дежда, что на себе, жестяной ящик с щипцами и ножницами и небольшой запас проволоки.
Мир знал о нищете дротаров (это словацкое название плетеньщика). Об этом писали социологи многих стран, не было недостатка и в сентиментальных излияниях, но никто не помог им. Для австрийско-венгерской монархии они были только лишней обузой. Так они и бродили по свету. Когда сыну исполнялось двенадцать лет, он должен был идти с отцом учиться мастерству. Домой они возвращались лишь к рождеству. И считалось счастьем, если удавалось что-либо заработать, и расплатиться с долгами, чтобы следующий год снова можно было жить в долг.
От безысходности многие начинали пить. И в новом году им не оставалось ничего другого, как снова пуститься в дальний путь. Часто проходили годы, прежде чем дорога приводила назад.
Судьба дротаров — это судьба всех словаков. Словакия была охотничьей вотчиной монархов. Экономическое развитие? Ради каких-то нищих?..
Но вот пришел день, когда смолкли охотничьи рожки. Бедняки прогнали господ ко всем чертям, как это было сделано в России в октябре 1917 года. Правда, тогда (это было в 1918 году) они не имели опыта русского рабочего класса и такой партии, как у него. Буржуазия обманом лишила их власти в новом государстве, завоеванном ими совместно с чешскими рабочими, — власти в Чехословакии. И все же появилась новая надежда в их жизни. Некоторые нашли уже работу в соседней Чехии, где быстро развивалась промышленность. В Словакии тоже появилось несколько предприятий, в том числе и на реке Ваг. Сколько турбин может вращать эта могучая река! Сколько производить электроэнергии, сколько дать света и работы словацкой земле! К строительству гидроэлектростанций приступило сразу несколько фирм. У бедных дротаров родились новые, ранее никогда не приходившие им в голову мысли.
Они мечтали о том, что, может быть, удастся заработать немного денег на строительстве. Много, наверное, не заработаешь, но если бы каждый скопил хотя бы немного и если бы родственники, оставшиеся за границей, могли бы сколько-нибудь добавить, то и не нужно было бы тогда заниматься промыслом, во всяком случае меньше, чем раньше. Может быть, здесь, в родной Словакии, мастерили бы современные формы для выпечки хлеба и красивые жестянки. Их очень любили в новом быту. Еще, может быть, изготовляли бы проволочные изделия. И не возродилось ли бы тогда старое искусство плетения роскошных шалей из посеребренных и золоченых нитей? Дети тогда, наверное, не ходили бы босыми и ели бы хлеб вместо овсяных лепешек…
Мечта, простая и красивая мечта. Но как ей исполниться?
В один прекрасный день мечта эта стала как будто осуществляться. В Белке Ровне, небольшой деревушке на Ваге, возникло объединение с гордым названием «Акционерное общество». Его капитал? Несколько тысяч крон. Каждый трудился под своей собственной кровлей, а один из них вел дела. Надежды еще более окрепли.
Но как дела пойдут в гору, если поездка в Братиславу для покупки и продажи обходилась в 150 крон, а сделанные вручную печные формы можно продать всего по две кроны за штуку? А сколько форм может изготовить один человек, если даже и работает он до изнеможения? Нужны машины, кредиты. Мечта о безбедной жизни была очень заманчивой, но не такой простой, как казалось, и ей не суждено было сбыться.
«Акционерное общество» бедняков просуществовало с грехом пополам почти два года. А потом остались от него лишь горькие воспоминания и разочарование. Бедняки так и остались бедняками.
А гидростанции на Ваге?
Владельцы чешских угольных шахт боялись белого угля. Они не могли допустить, чтобы сила воды вырабатывала ток и конкурировала с ними, и они добились своего. Оказывая давление на мелких словацких предпринимателей, им удалось сорвать все их планы, связанные со строительством гидростанций. Построены были только те станции, финансирование которых взяло на себя государство. Но это были незначительные станции, и они почти не изменили лицо Вага и жизнь в стране. Число словацких эмигрантов оставалось в процентном отношении самым высоким в Европе. Где же был выход?
Коммунисты Чехословакии давно указывали его. «В едином социалистическом государстве, — говорили они, — в котором чехи и словаки равноправны, в котором один народ помогает другому, где не будет конкурентной борьбы за счет рабочих».
А словацкая буржуазия говорила: «Выход в отделении от Чехословацкой республики, в собственном словацком государстве». Она боялась не только конкуренции чешской буржуазии, но и сил сопротивления объединенных чешских и словацких рабочих. И она предала Словакию Гитлеру. Последний совместно с буржуазией развернул строительство заводов. Заводов для войны. Беднякам это сначала дало работу, а потом насильственную мобилизацию в рейх и, наконец, войну, для которой и строились заводы.
И подобно тому, как Красный Октябрь вдохновил в свое время чехословацких рабочих на борьбу против монархии, так и наступающая Красная Армия снова пробудила их силы. На восстание. И после упорной вооруженной борьбы возникла новая Чехословакия, в которой власть принадлежала самим рабочим и крестьянам.
Исполнились ли теперь мечты о лучшей жизни?
Шел январь 1949 года. Мокрый снег, сыпавшийся с неба, под ногами превращался в воду. В сплошное грязное месиво превратились берега Вага. Иссера-зеленый катил он свои воды, и ощетинившиеся льдины угрожающе вздымались на его волнах. И вот как-то рано утром у маленького вагского городка Пухова послышался шум моторов. У его ворот прямо в грязь соскочили с двух грузовиков какие-то юноши и девушки. Без долгих размышлений они разобрали с машин орудия труда и приступили к строительству бараков. Не прошло и двух недель, как прибыла новая группа молодежи и въехала в бараки. Там было тесно, но строительство еще более ускорилось. И когда пришла весна, тут можно было разместить не одну сотню людей.
Имена пятидесяти пяти тысяч юношей и девушек, которые в течение нескольких лет работали здесь, мало известны. Зато видны результаты их труда. Они — заводская молодежь, студенты, дети крестьян, молодые служащие — прокладывали шоссейные и железные дороги, строили дома и линии электропередач. Сначала во время коротких месячников, а потом в годовых бригадах. Народ так и валил на молодежную стройку… В те январские дни 1949 года началось строительство на Ваге Молодежной плотины, самой крупной в то время молодежной стройки Словакии.
Сыновья и дочери дротаров тоже устремились на стройку. Начинали они как неквалифицированные рабочие, с киркой и лопатой в руках. Машин было мало, да и кто их мог бы обслуживать, если большинство рабочих даже смутно представляли себе, что такое электричество? Два года работали примитивными средствами, но постепенно начинали прибывать бульдозеры и краны из Чехии, из Советского Союза, а потом и собственного словацкого производства. Опытные чешские рабочие и инженеры с самого начала принимали участие в строительстве. Они-то и обучали молодежь. Много молодежи совсем осталось на стройке и выбрало себе новые профессии.
Работа не всегда продвигалась легко. Бывали ситуации, порой становящиеся критическими. Как-то, взрывая породу, натолкнулись на минеральный источник. В небо взметнулся, подобно гейзеру, двенадцатиметровый фонтан, и концентрированный кислый раствор источника начал разрушительно действовать на бетон. Всему строительству угрожало бедствие. Прошли месяцы, прежде чем было найдено средство для укрощения источника и внесены изменения в строительный проект. Месяцы, за время которых молодой коллектив грозил распасться, но в конце концов все-таки остался и победил природу. Большинство этих юношей и девушек стали теперь опытными работниками и учат более молодых. А молодежь по-прежнему прибывает на Ваг, потому что Молодежная плотина — это ведь только часть грандиозного проекта. Ведь, как сказал когда-то Ленин: «Коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация…»
Дети бедных дротаров, горных пастухов, лесорубов, гончаров — они хорошо уяснили себе это. И мечты их были уже не маленькими и ограниченными. И, может быть, в то время как тихими вечерами дедушка еще рассказывает легенду о том, что Ваг явился слишком поздно, когда господь бог наделял реки течениями, и что поэтому его течение такое буйное и необузданное, внук его стоит как специалист на высокой плотине у Крпеланы и рассказывает иностранцам:
«Здесь первая ступень Вагского каскада. Мы создали реке новое русло, из которого ей никогда уже больше не вырваться. В десяти километрах ниже, у Сучаны, расположена вторая ступень, дальше следует Врутки. Мы вернули часть реки в старое русло — до Жилины. Там в будущем возникнет порт. Еще ниже готовы уже два широких канала, три еще находятся в стадии строительства. С Черного моря по Дунаю к нам будут заходить грузовые суда.
Две гидроэлектростанции мы имели на Ваге раньше. Потом мы построили двенадцать. Три новые еще строятся, остальные проектируются в нижнем течении. Но это будущее — следующая пятилетка».
Электроэнергию, вырабатываемую могучим Вагом, получает вся страна. Не узнать теперь и маленькие дротарские деревни в прибрежных долинах западного берега Вага. Все они прочно обосновались. Молодежь построила себе новые дома. Всюду электрический свет и… работа, всюду работа. Родина для дротаров стала настоящей родиной.
В Белке Ровне, у въезда в деревню, ныне возвышаются большие цехи.
Те, кто не захотел оставить ремесло, основали кооператив с государственными кредитами. Семь миллионов крон составляет его нынешний доход. И вполне понятно, что родственники, оставшиеся за границей, с недоверием относятся к письмам из дому. Слишком уж велика разница по сравнению с тем, что было раньше. А старое прекрасное художественное ремесло плетения из серебряных нитей тоже снова возродилось. Со вкусом сделанные шали и портсигары идут во все страны мира.
«В мир» — так и называется кооператив. Однако никому уже ныне нет необходимости из-за нужды выезжать куда-то. Наоборот, отсюда теперь идут в мир изделия новой Словакии, рассказывая о цветущей жизни в Чехословацкой Социалистической Республике.