Что стоит современный трансокеанский лайнер в руках людей, которые не имеют ни малейшего представления о навигации, о прибрежных рифах и мелях, о ветрах и ураганах — словом, о множестве вещей, которые должны знать мореплаватели? А ведь именно в таком положении очутились бы герои рассказа, автор которого, по-видимому, совершенно не представляет трудностей космических рейсов.
Да, для полетов в космос мощные двигатели нужны. Однако запуски искусственных спутников и космических ракет показали, что не менее важны и лоции космоса — подробные карты «рифов», «мелей» и прочих опасных мест. А их в космическом пространстве немало.
15 мая 1958 года вышел на орбиту третий советский спутник. Среди научной аппаратуры, установленной на нем, были и приборы для регистрации космических лучей. Обработав результаты измерений, сделанные этими приборами, ученые пришли к поразительному выводу. Он заставил в корне изменить прежние представления о космическом пространстве вблизи Земли. Оказалось, что наша планета окружена радиационным поясом — кольцевидным облаком заряженных частиц: электронов и протонов. Плотность частиц в радиационном поясе в сотни и тысячи раз выше, чем в потоке «обычных» космических лучей. Только теперь ученым стало ясно, почему радиационный пояс не был обнаружен приборами, установленными на первом и втором спутнике: счетчики космических частиц не успевали считать, захлебывались и выходили из строя.
Позднее было обнаружено, что радиационных поясов у нашей планеты целых три. Нижний начинается на высотах около 500 километров и кончается примерно на высоте 6000 километров. Второй — от 14–15 тысяч километров до 30–40 тысяч километров. И, наконец, третий пояс расположен примерно в 100 тысячах километров от Земли. Его удалось обнаружить лишь при дальних рейсах в космос, в частности, приборами Советской автоматической межпланетной станции, посланной к Венере.
Зоны радиации по соседству с Землей — вещь довольно неприятная. За время, пока космический корабль с экипажем будет проходить через эти зоны, люди получат 5—10 условных единиц облучения. Это превышает допустимую для человека дозу. Как же быть?
Ученые принялись изучать «географию» радиационных поясов. Оказалось, что эти поясы окружают нашу планету совсем не так, как кожура апельсин. В радиационных поясах есть два «окна»: над Северным и Южным полюсами Земли. Эти окна-коридоры достаточно широки, чтобы космический корабль мог свободно пройти через них, не подвергаясь опасному излучению. Правда, так может быть не всегда.
В июле 1959 года на Солнце произошли мощные взрывы. Гигантский ливень заряженных частиц обрушился на земной шар. Несколько дней бездействовали радиостанции дальней связи. Пространство вокруг Солнца в эти дни было заполнено плотными облаками радиации. При этом были закрыты и проходы в радиационных поясах. Еще одно предостережение штурманам будущих космических лайнеров! Но и здесь можно найти выход: ведь «погоду» на Солнце можно предсказывать заранее. Это позволит знать дни, когда вероятность внезапных вспышек на Солнце будет ничтожно малой. Эти дни и будут наиболее подходящими для стартов космических кораблей.
Разумеется, ни о радиационных поясах, ни о повышении радиации вокруг Земли при вспышках на Солнце в «доспутниковую» эпоху никто и не подозревал. А сейчас знать об этом необходимо: траектории космических кораблей с экипажем на борту должны быть проложены с учетом «карт» радиационных зон и прогнозов солнечной «погоды».
Итак, благополучно пройдя по коридору через радиационные зоны, космический корабль начинает все больше удаляться от Земли. Думаете, теперь все опасности позади?
Зная количество метеорной пыли, выпадающей на поверхность нашей планеты, ученые рассчитали, что за десять лет полета космический корабль встретит лишь несколько миллиграммов крошечных метеоритов. Это в среднем. Правда, было известно, что в космическом пространстве существуют так называемые метеорные потоки. Они представляют собой рои пылинок и мелких камешков. Ясно, что в «струе» метеорного потока средние цифры плотности метеорных тел недействительны. Однако астрономы утешали, что траектории метеорных потоков можно довольно точно определить и нанести на карты.
Каждый поток — это рой метеорных тел, в большинстве крошечных, которые вращаются вокруг Солнца по близким друг к другу орбитам. Увидеть такие крошечные тела в телескоп невозможно: слишком уж они малы. Мы узнаем о их существовании только в тот момент, когда они вспыхивают, влетев в атмосферу Земли. А как быть с потоками, орбиты которых проходят далеко от нашей планеты? Их придется отыскивать в просторах космоса при помощи радиолокаторов или даже оптических локаторов — лазеров. Отыскивать, чтобы нанести эти орбиты на карты космоса.
Любопытные расчеты проделал недавно советский ученый П. Маковецкий. Из них следует, что сила притяжения планет может фокусировать метеорные потоки в веретенообразные жгуты. Концентрация метеорных тел по оси такого жгута в миллионы раз больше, чем средняя концентрация их в околосолнечном пространстве. Даже на расстоянии в тысячу километров от оси она почти в тридцать раз больше средней величины. Расчеты Маковецкого показывают, что для космического корабля оказаться у оси такого жгута означает примерно то же самое, что попасть под прицельный огонь крупнокалиберного пулемета.
Будущие космонавты обязательно должны знать, где и когда возникают опасные сгущения метеорных частиц. Траекторию корабля следует прокладывать так, чтобы эти «мели» в космосе оставались в стороне. Астрономам известны основные потоки, пересекающие орбиту Земли, известны дни, когда Земля пересекает их, и направления, в которых они движутся. Поэтому рассчитать опасные для космических кораблей зоны в окрестностях Земли и нанести их на карты не представит особого труда.
Нужно помнить, однако, что такие сгущения метеорных частиц могут существовать не только вблизи нашей планеты, но и вблизи Луны, и других крупных тел Солнечной системы. В будущем их все придется нанести на карты космоса. С учетом этих зон будут выбираться безопасные траектории для космических кораблей.
Как вы думаете, сколько у Земли естественных спутников? Только Луна? Оказывается нет. Недавно польский астроном Казимир Кордылевский обнаружил у нашей планеты еще два спутника. По размерам они не уступают земному шару. Правда, их масса… Но лучше рассказать об этом по порядку.
История открытия этих спутников уводит нас в XVIII век. Французский математик Лагранж рассчитал в 1772 году, что если вблизи двух массивных небесных тел окажется небольшое метеорное тело, то при определенных условиях оно будет захвачено ими и навсегда останется неподалеку от них. Для этого нужно, чтобы центры масс небесных тел и метеорного расположились в вершинах равностороннего треугольника. Этот треугольник будет довольно устойчив. В системе Земля — Луна есть пять особых точек, где могут задерживаться метеорные тела. Астрономы называют их точками либрации.
Однако тщательные расчеты показали, что в трех либрациониых точках из пяти метеорные тела будут находиться в состоянии неустойчивого равновесия. Эти точки можно сравнить с небольшими холмиками на ровной лужайке. Катаясь по траве, мяч может оказаться на вершине такого холмика. Однако вероятность, что он остановится как раз на вершине и останется лежать там, очень мала. Зато две другие либрационные точки напоминают своего рода лунки: попав в них, мяч уже вряд ли выкатится оттуда.
Долгое время казалось, что расчеты Лагранжа имеют лишь теоретический интерес. Но вот астрономы открыли группу астероидов, которые вместе с Солнцем и Юпитером образуют пра-вильные треугольники. Однако обнаружить метеорные скопления в лунках системы Земля Луна не удавалось. Астрономы пришли к выводу, что, вероятно, лунки эти неглубокие, и метеорные тела, попав в них, сразу же выкатываются оттуда.
Польскому ученому Кордылевскому эти доводы показались, однако, не очень убедительными. Свыше десяти лет вел он наблюдения за подозрительными точками. Увы, безрезультатно: лунки казались пустыми. Тогда астроном предположил, что в них может находиться скопление из мельчайших пылинок. Оно должно было выглядеть как слабо светящееся пятнышко. Парадоксально, что это пятнышко нельзя разглядеть даже в самый мощный телескоп (он позволяет различить подробности, но не дает картины слабо светящихся протяженных объектов), но зато можно увидеть… невооруженным глазом. Впервые это удалось Кордылевскому в 1956 году.
Вести за пылевым облаком наблюдения было нелегко. В средних широтах его можно видеть только шесть дней (вернее, ночей) в году. Разумеется, если небо в это время не закрыто тучами.
Почти пять лет Кордылевский безуспешно пытался сфотографировать пылевой спутник Земли. Видел он его неоднократно, но запечатлеть на пленку никак не удавалось. Дело в том, что глаз человека значительно превосходит по чувствительности объектив фотоаппарата. Но, в конце концов, в марте 4961 года обычной лейкой с просветленной оптикой и пленкой повышенной чувствительности ученый смог получить желанные снимки. Среди астрономов всего мира они произвели сенсацию.
Как показали расчеты, диаметр пылевого спутника равен примерно диаметру Земли. Но масса спутника ничтожна. По мнению Кордылевского, на один кубический километр пылевого облака приходится всего лишь одна пылинка. Если принять, что средняя масса пылинки составляет пять миллиграммов, то общая масса спутника-невидимки равняется шести с половиной тысячам тонн. Не исключено, однако, что среди крошечных пылинок могут встречаться и небольшие камешки или даже камни.
В январе 1962 года польскому астроному удалось сфотографировать и второй пылевой спутник. Интересно, что, как и первый, он состоит из двух отдельных облаков, разделенных отчетливым промежутком. Почему? — на этот вопрос ученые пока не могут ответить.