С поверхности, с небольшого, насыпанного муравьями холмика, ведут под землю двенадцать-двадцать похожих на кратеры входных отверстий.
Многократно разветвляясь, тянутся они от камеры к камере. Камер, полусферических подземных комнат, в муравейнике тысячи. Высота их около двадцати сантиметров, длина побольше — сантиметров тридцать. Центральная камера — резиденция муравьиной матки. Она окружена комнатами с расплодом — яйцами и личинками. Но нас интересуют другие, наружные помещения муравейника: в них скрыт секрет листорезов. Сюда тащат носильщики зеленый груз и передают его здесь другим муравьям — самым мелким в муравьиной общине. Те впиваются в обрывки листьев челюстями, теребят их, трясут, разрывают на мелкие кусочки, скребут их, взбивают и укладывают на дно подземелий. Затем удобряют зеленую массу. Каждый муравей берет челюстями и передними лапками щепотку зелени и подносит ее к концу своего брюшка, выделяет капельку экскрементов, смачивает ею зелень и вновь зарывает ее в измельченную листву[15].
Удобрив всю массу, муравьи-садовники бегут за рассадой: приносят из других камер кусочки грибов и засевают ими приготовленный компост.
Вскоре вся масса обработанной листвы покрывается беловатыми и бурыми нитями — гифами — грибов. Теперь у садоводов новая забота: острыми челюстями они прищипывают, подрезают грибную поросль, чтобы не развивались на ней плодовые тела, то есть обыкновенные грибы — шляпки на ножках. Они муравьям не нужны: листорезы выращивают свои особенные плоды, которые нигде, кроме муравейников, не созревают. На концах обкусанных грибных нитей образуются наплывы— богатые белком опухоли; энтомологи называют их муравьиными кольраби. Этими удивительными плодами, которые представляют по сути дела самостоятельно выведенную муравьями пищевую культуру, насекомые питаются сами и кормят личинок.
Если муравьи, хотя бы сутки, не ухаживают за своим садом, он весь зарастает, словно плесенью, воздушным грибным мицелием, кольраби сморщиваются и опадают.
Поэтому муравьи-садоводы ни на минуту не покидают своего хозяйства. Работы у них много.
Кроме удобрения и подрезания, нужно «выполоть» сорняки (несъедобные грибы), отсортировать низкосортную малопродуктивную культуру от первосортной, истощенные грибные гифы — от обильно плодоносящих. Выбракованные кусочки грибницы муравьи уносят в самые дальние помещения и складывают там.
Время от времени, когда почва в грибных камерах истощается, муравьи разводят свои сады на новом месте, на «целине», по другую сторону гнезда, а покинутые камеры забивают землей и отбросами.
Внутри муравейника, главным образом за счет разлагающейся листвы, постоянно поддерживается тепличная атмосфера:' плюс 25 градусов С и 56 процентов относительной влажности, и поэтому, говорит один исследователь, грибные камеры листорезов можно сравнить с идеальным термогигростатом.
Очень сложное у муравьев хозяйство и образцово поставлено производство. Здесь тысячи рабочих: и жнецов, и раздельщиков, и носильщиков, и садовников — и все отлично знают свое дело, никто ничего не забывает, не ленится, не мешкает, не мешает другому. И каждый муравей, как равный, пользуется плодами общего труда.
А начало всему этому муравьиному благоденствию было положено всего лишь одним маленьким существом — одной самкой.
Улетая из родительского гнезда (у муравьиных самок и самцов есть крылья), чтобы основать свое собственное, каждая самка берет в дорогу кусочек грибницы и бережно хранит его. Где же хранит? В специальном кармане, которым предусмотрительная природа наделила ее. На голове у муравья, между ртом и подбородком, есть небольшое углубление, так называемая подротовая сумка, которую называют также и защечным мешком. Рабочий муравей, занимаясь уборкой гнезда, складывает в нее всякий мусор, а самки листорезов уносят в этой сумке кусочек грибницы — рассаду. Кусочек небольшой — вдвое меньше булавочной головки (около 0,6 миллиметра в диаметре), чуть теплющаяся частичка жизни! Но маленькое насекомое не дает ей угаснуть. Из микроскопической крупинки снова разрастается грибной сад.
Вылетая из гнезда в брачный полет, самка совершает достаточно длительную прогулку. Потом покидает самца, летит дальше, находит уединенное место, но вблизи от деревьев, богатых листвой, и начинает рыть в земле ямку — узкую шахту, в которой матка не может развернуться и, вынося на поверхность комочки земли, пятится задом. На дне шахты делает боковой ход, расширяющийся в небольшую камеру. Вход в норку замуровывает и сейчас же в глубине камеры готовит почву для огорода. Затем отрыгивает на нее комочек грибницы, удобряет его по частям, так же как и рабочие муравьи-садоводы, и лишь потом откладывает яйца.
Первое время самка не ест грибов: она питается яйцами, которые сама же отложила, ими кормит и появляющихся на свет личинок. Вместе они съедают около 90 процентов снесенных яиц. Пережеванными яйцами самка даже грибы подкармливает! Между тем сад растет. Через восемь-десять дней после закладки грибница покрывает уже грядку площадью около квадратного сантиметра.
Через два месяца из куколок выходят первые рабочие муравьи и сейчас же принимаются за обработку запущенного самкой сада (она подрезала грибницу только по краям). Освобождают ее и от других забот: от ухода за яйцами, личинками. Все внимание самка обращает теперь на воспроизведение потомства. Снесенных яиц никто больше не ест: все муравьи питаются кольраби, и муравьиная семья быстро растет.
На восьмой-десятый день после своего появления на свет рабочие муравьи вскрывают закупоренный землей наружный ход, и первые отряды заготовителей отправляются в поход за свежей листвой.
Термиты — самые удивительные создания в этом удивительном мире, так утверждают некоторые их исследователи. Живут они под землей или над землей, но в сооруженных из земли термитниках и галереях, не выносят света; их нежные тела лишены красок, бледны, как призраки. Люди, не сведущие в зоологии, называют термитов «белыми муравьями». Но это не муравьи: совсем особенные насекомые[16], хотя и живут они, подобно муравьям, большими семьями, которые организованностью своей и совершенным разделением труда между членами общины напоминают хорошо устроенные государства.
Термиты — бич тропических стран. В ненасытных желудках «белых муравьев» исчезают тонны строительного дерева. Термиты едят древесину — продукт столь же малопитательный, как и бумага. (Едят, впрочем, и бумагу!)
Как им удается все это переварить?
Ученые, которые занялись исследованием пищеварения термитов, сделали поразительные открытия. Оказалось, что в «животе» у них, в особых карманах и ответвлениях кишечника, обосновался целый мирок микроорганизмов: тут и инфузории, и жгутиконосцы, и бактерии. Более двухсот различных видов простейших животных и растений! Все вместе весят они иногда почти половину термита! Микроорганизмы и переваривают клетчатку в кишечнике у термита (как в бродильном чане!). Превращают ее в сахара, которые усваивает затем организм насекомого.
Если накормить термита пенициллином, то обитатели его кишечника умрут, а потом умрет и термит, но не от пенициллина, а от голода.
Переваривая с помощью микросожителей клетчатку, термит получает в пищу лишь различные углеводы. А какими же путями получает он белок, который ему необходим, как и всякому живому существу?
Разными. Во-первых, кишечник термита частично переваривает, очевидно, своих кормильцев — бактерий и инфузорий, во всяком случае, отмирающий «рабочий персонал» бродильного чана.
Кроме того, среди многочисленных поселенцев кишечника термита обнаружены и чудо-бактерии, способные приготавливать пищу из воздуха — поглощая газообразный азот, они превращают его в белковые соединения. Третий источник пищевого протеина — кожа, шерсть, помет птиц и зверей, трупы насекомых и мертвые термиты, которых жадно поедают термиты живые.
Но этого мало. Ведь община термитов слишком велика.
Чтобы накормить всех и в первую очередь личинок, молодых братьев и сестер, и самку с самцом[17], родоначальников семьи, термиты разводят грибы.
Взрослые термиты — рабочие и солдаты — грибов не едят, однако продукты грибного меню, полупереваренные другими термитами, снабжают и их организм белковой пищей. Ведь все обитатели термитника — и личинки, и рабочие, и солдаты, и самец с самкой — представляют, по сути дела, один… общий кишечник, разделенный лишь в пространстве на отдельные отрезки, заключенные в теле каждого термита. Дело в том, что любой, даже ничтожно малый кусочек пищи не переваривается полностью в кишечнике только одного какого-нибудь термита. Нет! В виде отрыжки, выпота на брюшке и других выделений пища, словно эстафета, передается от одного термита к другому и заканчивает все стадии переваривания не раньше, чем побывает в животе у многих термитов. Поэтому в термитнике нет сытых и голодных, одним обедом здесь насыщаются попеременно все. Здесь даже не чародей может накормить «семью хлебами» тысячи алчущих ртов. Поэтому продукты, поставляемые грибами, достаются в конечном счете всем термитам.
О том, что термиты разводят грибы, ученые узнали на сто лет раньше, чем были исследованы первые грибницы в муравейниках листорезов. Однако грибные сады термитов изучены хуже муравьиных. Термиты ведут более скрытый образ жизни, и за ними труднее наблюдать.
Генри Смитмэн, один из первых исследователей термитов, почти двести лет назад подробно описал гнездо так называемого воинственного термита.
В основании оно округлой формы, кверху заканчивается острым конусом двух-трехметровой высоты. В центре термитника, приблизительно на уровне земли, помещается брачная камера — резиденция «царствующей» четы.
Ее защищают очень толстые стены, пронизанные узкими отверстиями. Ходы ведут в располагающиеся вокруг комнаты с расплодом. Эти комнаты окружены со всех сторон еще одним ярусом сооружений — грибными камерами. Они крупнее всех других помещений — самые маленькие с лесной орех, самые большие с человеческую голову.