Такая особенность допускает, кроме того, выпуск электроламп в колбах значительно меньшего объема. Из этих свойств криптона и ксенона, если они преобладают в атмосфере Марса, следует, что можно ожидать ненормально высоких температур на его поверхности. Существующие температурные условия на Марсе действительно очень странны и трудно объяснимы без принятия нашей гипотезы. Если средняя вычисленная температура Земли плюс 4 градуса, а фактическая плюс 14 градусов, то для Марса средняя температура лежит между минус 30 и минус 50 градусами, но для самых теплых областей («морей») опа повышается вплоть до плюс 20–30 градусов. Более того, иногда в некоторых местах наблюдались температуры плюс 47 и даже плюс 70 градусов, как на поверхности жарких пустынь Земли! Распределение температур на поверхности Марса тоже любопытно, ибо южное полушарие, богатое «морями», в то же время и более теплое. При этом разность температур по отношению к светлым областям достигает десятков градусов.
Надо учесть и такой факт, что значительное содержание углекислого газа в атмосфере Марса должно способствовать повышению температуры его поверхности и атмосферы. Происходит это потому, что углекислый газ задерживает тепловое излучение и этим самым уменьшает потери тепла. Так, Ландон указывает, что увеличение количества углекислого газа в атмосфере Земли вдвое повысило бы среднюю температуру на нашей планете на 3,6 градуса Цельсия. Как известно, содержание этого газа в земной атмосфере составляет всего лишь 0,03 %. По данным же Гранжана и Гуди, в атмосфере Марса углекислого газа содержится в 13 раз больше. Такое повышенное содержание углекислого газа с избытком компенсирует прозрачность инертных газов к тепловым излучениям планеты, которые ими не задерживаются.
Атмосфера из тяжелых инертных газов приводит также к выводу, что и зависимость падения температуры по высоте в атмосфере Марса будет очень крутой. Этим и объясняются сравнительно высокие температуры у самой поверхности планеты и более низкие температуры в верхних слоях, ниже, чем для земной атмосферы. И общая температура будет также ниже земной. В этом отношении Марс несколько напоминает криптоновую электролампу накаливания с ее очень малым объемом колбы, очень высокой температурой нити накала и сравнительно небольшой температурой стекла колбы. В согласии с этой гипотезой находится также и тот факт, что на Марсе не обнаруживается непрерывное понижение температуры в течение ночи, как это предполагается в теории.
Термические особенности тяжелых инертных газов способствуют тому, что любые взрывы в такой атмосфере будут обладать очень большой яркостью. И любопытно, на Марсе неоднократно наблюдались яркие загадочные вспышки, не находящие объяснения. Если предположить там криптоно-ксеноновую атмосферу, то эта загадка получает простое объяснение: вспышки эти не что иное, как быстро сгоревшие метеориты, для которых даже тонкая криптоно-ксеноновая атмосфера — непробиваемая броня. Эта особенность приводит также к заключению, что самоторможение межпланетных ракетных кораблей в нижних слоях атмосферы Марса должно быть значительным и очень опасным.
В заключение хочется сказать еще несколько слов об одной особенности этих газов. Она заключается в том, что криптон и ксенон обладают высокой растворимостью в воде и способностью давать с ней при низких температурах, несмотря на свою химическую инертность, малостойкие твердые соединения — криогидраты. Эта особенность повышается с увеличением атомного веса и резче всего выступает у ксенона. Поэтому наиболее устойчивы криогидраты криптона и ксенона. При очень низких температурах на полюсах Марса (до минус 100 градусов) можно ожидать образования не только чистого льда, но и криогидратов, свойства которых очень мало изучены. Возможно, что их существование стоит в связи с некоторыми плохо объясняемыми особенностями полярных шапок Марса и его белых облаков.
Если на Марсе действительно существуют или ранее существовали разумные существа, создавшие высокую цивилизацию и построившие, как предполагает советский ученый профессор И. С. Шкловский, искусственные спутники Марса — Фобос и Деймос, то для них единственным выходом поддержать свою жизнь в современных тяжелых климатических условиях Марса было бы создание искусственной атмосферы из тяжелых инертных газов. Такая атмосфера была бы неплохой броней против межпланетного холода, наступающего на планету, и против метеоритной бомбардировки, столь возможной из-за опасного соседства кольца астероидов. Она также мешала бы убеганию кислорода, существование которого в нижних слоях атмосферы Марса поддерживалось бы фотосинтезом специально выведенных для этого растений-однодневок, усиленно выделяющих кислород. Питание же этих растений влагой и углекислым газом, может быть, происходило через сеть естественных и искусственных трещин — каналов, по которым подаются влага от полюсов и углекислый газ из недр планеты.
Цивилизация, создавшая такие огромные искусственные спутники, по нашему мнению, способна была бы также создать и поддерживать искусственную криптоно-ксеноновую атмосферу. Каким способом могли быть получены эти газы, трудно предугадать. Быть может, они были получены за счет направленного распада рубидия и цезия, извлекавшихся специально выведенными для этого растениями или бактериями (для земных растений известны факты накопления рубидия) Или же применялись какие-то методы ядерного синтеза, процесса, еще нам недоступного в полном его объеме, — все это пока лишь фантастическая гипотеза, на основе которой можно написать научно-фантастический роман или повесть. Будем надеяться, что наши писатели-фантасты не обойдут своим вниманием и такую тему.
ИСТОРИЯ ДВУХ НАЗВАНИЙ
НЫНЕШНЕЕ время для африканских народов — пора завоевания долгожданной свободы и независимости. Иго колониализма в итоге мощного национально-освободительного движения африканцев свергнуто во многих бывших бесправных колониях.
Освобожденные народы Африки созидают новую жизнь. Вместе со всем старым они отбрасывают прочь и географические названия — Золотой Берег, Невольничий Берег, Проклятые Лагуны… — напоминающие им о долгих столетиях колониального рабства, разбоя и беззакония.
Но есть и такие географические наименования, данные европейцами-первооткрывателями, которые сохраняются и сегодня в молодых независимых государствах Африки. О возникновении этих названий и пойдет ниже речь.
В УЗКОЕ створчатое окно косо падали солнечные лучи, освещая стоящий в углу комнаты стол и склонившегося над ним человека. Купец-работорговец Фернан Гомиш внимательно просматривал свои торговые книги, время от времени делая на полях пометки. Пора было уже подводить итоги, так как пятилетний срок монопольной торговли с Сенегамбией, милостиво предоставленный ему португальским королем Аффонсу V, истекал.
Судя по довольной улыбке, то и дело появлявшейся на лице Гомиша, результаты его подсчетов были более чем утешительны. И это несмотря на то, что король ограничил его возможности, повелев всю собираемую в Гвинее слоновую кость продавать ему по твердой цене. Мало того, посылаемые Фернаном Гомишем корабли должны были в течение оговоренного пятилетнего срока обследовать побережье Гвинейского залива, каждый год приблизительно на протяжении пятисот километров.
Гомиш листал страницу за страницей, и за скупыми цифрами вставали события и факты, свидетельствующие о его предприимчивости и кипучей деятельности. Каждый год, начиная с 1469, когда ему была предоставлена монополия, отмечался новыми открытиями, ознаменовывался умножением его богатств. Берег Слоновой Кости, вслед за ним Золотой Берег и еще далее на восток Невольничий Берег.
Каждое из этих названий говорило само за себя и служило как бы вехами торговой деятельности португальского купца. Слоновая кость давала немалый доход, но приобретаемое в стране ашанти золото в виде золотого песка было куда более соблазнительным. Не менее, а, пожалуй, даже более прибыльным делом была торговля рабами, черными невольниками, взамен которых в сундуки Гомиша лилось рекой золото. Не случайно берег Гвинейского залива между реками Вольта и Нигер получил название Невольничьего. Обилие укромных бухт, близость густо населенных областей тропической Африки — все это облегчило задачу работорговцев. Сюда прибывали их корабли и, нагруженные живым товаром, возвращались в Португалию. Эти места, свидетели деяний, позорящих человеческое достоинство, получили и другое наименование, еще более выразительное, — Проклятые Лагуны.
Но мысль об этом отнюдь не тревожила совесть богатого лиссабонского купца, и если на мгновение на его лице появлялось выражение тревоги, то оно было вызвано совершенно другой причиной. «Что с Сикейрой? Почему он до сих пор не вернулся?» Гомиш возлагал большие надежды на свою последнюю экспедицию и имел все основания для беспокойства. По его расчетам, Сикейра должен был возвратиться в Португалию еще месяц назад, а его все нет и нет. «Что могло с пим приключиться? Неужели кораблекрушение? Или, быть может, его постигла участь Нунью-Триштана, и он погиб в стычке с африканцами?».
Погруженный в эти невеселые мысли, Гомиш не расслышал осторожного стука в дверь. И только когда стук повторился, он крикнул: «Войдите!».
В дверь просунулась черноволосая голова его слуги. Глаза его блестели от возбуждения.
— Хозяин, — с трудом переводя дыхание, проговорил! он, — капитан Сикейра…
— Что? Погиб? — упавшим голосом спросил Гомиш, не дожидаясь, пока слуга закончит фразу.
— Я бежал что есть духу, — захлебываясь, продолжал тот, — от самой гавани, чтобы первым сообщить вам известие…
— Да говори же толком, что произошло! — раздраженно закричал купец. — Не тяни, ради бога!
— Ваша воля, хозяин, а только я и говорю, что сеньор Сикейра…
— Что, что Сикейра? — не в силах сдержать нетерпение и гнев перебил его Гомиш. — Скажешь ли ты, наконец, что Сикейра?