«Тов. Чуянов, тов. Воронин!
Ваше местонахождение, по непонятным для нас причинам, нам не известно. От вас, к сожалению, посыльных нет. Наш посыльный к вам не возвратился, видимо, разыскивает вас. Так как мы связаны с решением вопроса о спецмерах с вами, а обстановка может сложиться неожиданно, просим сообщить обстановку и решение о способе, сроках проведения спецмер (имеется в виду взрыв заводов. — А. Ч.). По нашим данным, обстановка с каждым часом осложняется. Просим понять, что на таких заводах, как «Красный Октябрь», «Баррикады», СТЗ, если будет необходимость, на проведение спецмер потребуется 4 — 5 часов. Не имея связи с Москвой (ВЧ не работает), мы не можем доложить правительству о создавшейся обстановке.
Просим вас, помимо устной информации, дать ответ письмом о положении дел и порядке, сроках проведения спецмер, если это будет необходимо.
Считали бы целесообразным ваше присутствие на крупнейших в Союзе заводах — «Красный Октябрь», «Баррикады» и СТЗ. Если это невозможно, установите систематическую связь с заводом».
Упрек справедливый. Немедленно отправляю нарочным ответ. Указываю наши координаты и предлагаю: «Без городского Комитета обороны спецмероприятий не проводить».
Позже, когда войска Тракторозаводского участка фронта остановили захватчиков, была организована частичная эвакуация наиболее ценного оборудования заводов за Волгу вместе с рабочими и инженерами. Приготовленную взрывчатку для взрыва заводов использовали для других целей — в борьбе с захватчиками. Это было уже в конце сентября и в октябре, а сейчас надо было принимать срочные меры по усилению 62-й армии свежими силами...
Вечером 20 сентября мне позвонил Еременко:
— По степным дорогам движется дивизия сибиряков и уральцев. Двести восемьдесят четвертая. Как бы не заблудилась. В центр города их бросим. Надо послать проводников, помогите в этом деле...
Дороги заволжских степей мне хорошо знакомы. Я немедленно вызвал машину и, взяв с собой помощника, укатил в степь. Дивизия не иголка. Я быстро встретил одну колонну, другую…
Оперативный отдел штаба фронта вместе со штабом 62-й армии уточняют обстановку в южной части города, что расположена у подножья Дар-Горы. С 18 по 24 сентября там вели активные действия батальоны 92-й бригады североморцев. Они вышибли гитлеровцев из городских кварталов, включая улицы Циолковского, Академическую, Валдайскую и Козловскую. Отдельные подразделения прорывались к вокзалу станции Сталинград-II и вели бои за элеватор... И вдруг вечером 25 сентября связь с командованием бригады прервалась. Начали поступать противоречивые сведения. Штаб бригады, не указывая местонахождение командного пункта, передал по рации, что боевые порядки бригады нарушены, противник широким фронтом прорывается к Волге. В то же время исполняющий обязанности начальника политотдела бригады батальонный комиссар Борис Власов нарочным прислал политдонесение, в котором отмечает героизм бронебойщиков роты ПТР 4-го отдельного батальона младшего лейтенанта Аркадия Волкова, младшего политрука Михаила Слепнева, краснофлотцев Александра Воробьева, Дмитрия Грибова, Виктора Королева, Андрея Короткова, Якова Пасечника, Георгия Табанина, Василия Шишкарева. Они подожгли 13 вражеских танков и прочно удерживают позиции на подступах к Астраханскому мосту через Царицу. В этом же донесении Власов сообщает, что политотдел находится в боевых порядках второго батальона. Кому верить?
Прошел еще один день, и выяснилось следующее. Когда танки врага рванулись вдоль южного берега Царицы к Волге, угрожая отрезать бригаду от главных сил армии, командир 92-й бригады Тарасов вместе с комиссаром Андреевым самовольно перенесли командный пункт на остров Голодный. Однако батальоны продолжали сражаться, нанося врагу урон в живой силе и технике.
В центре внимания всего личного состава батальонов в те дни был политотдел бригады. Батальонный комиссар Борис Семенович Власов, заменивший 17 сентября выбывшего из строя начальника политотдела М. П. Гуревича, отказался перемещать политотдел на остров. Обстановка действительно складывалась трагическая. Бригада попала под мощный удар авиации, артиллерии и танков. Связи с соседями справа и слева не было. Взаимодействие батальонов и артиллерийских батарей нарушилось. Командиры метались в поисках верного решения, посылали связных и нарочных на командный пункт бригады, но, не найдя такового, обращались в политотдел. В свою очередь политотдел, установив связь с разрозненными гарнизонами, передавал требования Военного совета армии: «Сражаться мелкими группами, не бояться окружения, здесь каждый дом и подвал должны стать крепостью!» В личных встречах с командирами и политработниками Власов внушал, что, несмотря на потери, батальоны способны отстаивать свои позиции. Для восстановления взаимодействия и локтевой связи с разрозненными гарнизонами было организовано несколько удачных контратак, и дальнейшее продвижение противника к Волге удалось приостановить.
28 сентября по решению Военного совета 62-й армии бригада отведена за Волгу на доформирование.
Позже мне довелось повстречаться с Борисом Семеновичем Власовым. Небольшого роста, щуплый, внешне робкий и застенчивый, но сколько в нем энергии и твердой веры в боеспособность и разум защитников Сталинграда! Родом из рабочих. Семи лет, в 1921 году, осиротел и был взят на воспитание в один из детских домов города Пензы. В 1938 году окончил исторический факультет Московского педагогического института и в том же году был призван в армию на политработу. Преподавал историю партии во Втором московском артиллерийском училище. В августе 1942 года была сформирована из моряков-североморцев 92-я отдельная бригада, с которой он прибыл в Сталинград инструктором политотдела. Это все, что мог рассказать о себе Борис Семенович. Неохотно и скупо. Зато с каким увлечением, подробно и обстоятельно он докладывал о героизме североморцев!
...Под гусеницами вражеских танков погибла батарея 76-миллиметровых пушек вместе с политруком Чухниным.
Оставшийся один из этой батареи командир взвода коммунист Махнутин передал по телефону командиру дивизиона:
— Веду бой на позициях батареи. У меня еще есть одна граната...
Командир артдивизиона Павел Качалин, комиссар Борис Поляк, секретарь парторганизации Василий Кумиров, командир минометной роты Гамбой Мамедов, понимая сложность обстановки, поручили коммунистам «кочующие» орудия и минометы использовать для ведения огня самостоятельно, по своему усмотрению, по наиболее опасным целям. Этот метод основан на доверии к наводчикам. И он оправдал надежды политотдела. Каждый снаряд, каждая мина посылались только в цель, о чем свидетельствуют 17 подбитых танков и более 7000 истребленных солдат и офицеров врага — таков результат этих боев бригады к 27 сентября. «Кочующие» орудия и минометы вели прицельный огонь по врагу до полного расхода боеприпасов...
Помощник начальника политотдела по комсомольской работе политрук Магомед Меджинов в одной из контратак был тяжело контужен, но, придя в сознание на лодочной переправе, вырвался из рук санитаров и вернулся в боевые порядки батальона. Комиссар 4-го батальона Сергей Миньков, комсорг этого же батальона Михаил Лисичкин буквально не знали страха в бою. Они поднимали бойцов в контратаки даже тогда, когда у самих оставалось по одному патрону в пистолетах. Командиру пулеметного батальона Василию Яковлеву, получившему ранение в грудь, срочно приказали отбыть за Волгу, но он не подчинился и продолжал руководить боевыми действиями подразделений. Командир третьего батальона Владимир Немцов и его заместитель Василий Покровский были доставлены в медпункт на перевязку ран. Им сообщили, что батальону грозит окружение. Они собрали раненых моряков и организовали ночную контратаку так, что гитлеровцы, потеряв более сотни солдат, откатились назад. А как отважно выполняли свои задачи связисты! Командир роты связи Алексей Ханыгин, командир взвода Алексей Фоминов, телефонист Петр Князев — все они, коммунисты, храбрые воины, сражались до последней возможности. Вот на кого опирался политотдел бригады, возглавляемый Борисом Власовым. Вот кому он верил!
Отведенные на доформирование батальоны 92-й бригады пополняются морскими пехотинцами Тихоокеанского флота. Бригада готовится к решению новых боевых задач. Партийно-политическую работу в ней возглавляет Борис Семенович Власов. А там, где коммунисты отважно и решительно идут в бой, разумно и тактически грамотно ведут за собой бойцов, там врага ждет гибель.
Презирая смерть
Центр практической деятельности сотрудников обкома, горкома и райкомов, вытесненных огнем врага на восточный берег Волги, переместился на причалы переправ, на организацию четких действий всех видов водного транспорта. Переправа войсковых резервов, боеприпасов, встреча эвакуирующихся жителей города, раненых бойцов и командиров, разгрузка демонтированного ценного оборудования заводов — все это требовало постоянного внимания, большого напряжения сил и умения владеть собой под ударами авиации, под огнем артиллерии.
В светлое время суток над Волгой беспрерывно висят бомбардировщики, перед причалами то и дело поднимаются косматые столбы воды от взрывов. «Мессеры» гоняются даже за одиночными лодками, остервенело поливают из пулеметов подходы к причалам, если возле них замечается малейшее оживление. Поэтому вся партработа на переправах проводится в ночное время.
Тяжело смотреть ночью на горящий город с восточного берега. Просто не верится, что там есть люди. Раньше лишь на картинках я видел изображения огнедышащих вулканов, и у меня захватывало дыхание. Но то, что приходится видеть здесь, не поддается пересказу. От Тракторного до Бекетовки — более чем на 50 километров растянулся город вдоль Волги — и почти сплошь бешено вихрятся потоки огня. Раскаленные до белизны участки сгоревших домов и кварталов теперь выбрасывают столбы искрящихся углей. Взрыв за взрывом, одно извержение огня сменяется другим, третьим. И так без конца. Будто сама земля здесь переполнилась раскаленными шлаками и теперь пульсирует ими безостановочно. И все-таки там, в городе, есть наши люди, наши воины. Идут жестокие и кровопролитные уличные бои.