Неожиданно позвонили из штаба 272-го полка 10-й стрелковой дивизии войск НКВД и сообщили, что в Комсомольский садик перемещаются боевые позиции.
Действительно, обстановка осложнилась. Вокруг артиллеристы разместили штабеля боеприпасов, где-то невдалеке установили орудие. Бойцы 272-го полка уже заняли оборону в 100 — 150 метрах от КП. В общем, прижали нас со всех сторон. Советуюсь с Зименковым, Пигалевым, Пиксиным и Ворониным. Решили, что настала пора переезжать на новое КП.
Областной военный комиссар Е. Г. Куксов доложил Комитету обороны о состоянии мобилизационных ресурсов Сталинграда. Свыше 61 тысячи военнообязанных в возрасте до 50 лет выведены из зоны боевых действий, 53 тысячи человек переданы воинским частям для доукомплектования. На 7 сентября эвакуированы 33 715 квалифицированных рабочих и 4853 подростка. Все они отправлены в тылы страны на оборонные заводы.
Вечером, когда уже совсем стемнело, в Комсомольский садик, как обычно, пришли многие руководители районов, города и области. В темном небе один за другим пролетали самолеты-разведчики. Потом появился самолет-«бакенщик», расставлявший в задымленном небе осветительные ракеты. В садике стало светло, и большинство присутствующих поспешило в тень больших деревьев.
Со двора школы, что рядом с нашим КП, поднялась первая, а затем вторая разноцветные ракеты. Описав дугу, они упали в Комсомольском садике вблизи нашего КП. Комендант поднял своих бойцов: «Взять «сигнальщика» живьем». Но, как видно, сигнальщик знал этот район не хуже коменданта и успел скрыться.
Тотчас же из группы самолетов, направлявшихся бомбить Центральную переправу на Волге, отделились два и, сделав круг над Комсомольским садиком, сбросили бомбы, которые упали рядом, не причинив, к счастью, никому вреда.
Заседание городского Комитета обороны закончилось около трех часов ночи. Когда же, наконец, стали расходиться, раздался взволнованный голос:
— Немцы подошли к Комсомольскому садику!
Мигом схватив автоматы и гранаты, мы выскочили в садик. Разбившись на группы, прочесали сквер, но никого не обнаружили. Как выяснилось позже, к КП пробралась вражеская разведка. Обстреляв Комсомольский садик, фашисты ушли.
Оценив сложившуюся обстановку, мы решили не медлить и начали перебираться на запасной КП у Соляной пристани. Собрав пожитки, мы двумя группами отправились к берегу Волги, нашли отведенную для нас штольню. Это, конечно, не то, что было построено метростроевцами в Комсомольском садике. Но кое-как разместились и, усталые, уснули под монотонное журчание ручейка.
Утром 10 сентября я проснулся на новом месте от страшной бомбежки. Грохот стоял такой, словно бомбы рвутся рядом, а Зименков и Воронин спят как ни в чем не бывало. Видимо, тяжко измотались. Зажег спичку. Не горит: духота, влажность. Восьмой час, пора вставать.
Я вышел подышать свежим воздухом. Перед штольней проходят железнодорожные пути станции Банная, сплошь забитые составами вагонов. На Волге работают мотопаромы Волжской военной переправы. Над нами, почти свисая с крутого волжского берега, продолжает работать механическая мельница № 4. По всему плесу Волги торчат остовы затонувших судов.
Во второй половине дня я, Зименков и Воронин решили осмотреть затонувшие баржи. На моторной лодке поднялись вверх по течению. В первой же полузатонувшей барже оказалось зерно. К барже с левобережной стороны пришвартовалось несколько рыбачьих лодок. С десяток женщин и подростков доставали черпаками из трюма разбухшую рожь.
— Вы что делаете здесь? — будто ничего не замечая, обратился к женщинам Воронин.
— Пропитание добываем, родимые, — ответила пожилая женщина. — Свое все бросили — небось, поганая немчура пользуется. Затопший хлеб все равно через день-два пропадет.
— А почему же вы не идете в продпункт, там населению продовольствие выдается, — сказал Зименков.
— Выдается! Пойди-ка возьми! — ответила другая старуха. — Вон вчерась я получила на семерых три кило ржаного хлеба да дорожные консервы. Больше не дают. Говорят, в другом продпункте получишь. А где его искать, другой продпункт...
Действительно, подумалось мне, где и как можно найти продпункт в этом адском круговороте огня?
— Перебирайтесь в Ахтубу, — посоветовал я.
За несколько часов мы осмотрели все баржи на плесе от центральной пристани до завода «Баррикады». Обнаружили зерно, сельдь в бочонках, винтовочные патроны, мины, вещевое имущество, консервы.
У причала нефтеснаба мы отклонились на своей моторке к левому берегу на 30 — 40 метров и оказались в зоне обстрела. Через наши головы пролетело несколько мин, почти рядом вспенивая воду, пробежали по воде осколки. Мы поспешили укрыться под высоким правым берегом Волги и благополучно добрались до своей штольни. Вечером организовали команды и приступили к разгрузке затонувших барж. Помимо продовольствия и снаряжения удалось извлечь несколько сот ящиков с пригодными снарядами для «катюш».
Имея значительное превосходство в живой силе, особенно в танках и авиации, противник вышел на ближайшие пригородные рубежи: Городище, Разгуляевка, Ельшанка, Елхи, Андреевка, Тундутово, Дубовый Овраг, хутор Семкин и приступил к штурму Сталинграда. Сообщения приходят одно тревожнее другого. Наши войска оставили Городище, Александровку и Садовую. На границе Советского и Кировского районов фашисты ворвались в Лапшин сад. В районе Верхней Ельшанки держит оборону 35-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора В. А. Глазкова. Гитлеровцы пытаются прорвать фронт на стыке 62-й и 64-й армий. Глазков дважды ранен. Когда санитары вынесли его из-под обстрела он был уже мертв.
Во второй половине дня 11 сентября немецкие танки нанесли удар с ельшанских высот и, захватив Ельшанку и Купоросное, вышли к Волге. Наши части, расчлененные танковым тараном, отошли севернее речки Царицы. Отдельные подразделения эвакуированы на левый берег Волги.
В создавшейся обстановке немцы пытаются нарушить связь с левым берегом, непрерывно бомбят центральную переправу. Ее прикрывают зенитные батареи. В орудийных расчетах сплошь девушки, наши волжанки. Они обратились с письмом к защитникам города:
«В тяжелые дни девушки Сталинграда с вами, любимые воины! Посмотрите назад — и вы увидите, что они в нескольких десятках, сотнях метров от передней линии обороны работают медицинскими сестрами, строят баррикады, в заводских цехах делают мины, снаряды, ремонтируют пушки и танки, а в решительный час выходят с оружием на линию огня отстаивать свой завод... Сталинград — это город нашей молодости. В расцвете сил и надежд его строила и украшала молодежь всей страны.
Дорогие воины! Защитники Сталинграда! Наше счастье и будущее, наша молодость — в ваших руках. Исполните вы свой долг перед Родиной, перед всем народом, и тогда об обожженные камни нашего города враг разобьет голову, ляжет костьми у ворот славного Сталинграда. Обнимаем вас, дорогие воины, и ждем победы над ненавистным врагом».
Секретарь Дзержинского райкома партии С. М. Халфин сообщил, что в районе забаррикадировано 12 улиц. Большие каменные здания превращены в узлы сопротивления. Отряды народного ополчения заняли боевые позиции.
Комендант гарнизона майор В. Х. Демченко доложил, что рабочие отряды укрепились в опорных пунктах на всех направлениях возможного прорыва гитлеровцев. Больно, очень больно думать, что бои могут развернуться на улицах города.
Приказом по Сталинградскому фронту оборона Сталинграда с 12 сентября возложена на 62-ю армию. Командующим армией назначен генерал-лейтенант Василий Иванович Чуйков, членом Военного совета — Кузьма Акимович Гуров, начальником штаба — Николай Иванович Крылов. Как мне сообщил Андрей Иванович Еременко, новый командующий 62-й армией дал клятву Военному совету фронта: «Сталинград не будет сдан врагу, мы отстоим его или погибнем в нем».
Чуйков принял командование войсками 62-й армии, как мне кажется, в самый критический момент: пять пехотных, три танковые и одна моторизованная дивизии гитлеровцев начали штурм южной и центральной частей Сталинграда. Пехота и танки противника вышли к вокзалу станции Сталинград-II и к элеватору. Город расчленен на две части: южную — Кировский район (Бекетовка) и северную — Центральный (Ерманский) район города и Металлоград. Фашистские войска усиливают натиск, наступая вдоль реки Царицы к Волге и на Центральный вокзал. Автоматчики противника по реке Царице скрытно пробрались к железнодорожному мосту и пытались его захватить. На помощь защитникам города пришли курсанты Орджоникидзевского военного училища, которым удалось вырваться из окружения. Они заняли позиции у центральной переправы через Волгу.
На командном пункте в Комсомольском садике взорвались штабеля артбоеприпасов. К счастью, обошлось без жертв, и оставшиеся обитатели КП под руководством секретаря горкома партии Пиксина и председателя горсовета Пигалева перебазировались на Соляную пристань.
Воинам 62-й и 64-й армий помогают жители города. Тяжелые бои развернулись в поселке Верхний. Гитлеровцам удалось захватить несколько домов. Попытки выбить их оттуда успехом не увенчались. Тогда два старожила провели наших бойцов окольным путем, прямо к объекту атаки. В окна полетели гранаты, бойцы ворвались в один из домов, затем овладели и соседними зданиями.
Валентина Денисовна Стороженко, пятидесятилетняя домохозяйка с Нагорной улицы, не успела эвакуироваться и была схвачена фашистами. Под дулами автоматов ее заставили провести захватчиков к опорному пункту нашей обороны перед рекой Царицей. В последнюю минуту она крикнула:
— Стреляйте, товарищи!
Враги были перебиты. Погибла и В. Д. Стороженко.
Обком партии обратился к сталинградцам, ко всем защитникам города с листовкой-призывом:
«Отстоим родной город. Создадим на каждой улице непроходимый для врага барьер, выходите все на строительство баррикад. Все, кто может владеть оружием, вливайтесь в рабочие отряды, чтобы уничтожать немецко-фашистскую сволочь...