Больше стойкости, организованности! Помните, дело идет о том, быть или не быть нам свободными сынами и дочерями нашей Родины или находиться в позорном рабстве у немецко-фашистских мерзавцев. Лучше смерть в бою, чем позорное рабство! Вместе с мужественными воинами Красной Армии отстоим от фашистских мерзавцев наш родной и любимый город».
Опять затруднение с выпуском «Сталинградской правды»: типография на Пугачевской улице разбита. Решили перебазировать редакцию и остатки типографии за Волгу, в помещение краснослободской районной многотиражки.
Немецко-фашистские войска прорвали оборону 62-й армии на городском оборонительном обводе и перешли в наступление со стороны разъезда Разгуляевка, в общем направлении на авиашколу, Центральный вокзал и Мамаев курган. Буквально засыпают наши позиции бомбами, снарядами и минами. Штаб 62-й армии на Мамаевом кургане утратил связь с армейскими частями. Немцы захватили высоту «126.3», авиашколу и больницу. Они вышли западнее поселка завода «Баррикады» и севернее поселка «Красный Октябрь». Положение архисерьезное, а многие цеха заводов продолжают работать под артобстрелом. Партийные комитеты совместно с военкоматами создают новые отряды народного ополчения, которые занимают боевые позиции вблизи или непосредственно на территориях заводов.
Мне передали приказ главнокомандующего группой армий немецко-фашистских войск фельдмаршала. Вейхса, датированный 11 сентября 1942 года. В нем говорится:
«Войска 4-й танковой армии и 6-й армии в продолжающейся уже три недели битве за Сталинград показывают готовность к действиям, далеко превышающим обыкновенную меру и выдающийся наступательный дух при тягчайших условиях ведения боев.
Выражаю свою признательность и благодарность за величайшее мужество. Теперь дело идет об окончательном овладении Сталинградом и полном разгроме врага. Фон Вейхс».
Генерал-полковник Ф. Паулюс — командующий 6-й немецко-фашистской армией, объявляя приказ Вейхса, счел необходимым дополнить:
«В соответствии с указанием верховного командования приказываю вновь разъяснить всю важность овладения крупнейшим экономическим центром России — Сталинградом. Каждому солдату на фронте нужно разъяснить значение того успеха, которого мы добиваемся и который нас вскоре ожидает».
Судя по приказу, гитлеровское командование считает, что захват Сталинграда предрешен. Да, соотношение сил не в нашу пользу. Как воздух, нужны свежие силы, и нетрудно себе представить, какую радость я испытываю, когда узнаю, что на левом берегу Волги, в районе Средней Ахтубы, сосредоточивается 13-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием генерала А. И. Родимцева. Передовые части с ходу направляются к переправе в районе Красной Слободы. Теперь нужно сделать все для того, чтобы в течение ночи дивизия была переброшена на правый берег — в город. Решение этой задачи поручается Волжской военной флотилии и Нижне-Волжскому пароходству.
В поселке Красная Слобода возобновился выпуск городского издания «Сталинградской правды». Редакция и типография работают под непрерывным обстрелом артиллерии. Во время переправы редакции и типографии на левый берег погиб заведующий типографией И. Я. Корнев. Несколько работников типографии и редакции газеты тяжело ранены. Но, несмотря ни на что, газета снова выходит. Большой труд в это дело вкладывают работники отделов пропаганды обкома и горкома партии.
В связи с осложнившейся обстановкой в городе командование фронта разрешило 62-й армии переместить командный пункт с Мамаева кургана на бывший КП фронта, у реки Царицы, оставив на Мамаевом кургане армейский наблюдательный пункт.
13 сентября Паулюс, подтянув резервы, обрушил удары на центральную часть города, пытаясь любой ценой выполнить приказ Гитлера о захвате Сталинграда. Получив отпор на южной и северной окраинах города, не сумев овладеть Тракторным заводом, гитлеровское командование сосредоточило силы на узком участке фронта и рвется к Волге из-за привокзальной части города — через Дзержинский район и по реке Царице. Контратака силами 62-й армии, начатая на рассвете 14 сентября, не увенчалась успехом. Гитлеровцы бросают в бой танки и самолеты, а единственно уцелевший танк 6-й танковой бригады 62-й армии вечером был подбит. Около 100 танкистов этой бригады, оставшись без машин, вооружились автоматами и продолжают бой в пешем строю. Обескровлены и многие другие воинские соединения, обороняющие подступы к городу. Велики потери в 35-й гвардейской дивизии, которую после гибели генерала Глазкова возглавил полковник В. П. Дубянский. Остался один сводный полк. Но, несмотря на огромные потери, гвардейцы стойко обороняют высоту Садовая.
К вечеру немецко-фашистские автоматчики просочились в центральный район города и вышли к Волге. Переправа оказалась под угрозой захвата. Сюда выдвинута группа работников госбезопасности в составе истребительного батальона во главе с подполковником И. Т. Петраковым. Чекисты заняли оборону переправы.
Обстановка в районе нашей штольни исключает нормальную работу городского Комитета обороны. Телефонная и телеграфная связь с северной и южной частями города прервана. Немцы в нескольких местах вышли к Волге, расчленив город на отдельные, самостоятельные участки обороны. В связи с такой обстановкой было принято решение перебазировать Комитет обороны на левый берег. Организовать переправу поручено секретарю обкома партии И. В. Сидорову.
Получил письмо от жены. Она адресовала письмо не мне, а просто в городской Комитет обороны. Какой-то паникер, бежавший из города, сообщил семье И. Ф. Зименкова, что Иван Федорович убит, а я тяжело ранен и где-то оставлен. Жена умоляет что-либо сообщить о моей судьбе. Читал это письмо вместе с Зименковым. Были крайне расстроены. Тут же написал ответ. Просил не верить никаким провокационным слухам. Но дойдет ли мой ответ?
Поздней ночью со стороны Красной Слободы подошли два полуглиссера, и мы начали переправляться. Последним рейсом уезжали Зименков, я и мои помощники. До середины Волги ехать было относительно спокойно. Только вышли на стрежень, как над нами повисли ракеты. Застрочили крупнокалиберные фашистские пулеметы. Мы припали на дно лодки. Моторист решил приглушить мотор, но в спешке перестарался, и мотор заглох. Нас понесло по течению прямо к памятнику Хользунову, откуда гитлеровцы вели ожесточенный пулеметный огонь. В темноте мы потеряли из виду полуглиссер А. И. Воронина. Сидоров оставил рулевое управление и перешел к мотористу.
— Эх, ты, растяпа! Что наделал, видишь, куда нас прет?
— К фашистам в гости, — горько пошутил Зименков. Но было не до смеха. Лодку несло под пулеметный огонь. Оставался один выход — прыгать в воду... И в этот критический момент мотор заработал. Перебежав к рулю, Иван Васильевич круто повернул лодку в направлении к Красной Слободе.
Шум мотора, видно, всполошил фашистов. Над серединой Волги взорвалось несколько шрапнелей, пулеметные очереди пересекли наш путь. Мы благополучно проскочили опасную зону и вошли в затон Краснослободского судоремонтного завода.
— А где Воронин? — спросил я у бойцов охраны завода.
— Воронин не приезжал, — ответили они.
Мои помощники Н. П. Маликов, П. А. Ширяев вместе с И. В. Сидоровым обошли ближайшую часть берега Волги и затона, места причалов, но моторной лодки Воронина нигде не обнаружили.
— Значит, попал под пулеметный огонь, — проговорил Зименков.
— Не может быть! Сам видел, как они проскочили опасную зону, — ответил я. — Надо искать.
Сидоров послал команду еще раз обследовать берег. Было раннее утро. Мы решили хоть немножко поспать. Забрались в дом, отведенный работникам обкома партии, завернулись в шинели, но сон не шел. Мне не давала покоя судьба Воронина. Ворочаюсь с боку на бок. Переговариваюсь с Иваном Федоровичем. Успокаиваемся с появлением Сидорова.
— Ну, все благополучно, — сообщает он прямо с порога. — Воронина нашли. Моторка остановилась около паромного причала.
— Что же с ним случилось? — спросил я.
— Искали нас, пока бензин не кончился.
Потеснившись, предложили место на полу Сидорову и сразу уснули как убитые. Встали в 7 часов утра 15 сентября. Разбудил нас разорвавшийся неподалеку снаряд: гитлеровская артиллерия начала обстрел подходов к Волге.
На центральной переправе нам сообщили, что за минувшую ночь в город удалось переправить два полка 13-й гвардейской стрелковой дивизии Родимцева. Перед ними поставлена задача — с ходу занять рубеж обороны в центре города. И вот уже стало известно: гвардейцы неожиданной контратакой отбросили гитлеровцев от Волги.
Артиллеристы и пикировщики не дают поднять головы. Красная Слобода охвачена огнем. Воронин предлагает перебазироваться в совхоз «Сахарный». Там, в дубравах, есть землянки облисполкома. На усадьбе совхоза строятся дополнительные укрепления. Рядом, в Ямах, узел связи штаба и Военного совета Сталинградского фронта.
Садясь в машину обкома, я оглянулся на Волгу, на отражение в ней черных клубов дыма с красными клиньями взрывов. Города не видно, он весь в багровой мгле кирпичной пыли и огня. Огромная кровоточащая рана на теле моей Родины...
Кому надо верить
Оперативные группы обкома партии и облисполкома разместились на усадьбе совхоза «Сахарный». В полукилометре от нас, в дубраве, обосновались работники горкома, горсовета, Ерманского райкома и райсовета. Оперативная группа областного управления НКВД остановилась также по соседству, в колхозе «Красная заря». Связисты быстро установили телефонную связь между всеми находящимися здесь отделами и управлениями, включая КП фронта, но я больше всего ждал звонка из города, из заводских районов.
Не дождался, начал звонить на СТЗ, «Красный Октябрь», «Баррикады». Всюду молчание, молчат дежурные связисты, оставленные на КП в Комсомольском садике. Где они? Что с ними? Никто не мог ответить на эти вопросы, боясь признаться в тревожных догадках...
Сюда доносятся громовые раскаты взрывов. Над городом кружат сотни пикировщиков. Вырастают новые и новые столбы густого черного дыма. С неба валятся хлопья сажи и пепла. Пепел делает седыми кроны дубов, головы людей.