— В вагоне — золото!.. Слитки эвакуируются из западных районов страны. К эшелону металлолома этот вагон прицепили в целях маскировки. Я поставил там наших людей.
Звоню в Москву, в Госбанк СССР. Велико было удивление работников Госбанка, когда я им сообщил об этой «находке»; они ответили: «Разберемся, а вы пока покараульте!» Через час позвонили из Госбанка СССР.
— Это правда?
— Правда.
— Что это за золото и как оно к вам попало?..
— Это надо у вас спросить, дорогие госбанковские работники!
— Ну, хорошо. Спорить не будем. Важно, что золото цело. Сегодня же и под усиленной охраной вагон надо отправить в Госбанк СССР.
Так мы и сделали.
Во исполнение решения бюро обкома по транспортным вопросам я выехал в Астрахань, где шло завершение строительства железнодорожно-паромной переправы через Волгу новой линии Астрахань — Кизляр.
Когда развернулись боевые действия на юге нашей страны, под Ростовом (это было осенью 1944 года), когда нависла явная угроза над Ставрополем, Кубанью и Кавказом, правительство СССР приняло решение построить новую железнодорожную линию Астрахань — Кизляр протяженностью 348,6 километра. Одновременно предстояло построить многопролетный мост в устье Волги у Астрахани. Но прямая угроза Северному Кавказу в ту осень была ликвидирована, и наступил некоторый «холодок» в строительстве этих сооружений. С весны 1942 года обстановка на юге осложнилась, и вновь встала задача форсированного завершения строительства паромного моста. По решению Сталинградского обкома партии Астраханская партийная организация выделила туда из своего состава лучшие кадры для организаторской и партийно-политической работы.
Строительство паромной переправы возглавил Николай Петрович Богданов, бывший подпольщик, депутат Петроградского Совета, после июньских дней 1917 года — командир питерского отряда Красной гвардии. Человек огромной воли и сильного характера, он быстро завоевал среди строителей-железнодорожников большой авторитет. Впервые я встретился с ним минувшей весной. Посмотрел на этого рослого и широкого в плечах руководителя, поговорил с ним, послушал его басистый голос, неторопливые, но твердые распоряжения — и поверил: именно таким людям должна повиноваться здесь Волга. Под его руководством работали мужественные коллективы строительства № 84 и мостопоезда — 15 паромов, 20 пароходов, много буксиров и катеров. Круглыми сутками команды не сходили на берег.
Напряженность работы диктовалась напряженностью дел на Южном фронте. Линия Астрахань — Кизляр должна войти в строй не позднее начала августа. Сюда были брошены железнодорожные части с большим количеством механизмов и других технических средств. В трудное время войны страна нашла для стройки рельсы, шпалы, средства связи и другое необходимое оборудование. И вот приспела пора установки арочных пролетов, каждый длиной 109 метров. Из них составится мост через Волгу.
И вот я встретился с Богдановым, на этот раз — на палубе «Максима Горького». Пароход вышел в рукав дельты Волги, который называется Болда. Рация позволяла руководить ходом перемещения ферм-пролетов с одних «бычков» на другие. Волевое, с крупными чертами лицо Николая Петровича сосредоточенно. Его басистый голос и скупые жесты улавливаются помощниками, и фермы потихоньку трогаются. Их разводят мощные тягачи. Затем задвигались гигантские баржи, наполненные водяным балластом. Руководитель этой операции настолько увлекся своим делом, что, казалось, не замечал ни неба, ни земли. Я и секретарь Астраханского окружкома В. А. Голышев стояли рядом с ним, и нас захватила волшебная технология перемещения ферм-гигантов. Все спланировано так, что многотонные и неповоротливые стальные фермы, как послушные игрушки, устанавливались на баржи и затем, подхваченные тягачами, шли и вставали на новое место с удивительной точностью. Настоящее строительное искусство!
— Какая точность! — вырвалось у меня, когда встала на место последняя ферма.
— В нашем деле без точности нельзя. Промахнешься на дециметр — и вон какую махину утопишь, — отозвался кто-то из помощников Николая Петровича.
— Да разве вы не знаете, что сама история запретила нам здесь топить ферму. Сергей Миронович Киров в дни обороны Астрахани однажды сказал: «Если беляки ворвутся в Астрахань, то и Болда будет воевать с ними. Мы так из Астрахани не уйдем и всех беляков потопим в Болде».
Перед расставанием он сказал:
— Неплохо бы прикрыть нас хорошими зенитками и вооружить на всякий случай...
Он был, безусловно, прав, когда требовал прикрытия паромной переправы. Я ответил:
— Просьбу передам командованию фронта, но верю: под вашим руководством переправа будет работать и под огнем.
Через 30 с лишним лет Николай Петрович Богданов так скажет о пережитом в ту пору:
«Мы приняли смелые технические решения по оборудованию металлического парома и перевозке через Волгу 1500 паровозов, в том числе около 500 мощных паровозов «ФД», «СО», «ИС», которые намеревался захватить враг. Не менее выдающееся решение относилось к устройству наплавного моста через Волгу. Под непрерывным огнем авиации врага работа проходила круглые сутки. Враг неистовствовал, его самолеты гонялись за каждым паромом, пароходом, паровозом на подходах к переправе, на дорогах, ведущих к стройке. Ночами осветительными ракетами высвечивали все объекты, стремясь воздействовать на людей психологически, но не достигали цели. Люди оставались на своих постах...»
Героический труд строителей железнодорожных магистралей на Волге славной страницей вошел в историю Великой Отечественной войны. Весной и летом 1942 года вступили в строй такие магистрали, как Сталинград — Паромная — Владимировка, рокадная: Сталинград — Иловля — Петров Вал — Саратов и далее на Ульяновск, и, наконец, линия Астрахань — Кизляр (348 километров), связавшая Кавказ с Рязано-Уральской железной дорогой, а через станцию Урбах — с дорогами Центра и Средней Азии.
В день возвращения в обком мне стало известно, что Ставка Верховного Главнокомандования 28 июля указала командующему Сталинградским фронтом, что в связи с выходом противника в район Нижне-Чирской направление Нижне-Чирская — Сталинград является для фронта наиболее опасным, а следовательно, основным. Ставка потребовала от командующего принять немедленные меры по усилению южного фаса внешнего оборонительного обвода от Логовского до Райгорода. На этот участок направляются резервы фронта. Вместо В. Я. Колпакчи командующим 62-й армией был назначен генерал-лейтенант А. И. Лопатин.
Мне также сообщили, что строительство оборонительного рубежа на южном фасе, в районе Васильевка — Абгонерово — Тингута, вызывает тревогу, так как военно-инженерные решения приняты наспех, а поэтому иногда неправильно. Я попросил командующего 57-й армией генерала Ф. И. Толбухина лично проверить создавшуюся там обстановку и помочь строителям. Он выехал на южный фас и вечером позвонил мне, что на месте принял такие решения, которые устраняют допущенные ошибки.
Получено сообщение из занятого гитлеровцами Серафимовича: «Фашисты расстреляли в балке на окраине города 15 стариков и подростков. Двоим из стариков — Кучукову, Евстратову и юноше Попову под прикрытием ночной темноты удалось выбраться из могилы».
Командующий Волжской военной флотилией контр-адмирал Д. Д. Рогачев доложил о мерах, принятых по очищению Волги от мин и охране судоходства на опасных участках от Астрахани до Камышина. Военные моряки тральщиков и речники всех пароходств, особенно бакенщики, героически спасают каждую тонну груза.
Ночью я позвонил заместителю председателя Совнаркома СССР Н. А. Вознесенскому.
— Николай Алексеевич, к нам идет огромный поток самых различных эвакогрузов... Чтобы получить необходимое из них, каждый раз требуется разрешение Совнаркома...
— Я вас понял, — ответил Вознесенский — завтра получите ответ.
Утром поступила срочная телеграмма, разрешающая производить изъятие необходимого оборудования и материалов со Сталинградской эвакобазы для оборонительных рубежей города. Греха таить нечего, мы и раньше многое брали для фронта, для оборонительных рубежей, но делали это на свой страх и риск, каждый раз опасаясь больших осложнений. А противотанковые пушки, прибывшие с эвакогрузами, получили только с разрешения Сталина.
Соединения 51-й армии под напором 4-й танковой армии Гота отходят к Сталинграду. Войска Паулюса, овладев районом Нижне-Чирской, кратчайшим путем рвутся к городу. В штабе фронта стали известны подробности событий в районе Котельниково. Противник, форсировав Дон в районе Цимлянской, прорвал оборону 51-й армии и ведет наступление на Аксай. Управление войсками армии потеряно. Временно исполняющий обязанности командующего 51-й армией генерал-майор Т. К. Коломиец создал из работников штаба оперативную группу, на которую возложил руководство окруженными войсками. Группа задержалась в Котельникове и оказалась в тяжелом положении. Ворвавшиеся туда танки противника вытеснили ее на станцию Чилеков.
Командующий Сталинградским фронтом назначил генерал-лейтенанта В. И. Чуйкова командиром группы отходящих частей 51-й армии. В нее включены 138-я стрелковая дивизия, 154-я бригада морской пехоты и 6-я гвардейская танковая бригада 64-й армии. Группа заняла оборону на реке Аксай. И вот уже с Аксая поступили сведения. В ночь на 3 августа Чуйков организовал ночную контратаку против переправившихся через реку пехотных частей противника и отбросил их на западный берег, сорвав строительство переправ для танков. Перед рассветом 4-го августа, пока вражеская авиация не успела подняться в воздух, группа Чуйкова, усиленная 6-й гвардейской танковой бригадой и двумя полками «катюш», нанесла еще один удар — уже на западном берегу Аксая. Бойцы основательно поколотили гитлеровцев, захватив около 100 пленных, 8 орудий, много винтовок и пулеметов. Вынудив противника приостановить наступление и перейти к обороне, группа генерала Чуйкова надежно прикрыла левый фланг 64-й армии.