время. Напоминая, что лишь строго-точное исполнение конвойной службы согласно требованиям нового устава может оградить исполнителей в будущем от возмездия, неизбежно последующего за малейшим отступлением от установленного этим уставом порядка, предписываю всем начальникам команд немедленно ознакомить вверенных им чинов с Уставом конвойной службы в наивозможной подробности». Главный инспектор стремился добиться неуклонного следования уставу. Во Всеподданнейшем отчете о действиях Военного министерства выражалась уверенность, что с введением устава «дело пересылки арестантов значительно выиграет», а обучение нижних чинов конвойной стражи их специальной службе облегчится. Исполнять обязанности конвойной службы становилось все труднее, конвоиры, находясь в непосредственном контакте с сопровождаемыми ими лицами, да еще в неблагополучной среде, испытывали на себе воздействие и того и другого. Как отмечал Лукьянов, «современные арестанты не останавливаются ни перед какими способами для совращения нижних чинов, а терроризированное население часто относится к участи конвоя даже недоброжелательно».
Лукьянов пришел к выводу о необходимости повысить контроль за службой конвоиров. Он распорядился усилить проверку офицерским составом несения конвойной службы на трактах. Но что было делать с 476 конвойными командами, все еще находившимися в ведении уездных воинских начальников, которые обслуживали до 175 пеших трактов более 75-верстного расстояния? Уездные воинские начальники лишены возможности их проверять, офицеров на это не хватает, да и деньги на командировки не дают. Это оставалось серьезной проблемой.
Железнодорожные перевозки также требовали усовершенствования. Используемые 400 вагонов для транспортировки арестантов нуждались в переделке. Главное тюремное управление выработало новый тип арестантского вагона, почти исключающий возможность побега и удобный для размещения конвоя. Три таких вагона уже курсировали по Рязано-Уральской железной дороге.
При осмотре команд Лукьянов обращает внимание на питание, размещение, порядок хранения оружия (полагалось хранить в запертом помещении). В Вологодской команде он отметил: «Пища: щи и каша хорошие, квас был водянист». О Московской команде записал: «Помещение команды в общей связи с хорошим двором и садом – отличное и содержится в большом порядке. Достаточно помещения и для прибывающих конвоев. Обставлена казарма всем необходимым; много картин, планы маршрутов по городу, библиотека, чайная лавочка и проч. указывают на большую опытность и хозпопеченне о нижних чинах начальника команды. Внутренний порядок заведен строгий. Наряды распределены правильно. Конвойная служба по городу отправляется правильно, что подтверждено было мне и губернатором»36.
В Киеве отметил твердое знание правил и обязанностей конвойной службы офицерами, что подтвердил и начальник местной бригады. В команде обучается 25 молодых солдат по четырехмесячной программе, обучение возложено на штабс-капитана Буркгарда (впоследствии начальник Петроградской конвойной команды, после Октябрьской революции некоторое время возглавлял конвойную стражу республики). При осмотре Одесской команды обратил внимание на необходимость перевооружить ее револьверами и шашками, а в Уставе конвойной службы предусмотреть порядок перевозки арестантов на черноморских пароходах. Побывал он в Риге, Вильно и других городах. В заключение Лукьянов ставит вопрос, давно назревший, об увеличении штата конвойных команд в связи с ростом тюремного населения на 50 %. Штаты давно не изменяются, «а служба конвоиров, – пишет главный инспектор, – достигает такого напряжения, что не удивительны заявления местного начальства о том, что бывают случаи, когда конвойные нижние чины готовы на серьезные провинности, чтобы избавиться от такой службы хотя бы по суду»37.
Любое новшество было сопряжено с дополнительными ассигнованиями. Лукьянов поставил вопрос о приравнивании конвойных команд в части сроков выдачи мундиров к строевым частям (там они выдавались на два года, а в конвойной страже – на три года), ибо службу эти команды несут «на виду у всех, в судебных установлениях, присутственных местах, на железных дорогах и т. д.». Министр юстиции поддержал ходатайство. Но такое нововведение требовало дополнительно 11 509 рублей в год. Лукьянов также обратился в соответствующие инстанции с просьбой распространить на сверхсрочнослужащих нижних чинов конвойной стражи преимущества, какими пользуется эта категория нижних чинов строевых частей. Не забывает главный инспектор и о нравственном воспитании подчиненных. Ознакомившись с бытом Вятской команды, он порекомендовал: «Было бы желательным, чтобы нижние чины конвойной команды... могли ходить в тюремную церковь, где бы и выполняли церковные требы»38.
В 1908 г. главный инспектор объездил почти всю Сибирь, осмотрел команды и тюрьмы, нашел массу недостатков, что можно было исправить – устранил на месте.
Поскольку увеличение штатной численности конвойной стражи, о чем ставил вопрос генерал Лукьянов почти в каждом своем отчете, являлось делом, как он понял, бесперспективным, он стал искать иные пути пополнения конвойных команд и способы материального поощрения за службу. В верхних эшелонах власти вызревало решение вообще об упразднении конвойной стражи и замене ее вольнонаемной охраной. 22 апреля 1908 г. Государственная Дума выразила согласие с подобным мнением Комиссии по государственной обороне. Но возникло сразу столько новых вопросов и проблем, что пришлось более осторожно отнестись к самой возможности реализации этой идеи.
Лукьянов предложил в качестве опыта применить вольнонаемную стражу в охране Нерчинской каторги. Нерчинская конвойная команда была упразднена, но практика показала нецелесообразность такого решения. Нерчинскую конвойную команду пришлось восстановить. Особое межведомственное совещание, созванное в 1910 г., пришло к выводу о невозможности комплектовать стражу по вольному найму и о необходимости увеличить число конвойных команд и их штатный состав, чтобы не прибегать к помощи полевых войск, а при исчислении годового контингента новобранцев отдельно предусматривать потребность в них для комплектования конвойной стражи.
В весьма трудное положение конвойную стражу поставили перевод армии на трехлетний срок службы и возникшая при этом проблема подготовки унтер-офицеров, вербовка их на сверхсрочную службу. Двухлетнее применение положения 1906 г. о сверхсрочнослужащих унтер-офицерах показало, что комплектование ими идет медленно и едва покрывает одну треть потребности. При четырехлетнем сроке службы конвойные команды кое-как еще выходили из затруднительного положения, благодаря разрешению оставлять подлежащих увольнению нижних чинов до 31 марта следующего года, т. е. «до постановки в строй» прошедших первоначальную подготовку новобранцев. Такая мера позволяла содержать конвойные команды в полном комплекте в течение всего года. Последовавший запрет это делать заставил конвойные команды отказаться от строевых занятий, обратить на несение службы всех старослужащих и запросить дополнительную силу для караулов и конвоев. Одновременно был подан проект об увеличении численности конвойных команд на 2000 человек. Численность не увеличили, но разрешено было прикомандировывать на период увольнения старослужащих и обучения молодого пополнения нижних чинов из строевых частей. В 1909 г. в этих целях из войск выделено 26 909 человек. Для создания заинтересованности командируемых в помощь конвойной страже военнослужащих полевых войск на них распространили правило о награждении деньгами за исправное несение службы (приказ по военному ведомству № 381 за 1908 г.). Фельдфебелям, унтер офицерам и ефрейторам наряжаемых команд при сопровождении арестантов по железной дороге были увеличены порционные деньги.
Армия по-прежнему выделяла конвои для сопровождения арестантов на Кавказе (для того, чтобы ее избавить от этой службы, необходимо было найти средства на формирование 33 конвойных команд), а также по боковым трактам всей Сибири, в Тургайской и Уральской областях. Велась переписка с командующими войсками Кавказского, Казанского, Омского, Иркутского, Приамурского военных округов об учреждении там конвойных команд. В связи с возросшим числом арестантов и тюрем самостоятельно справляться со всем объемом службы конвойная стража была не в состоянии.
В 1909 г. объявлено новое Расписание конвойных команд (циркуляр Главного штаба № 61). Всего имелось 537 конвойных команд с штатным составом: 100 офицеров, 11 721 нижних чинов. Из них 510 команд находились в европейской России, 19 – в Сибири, 7 – в Туркестане и 1 – в Финляндии; 61 команда имела своих отдельных начальников, 476 команд находились в ведении уездных воинских начальников и отчасти – в подчинении начальников местных команд.
Одновременно, благодаря усилиям главного инспектора и его небольшого аппарата, был составлен «Свод маршрутов и планов движения этапных партий» и изготовлена этапная карта. В Свод вошли: 379 маршрутов по пешим трактам, общей протяженностью 27 775 верст (1254 дневных переходов по 22,1 версты в день), при этом указано, что 313 маршрутов выполняют конвойные команды, 53 – местные команды и 6 – войсковые конвои; 215 плановых маршрутов по 37 линиям железных дорог империи, в том числе в арестантских вагонах по 177 и в пассажирских вагонах III класса по 39 плановым маршрутам; 40 плановых маршрутов по воде (по морям Белому, Каспийскому, Черному, Азовскому, озерам Ладожскому и Онежскому, рекам Нева, Свирь, Вытегра, Северная Двина, Вага, Сухонь, Вычегда, Молога, Шексна, Кожва, Вятка, Кама, Волга, Белая, Ока, Западная Двина, Енисей, Обь, Бия, Шилка, Амур – пассажирскими пароходами и в трех маршрутах на специально оборудованных пароходах и баржах (между Нижним Новгородом и Астраханью, где курсировало два парохода, между Казанью и Пермью, где курсировал один пароход, и по маршруту Сретенск – Благовещенск, где курсировала баржа (на буксире). Практиковалась перевозка арестантов на автомобилях (в Санкт-Петербурге для этой цели было четыре автомобиля, в Москве – три)39.
В отчетно-распорядительных документах за 1909 г. содержатся интересные сведения о таком характеризующем конвойные команды факторе, как грамотность конвоиров. Оказывается, что из 11 721 нижних чинов грамотных было 9683, умеющих только читать – 781, из которых выучилось этому в период военной службы 684 человека. Это довольно высокий показатель40.
Статистические сведения о количестве препровожденных арестантов, содержащиеся в отчетах главного инспектора за 1908 – 1911 гг., представлены в табл. 14.
В примечании к данным отчета за 1909 г. сказано, что они характеризуют лишь работу конвоиров, а не действительное число арестантов в стране. Прочитав эту оговорку, начальник Главного тюремного управления Г.Михневич в сделанной им пометке на отчете заметил: «Слава Богу! А то я был удивлен размером цифр арестантов».
В то время в России издавалось немало военной литературы, выходили и периодические издания. Конвойные команды, особенно старые, имели неплохие библиотеки с разнообразным набором книг. В перечне художественной литературы можно встретить романы, повести, рассказы, поэтические произведения известных русских и зарубежных писателей и поэтов. Организовано было и обучение грамоте.
Таблица 14
В 1909 г. были подведены некоторые итоги двухлетнего испытания Устава конвойной службы, представлявшего собой, по выражению Лукьянова, «первый опыт кодификации разновременно изданных законоположений, инструкций и наставлений по конвойной службе». Были получены мнения всех командующих войсками военных округов. Вообще надо отметить существовавший в то время весьма ответственный, можно даже сказать, осторожный подход к введению новых уставов и других крупных нововведений. Разработанные проекты после высочайшего утверждения проходили испытания в войсках, затем собирались и изучались мнения и предложения заинтересованных лиц и учреждений, и документ подвергался изменениям, дополнениям и перерабатывался.
Так было и с Уставом конвойной службы. Специально созданная комиссия, рассмотрев полученные замечания и предложения, пришла к выводу о необходимости переработать устав. Устав состоял из 13 глав, включавших 464 статьи. Это был свод правил, довольно подробно регламентировавших конвойную службу, определявших порядок ее несения, права и обязанности конвоиров и должностных лиц. Весьма важным для конвойной стражи было включение в устав статей, предусматривающих в определенных случаях, при недостатке конвойных команд, выделение дополнительных конвоев «от ближайших частей полевых, резервных или местных войск, по распоряжению начальника гарнизона», а при отсутствии таких команд в данной местности возложение их функций «по распоряжению военно-окружною начальства на расположенные в сих пунктах части гарнизона» (ст. 18, 20). Ст. 22 гласила: «Части полевых, резервных и местных войск, при исполнении в подлежащих случаях конвойной службы, руководствуются правилами, сим уставом предписанными». А это значит, что указанные части должны были изучать Устав конвойной службы, он являлся для них постоянным рабочим документом, т.е. становился в известной мере общевоинским уставом.41
Интересны приказы о фактах усердия и бдительности, находчивости и самоотверженности конвоиров. Они дают представление о постановке конвойной службы, умелом ее исполнении. Генерал Лукьянов проявляет себя строгим и справедливым начальником, заботящимся и о своих подчиненных, поощряя отличившихся и наказывая нерадивых. Вместе с тем эти документы свидетельствуют, что Лукьянов обладал способностями педагога и психолога, умеющего найти путь к сердцу солдата. Об особых случаях отличного поведения конвоиров докладывалось императору, его резолюции и решения доводились до всех чинов конвойной стражи, независимо от того, имел ли место такой факт со стороны состава конвойных команд или выделенных конвоев от армейских частей. Только в 1909 г. за отличия в службе были награждены знаком отличия ордена Св.Анны два человека и девять – серебряной медалью с надписью: «За усердие» для ношения на груди на Станиславской ленте. Проиллюстрируем это несколькими примерами.
В приказе № 6 от 30 октября 1907 г. приводится резолюция императора на «всеподданнейшем докладе управляющего Военным министерством о доблестной службе конвоя» от 9-го резервного Тобольского полка и «геройском подвиге» старшего унтер-офицера Степана Покасанова, отличившегося во время внезапного нападения на конвой ночью в этапном помещении группы арестантов: «Объявить Мое душевное спасибо Покасановуи всем конвойным и Мою благодарность командиру и офицерам 9-го пехотного Сибирского резервного Тобольского полка, воспитавших подобных молодцов – истинных русских солдат». 1 апреля 1908 г. из Пензенской тюрьмы бежали два арестанта. За умелые действия по их поимке поручик Тульской конвойной команды Загорский был пожалован императором Николаем II орденом Св. Анны 3-й степ., а рядовой Афанасий Пашков, особо отличившийся при этом, удостоен знаком отличия ордена Св. Анны с единовременной выдачей 25 рублей. На рапорте о данном случае император начертал: «Молодец Пашков» (приказы конвойным командам № 4 от 27 августа и № 5 от 27 сентября 1908 г.).
29 апреля 1908 г. в г. Кургане оружейный магазин купца Галямина подвергся нападению шайки преступников, похитивших 11 револьверов и деньги. Для преследования и обезвреживания налетчиков был направлен отряд, сформированный из местной и конвойной команд. Шайка заперлась в бане, ворвавшиеся туда рядовой Коротеев (из местной команды), отбивший наведенный на него револьвер, и рядовой Бобрович (из конвойной команды), выхватив из рук бандита оружие, дали возможность захватить грабителей. Отличившимся солдатам в приказе командующего войсками Омского военного округа от 13 мая 1908 г. объявлено спасибо и представлено ходатайство о награждении.
В ночь с 9 на 10 августа 1910 г. пароход «Царевна», следуя вверх по Волге с арестантами, столкнулся между пристанью Балаково и Хвалынском с буксирным пароходом «Исполнитель» и, получив пробоины, стал тонуть. В этой опаснейшей для жизни арестантов, конвоиров и экипажа обстановке конвоиры под командованием штабс-капитана Айвазова (Астраханская конвойная команда) самоотверженно, рискуя собой, спасли всех, кто был на пароходе, воспользовавшись двумя рыбачьими лодками. На рапорте об этом происшествии Николай II написал своей рукой: «Спасибо всем за самоотверженное исполнение долга». Сообщая об этом в приказе по конвойным командам № 3 от 8 ноября 1910 г., генерал Лукьянов пишет: «Испросив разрешение начальника Главного штаба на передачу надлежащего рапорта начальника Астраханской конвойной команды с Всемилостивейшей Его Императорского Величества резолюцией для вечного хранения в Астраханской конвойной команде, я уверен, что эта драгоценная Собственноручная надпись Державного вождя послужит не только нынешнему составу команды, но и всем, кто будет служить в ней, руководящим указанием, как должно нести Царскую службу даже в минуты опасности для собственной жизни». Лукьянов ходатайствовал о выдаче денежной награды «всем молодым конвоирам» и о награждении старшего унтер-офицера Мельчакова орденом Св. Анны и медалью «За спасение погибавших» (узнав, что на тонущем пароходе остались еще двое дряхлых слепых пассажиров, он вызволил их из трюма и спас), рядовых Вишнякова и Самарина – серебряной медалью с надписью «За усердие» на Станиславской ленте.
Приказы писались в духе того времени, искренне выражая особое благоговение перед монархом.
Но не только об усердии и отличиях в службе шла речь в приказах. Больше приходилось сообщать о фактах неблаговидных, учить на этом подчиненных и предостерегать их от ошибок и отступлений от порядка службы в будущем. Вот что говорилось в одном из таких приказов:
«Несмотря на приказ мой 1909 г. № 3, нижние чины конвойной стражи позволяют унижать себя грубым обращением с арестантами. Подобные явления доказывают, что гг. офицеры не прилагают достаточного внимания к делу воспитания солдата. Твердо знающий свои обязанности, а в таком случае и права, дисциплинированный и сознательно относящийся к долгу службы конвоир, не должен оказаться в необходимости допустить себя до грубого отношения к доверенному ему преступнику и тем более до кулачной с ним расправы. Такое отношение, разумеется, не может принести ничего кроме вреда делу, вызывая, с одной стороны, озлобление поднадзорных лиц, а с другой, – прививая постыдную распущенность в среде таких чинов, которым по обязанностям службы надлежит проявлять высшие качества находчивости и выдержки. Предписываю гг. офицерам вдуматься в вышесказанное и пояснить нижним чинам, что лишь строгой законностью поступков возможно достигнуть уважение к служебным требованиям. Подполковнику Рындину (Курская конвойная команда – С.Ш.), в команде коего вскоре после моего приказа произошел случай безобразной расправы конвоира с арестантом, объявляю выговор» (приказ № 2 от 9 июня 1910 г.).
Постоянный спутник и причина неустройства конвойных команд – двойственность их подчиненности. В 1910 г. это стало предметом обсуждения специально созванного по данному вопросу межведомственного совещания. Речь шла о полной передаче конвойной стражи Министерству юстиции и, следовательно, о коренном изменении ее правового статуса. Это означало возвращение к возникшему в 1908 г. вопросу о переходе конвойной стражи на комплектование вольнонаемным составом. Учитывая все же невозможность практического осуществления тогда такого проекта (ни по финансовым соображениям, ни по кадровым), совещание высказалось за увеличение пока что штата существующих конвойных команд, чтобы свести к минимуму содействие полевых войск этой службе, и предложило более четко сформулировать в Уставе конвойной службы вопрос о подчиненности конвойных команд. Окончательная редакция была поручена Лукьянову, и он это сделал.
Отчеты Министерства юстиции, в которые входили и данные отчетов главного инспектора по пересылке арестантов, предавались гласности, они публиковались в журнале «Тюремный вестник». Информация о конвойной страже и ее службе изредка появлялась в газетах. Об одной из них говорилось выше, но тогда повод был вопиющий. Совершенно по другой причине в петербургской газете «Колокол» 25 августа 1910 г. опубликованы размышления под названием «Военные заметки», автор которых, назвавший себя «Старый капитан», высказывается за упразднение уездных конвойных команд или сокращение их, предлагает изменить способ их комплектования: «Хотя и учат конвойных солдат строю, гимнастике, стрельбе и проч., но все-таки было бы лучше, если бы конвойные команды комплектовались из запасных солдат и были бы подчинены только тюремному начальству». Чувствуется, что «Старый капитан» затосковал по старым инвалидным командам... Во всяком случае, отдельные публикации в прессе подобных заметок свидетельствуют о том, что проблемы конвойной стражи интересовали общественность.
Правда, в гораздо большей степени ее волновали взаимоотношения власти, ее охранительной системы и простого человека, проблемы преступления и наказания, судьбы людей, оказавшихся за решеткой.
Арестанты всегда в России вызывали сочувствие у населения, к этапам стекались жители окрестных деревень, особенно женщины, они приносили еду, какие-то вещи. Искони дозволялось арестантам принимать милостыню. Их жалели, не делая особой разницы между уголовниками и «политическими».
Сострадание к человеку, лишенному свободы, – явление, имеющее глубокие и национальные, и социальные корни. Оно присуще русской художественной литературе, нашло немалое отражение и в искусстве. Вспомним картины: левитановскую «Владимирку», репинскую «Не ждали», ярошенковскую «Всюду жизнь»...
А вот как ярко, с огромной реалистической силой описывает Л.Н. Толстой в романе «Воскресение» момент выхода из острога партии арестантов, готовящейся под конвоем следовать по этапу:
«... С громом отворились ворота, бряцанье цепей стало слышнее, и на улицу вышли конвойные солдаты в белых кителях, с ружьями и очевидно, как знакомый и привычный маневр, – расстановились правильным широким кругом перед воротами. Когда они установились, послышалась новая команда, и парами стали выходить арестанты в блинообразных шапках на бритых головах, с мешками за плечами, волоча закованные ноги и махая одной свободной рукой, а другой придерживая мешок за спиной. Сначала шли каторжные мужчины, все в одинаковых серых штанах и халатах: с тузами на спинах. Все они – молодые, старые, худые, толстые, бледные,красные, черные, усатые, бородатые, безбородые, русские, татары, евреи – выходили, звеня кандалами и бойко махая рукой, как будто собираясь идти куда-то далеко, но, пройдя шагов десять, останавливались и покорно размещались, по четыре в ряд, друг за другом. Вслед за этим, без остановки, потекли из ворот такие же бритые, без ножных кандалов, но скованные рука с рукой наручнями, люди в таких же одеждах. Это были ссыльные... Они также бойко выходили, останавливались и размещались также по четыре в ряд. Потом шли общественники, потом женщины, тоже по порядку, сначала – каторжные, в острожных серых кафтанах и косынках, потом – женщины ссыльные и добровольно следующие, в своих городских и деревенских одеждах. Некоторые из женщин несли грудных детей за полами серых кафтанов...»
Известны описания сахалинской каторги А.П. Чехова, а также В.М. Дорошевича, повторившего чеховское путешествие.
Что касается службы и быта самих конвойных, то и об этом написано немало. Служба тяжелая и неблагодарная, жизнь конвойного офицера была непривлекательной, жалование и другие виды содержания относительно небольшие. Офицер получал жалование по чину, столовые деньги по должности, квартирные – по чину и в зависимости от города и семейного положения, этих денег не хватало, как правило, большинству офицеров. Все главные инспекторы, возглавлявшие конвойную стражу, не были помещиками, не владели недвижимостью. Пенсии были достаточно скромными. Наем квартир, обучение детей стоили немалых денег. Правда, на обучение офицерских детей в ряде случаев выплачивалось пособие, формой материальной помощи офицерам служили заемные капиталы, в образовании которых участвовали они сами.
Генерал Лукьянов пытается добиться осуществления возможных мер улучшения материального обеспечения офицеров и нижних чинов конвойной стражи. Учитывая, что начальникам конвойных команд выплачивали небольшие столовые деньги, вследствие чего при увольнении в отставку им начисляли недостаточную пенсию, Лукьянов возбудил вопрос об увеличении размера столовых сумм за счет уменьшения выплат наградных денег. Вопрос решился положительно, о чем и был издан соответствующий приказ по военному ведомству (№ 237 от 28 мая 1910 г.)42.
В том же году произошло новое перераспределение сил конвойных команд: сформированы Владивостокская, Сандомирская и упразднены Соколкская, Пултусская команды (приказы по военному ведомству №№ 403 и 633), уменьшен численный состав 28 и соответственно увеличен штат такого же количества конвойных команд (циркуляры Главного штаба №№ 70, 140, 204, 240). Упорядочен вопрос о снабжении конвойной стражи оружием. Оно отпускалось ранее через Главное тюремное управление, что приводило к неоправданным задержкам и недоразумениям. Лукьянов добился издания соответствующего циркуляра Главным штабом (№ 97), где разъяснялось, что удовлетворение конвойных команд предметами вооружения осуществляется «наравне с другими частями войск без всякого при том участия в этом деле со стороны тюремного ведомства». Одновременно главный инспектор добивается согласия министерств военного и юстиции на перевооружение конвойных команд: вместо неудобных для службы, особенно в поездках, шашек драгунского образца вооружить нижних чинов кинжалами (бебутами). Предварительно были проведены испытания в Нижегородской конвойной команде.
Несмотря на все усилия главного инспектора изменить положение конвойных команд, ощутимо увеличить их численный состав, ему не удается добиться существенных перемен. Высшие инстанции понимают необходимость этого, по дальше мер паллиативного характера предпринять не могут. Все упиралось в финансы. Однако Лукьянов продолжает вносить проекты и предложения. В 1911 г. он направляет в Министерство юстиции проект учреждения команд по всей Сибири, на рассмотрение Военного совета внесен законопроект о реорганизации местных команд на Кавказе в связи с учреждением там должности инспектора по пересылке арестантов и потребности в придании конвойной службе в этом округе большей организованности и порядка. Военный совет одобрил предложение об установлении для возмещения расходов, производимых начальниками конвойных команд из собственных средств на поездки по делам службы, денежной компенсации в размере 120 рублей в год, отпускаемых из казны.
1911 г. был особо знаменательным в жизни конвойных команд. В этом году отмечалось столетие местных войск и конвойной стражи.
Генерал Лукьянов в ознаменование этого события пожертвовал 3000 рублей с благотворительной целью для оказания помощи нижним чинам и их семьям. Такого никто из его предшественников не делал. Однако в армии подобные пожертвования практиковались, следуя установившимся в обществе традициям (как известно, в послереформенной России получили особенное распространение различные формы благотворительности: меценатство, частные пожертвования, именные премии и стипендии и т. п.). Акт благотворительности в армии требовал специального правового оформления и мог быть принят только с разрешения государя. На принятие капитала было получено высочайшее соизволение 27 марта 1911 г., с присвоением ему наименования: «Капитал имени генерал-майора Н.И. Лукьянова». Главный штаб утвердил Положение о капитале генерал-майора Лукьянова для выдачи единовременных пособий пострадавшим при исполнении конвойной службы нижним чинам и их семьям. Пособия разрешено было выдавать пострадавшим, начиная с 1912 г., за счет наращенных процентов с первоначальной суммы капитала. Рост и расход капитала строго контролировался. Ежегодно по нему представлялся отчет. Забегая вперед, отметим, что к 1915 г. общая сумма капитала составляла уже 5916 рублей.
Столетие конвойной стражи было отмечено особенно торжественно. «В воздаяние верной и ревностной службы Престолу и Отечеству местных войск и конвойной стражи, коим ныне истекает сто лет со времени их основания, ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР объявляет всем офицерским и классным чинам местных войск и конвойной стражи Высочайшее благоволение, а нижним чинам ЦАРСКОЕ спасибо.» Так было сказано в высочайшем приказе от 27 марта 1911 г.
Накануне, 26 марта, депутация от конвойной стражи возложила серебряный венок на гробницу Александра 1 с надписью:
«В столетнюю годовщину Державному Основателю. 1811 – 1911. Конвойная стража». 27 марта во всех конвойных командах совершены были молебствия. В ознаменование юбилея издана «Юбилейная памятка», в которой опубликован обзор исторического развития конвойной стражи за 100 лет ее существования и дано описание всего того, чем был отмечен этот знаменательный в ее жизни день. Позднее (18 августа) военный министр утвердил образец художественно исполненных свидетельств, которые выдавались нижним чинам на память.
За три дня до юбилея, 24 марта, император утвердил: проект нагрудного знака конвойной стражи «В ознаменование 100-летнего юбилея ее существования».
Однако торжества не могли заслонить и тем более приостановить конвойную службу. Конвойные команды по-прежнему не могли собственными силами справиться с не уменьшающимся объемом препровождения арестантов. Служба становится все более сложной и опасной для конвоиров в связи с участившимися случаями нападений на конвой и дерзкими побегами арестантов.
Так, в ночь на 7 мая 1911 г. между станциями Тугулым и Юшала Пермской ж. д. 24 ссыльнокаторжных арестанта совершили нападение на девятерых конвоиров из Тюменской конвойной команды, сопровождавших их в вагоне, и овладев тремя револьверами и двумя шашками, ранили восьмерых. Конвой сопротивлялся, как мог. Четверо арестантов были убиты, одиннадцати удалось бежать. Двое беглецов умерли от ран, восемь задержаны. Это произошло в вагоне старой конструкции, не имевшем решеток, отделявших конвой от арестантов. 2 июня в таком же вагоне при подъезде к ст. Тоннельная партия из 44 арестантов (из них 24 каторжника) также напала на конвой из Ростовской конвойной команды, обезоружила его, убив одного и ранив шесть конвоиров; 19 арестантов бежали, унося с собой семь револьверов и четыре шашки.
В обоих случаях конвоиры в какой-то момент потеряли бдительность, но и находиться по многу часов в невероятном напряжении в полутемном вагоне вместе с опасными преступниками (нападения как правило совершали уголовники), да еще не будучи отделенными и защищенными от них никакой преградой, физически выдержать было весьма непросто. Эти и подобные им случаи заставили вновь вернуться к вопросу о вооружении конвойных команд (шашки оказались непригодным в этих условиях оружием), а также ускорили введение нового типа тюремного вагона, более удобного и надежного для перевозки арестантов, проект которого утвержден в 1911 г.
В этом году развернулось строительство Амурской железной дороги. Для участия в ее сооружении из тюрем империи было направлено 6000 арестантов. Их перевозку, впервые на столь дальнее расстояние, осуществили конвойные команды.
Между тем социально-экономические и политические противоречия в стране росли и углублялись, обнажаясь новыми проявлениями. После относительного спада снова оживляется революционный процесс, активизируется деятельность оппозиционных сил; Дума конфликтует с правительством, демонстрирующим неспособность управлять страной. Неурожай 1911 г. и голод, охвативший десятки миллионов крестьян в почти 20 губерниях, Ленский расстрел 4 апреля 1912 г., давший толчок массовым протестам и стачкам рабочих, прокатившимся по всей стране, – все это свидетельствовало о наступлении нового еще более грозного политического кризиса.
Спустя два года террористический выстрел в Сараево стал поводом, но не причиной, разразившейся Первой мировой войны.
В последние два года мира армия по-прежнему привлекалась к исполнению несвойственных ей функций. Она продолжает выделять караулы для охраны мест заключения, конвои для сопровождения арестантов, охраняет учреждения Министерства финансов, главным образом на Кавказе, в Сибири и Туркестане.
Проблема сокращения этих нарядов решалась медленно, хотя проекты создания конвойных команд на Кавказе и в Туркестане получили одобрение Совета министров и ожидали законодательного оформления. В подвешенном состоянии оставался вопрос и о командах Сибири. В Государственную Думу были внесены представления о переформировании Чимкентской, Пишпекской, Верненской и Копальской местных команд Туркестанского военного округа в того же наименования конвойные команды. Учреждены были Хабаровская и Красноводская конвойные команды (приказы по военному ведомству №№ 5 и 469 за 1912 г.), увеличены штаты одних за счет соответствующего уменьшения численности других конвойных команд (циркуляры Главного штаба №№ 47, 139, 164, 209 за 1912 г.). Но общая численность конвойной стражи, как и четверть века тому назад, оставалась почти без изменений. А служебная нагрузка ее продолжала расти. По степени загруженности конвойной стражи можно судить и о политической ситуации в стране. За 1912 г. конвойными командами всеми видами передвижения препровождено 1 664 028 арестантов, т. е. почти столько же, сколько в 1908 г.