Как только у Форестера появлялись вопросы, кто-то невидимый шепотом ему отвечал. Здесь не было мужчин. Эту расу составляли только женщины, и они производили себе подобных. Мужчины исчезли пятьсот тысяч лет назад. А где же они сейчас, эти женщины? В миле от зеленого леса, оттуда миля вверх по винному ручью до шести белых камней, и еще миля до широкой реки. Там на отмелях были женщины, любая из них составит счастье мужу и подарит ему прелестных детей…
Форестер открыл глаза. Все проснулись и вставали.
— Мне приснилось…
Им всем приснилось.
— В миле от зеленого леса…
— …оттуда миля вверх по винному ручью…
— …за шестью белыми камнями, — сказал Кэстлер.
— И еще миля до широкой реки, — добавил Дрисколл.
С минуту все молчали. На отливавшей серебром поверхности ракеты отражались звезды.
— Что будем делать, капитан?
Форестер молчал.
Дрисколл сказал:
— Капитан, давайте останемся. Не надо возвращаться на Землю. Они ведь никогда не прилетят узнать, что с нами сталось, они решат, что мы погибли. Что вы на это скажете?
У Форестера на лбу выступили капли пота, он облизнул пересохшие губы, руки, лежавшие на коленях, вздрагивали. Команда ждала.
— Это было бы замечательно, — сказал капитан.
— Так за чем же дело стало?
— Но, — вздохнул Форестер, — мы должны выполнить задание. Люди вложили столько средств в наш полет. Наш долг — вернуться.
Форестер встал. Все сидели на земле, будто не слышали его слов.
— Эх, а ночь как хороша! — промолвил Кэстлер.
Они снова обвели взором мягкие холмы, деревья и реки, разбегавшиеся во все стороны.
— Пошли, — с трудом проговорил Форестер.
— Капитан…
— Пошли, — повторил он.
Ракета взмыла в небо. Глядя вниз, Форестер видел каждую долину, каждое крошечное озерцо.
— Надо было остаться, — сказал Кэстлер.
— Да, я знаю.
— Еще не поздно вернуться.
— Боюсь, что поздно, — Форестер наладил телескоп. — Ну-ка, взгляните вниз.
Лик планеты неузнаваемо изменился. На ее поверхности появились тигры, динозавры, мамонты… Вулканы извергали огненную лаву, циклоны и ураганы в дикой ярости носились над равнинами.
— Да, эта планета — настоящая женщина, — сказал Форестер. — Ожидая миллионы лет гостей, она готовилась, прихорашивалась. Она выложила нам все лучшее. Когда Чэттертон с нею грубо обошелся, предупреждала его несколько раз, и, когда он попытался лишить ее красоты, она уничтожила его. Она, как и каждая женщина, хотела, чтобы ее любили ради нее самой, а не ради богатства. И теперь, после того как она предложила все, что могла, а мы повернулись к ней спиной, она оскорблена и унижена. Она позволила нам уйти, но мы никогда не сможем вернуться. Она встретит нас вот этим…
Он показал Кэстлеру на циклоны и бушующие моря.
— Капитан, — произнес Кэстлер.
— Да.
— Немного поздно говорить вам об этом. Но перед отлетом я дежурил у шлюза. И я позволил Дрисколлу тайком уйти с корабля. Он просил меня. Я не мог ему отказать. И я за это в ответе. Он теперь там, внизу.
Оба вновь приникли к иллюминатору.
После долгого молчания Форестер сказал:
— Я рад, что хоть у одного из нас хватило ума на то, чтобы остаться.
— Но он ведь там сейчас погибает!
— Нет, этот спектакль рассчитан только на нас; возможно даже, это зрительная галлюцинация. Дрисколл в полной безопасности и здоров, ибо он теперь единственный зритель на этом представлении. Уж она его забалует. У него будет удивительная жизнь, а мы будем бродить по звездным системам, но никогда нам больше не найти такой планеты. Нет, не стоит и пытаться «спасать» Дрисколла. И вряд ли она это допустит. Полный вперед, Кэстлер, полный вперед!
Ракета стремительно рванулась, набирая скорость.
И прежде чем планета исчезла в ослепительном блеске, Форестер очень ясно представил, как Дрисколл идет вниз от зеленого леса, тихо насвистывая; вокруг него буйная зелень, журчит винный ручей, вареная рыба плавает в кипящем источнике, плоды созревают в полночь на деревьях, а далекие леса и озера только и ждут случая попасться ему на глаза; а Дрисколл все идет и идет через бесконечные зеленые луга, мимо шести белых камней, через лес, к берегу широкой прозрачной реки…
Л. ПроппТам, где курится земля
Восьмым чудом света называли террасы, созданные отложениями новозеландских гейзеров. По рассказам очевидцев, это были гейзеры необыкновенной красоты. Самый крупный из них выбрасывал фонтан воды стосемидесятиметровой высоты, диаметр его выходного отверстия (грифона) достигал двадцати метров. Гейзеры и террасы, уступами спускавшиеся к теплому озеру, были уничтожены при грандиозном извержении вулкана Таравера в 1886 году. Долгое время считалось, что подобного места нет нигде больше на земном шаре, пока за тысячи километров от Новой Зеландии, на Камчатке, не открыли долину гейзеров. Эта сказочная долина затеряна среди сопок в труднодоступном районе на территории Кроноцкого заповедника. Обнаружена она была в 1941 году отрядом вулканолога Устиновой.
Гейзеры представляют собой горячие источники, у которых период активного действия через довольно правильные промежутки времени сменяется периодом покоя. В их природе еще много неясного. Для объяснения механизма действия гейзеров предложено несколько теорий, которые сходятся в одном — в магматическом источнике тепла. В самом деле, все они располагаются вдоль разломов земной коры вблизи молодых вулканов. Одна из наиболее приемлемых теорий исходит из того, что в глубинных участках канала гейзера находится перегретая вода, которая, однако, не закипает из-за давления вышележащего столба воды. Перегретая вода в результате перемешивания (конвекции) нагревает верхние ее слои до температуры кипения. Образующаяся пароводяная смесь резко уменьшает давление на нижние слои, которые немедленно реагируют на это бурным вскипанием, и столб воды и пара с колоссальной силой выбрасывается вверх. Тут начинается другой процесс, которому гейзер обязан периодичностью своего действия. Из окружающих пород в опустошенный канал поступает холодная вода. Без ее притока гейзер быстро «изошелся» бы паром. Но кипение гасится, начинается стадия наполнения, излияния, фонтанирования и парообразования.
Камчатские гейзеры расположены вдоль нижнего течения реки Гейзерной, на ее левом берегу. На этом участке протяженностью около двух с половиной километров сосредоточено около двух десятков больших гейзеров, грязевых котлов, теплых озер, горячих источников, паровых струй. Температура воды гейзеров близка к точке кипения (97–99°).
У каждого из них свой «характер». Некоторые, например гейзер Великан, выбрасывают струю воды мощным столбом, выделяя большое количество пара. Но наиболее изящны те, которые выбрасывают воду тонкими отдельными струями. Эти струи хорошо видны, ибо пара здесь заметно меньше. К таким гейзерам относится Жемчужный. Свое название он получил по цвету гейзерита — натечного кремнезема, отлагающегося во время стока выброшенной воды из грифона.
Извержение гейзеров — необыкновенно величественное и красивое явление природы, оно полностью заслуживает восторга наблюдателей, описывающих редкое зрелище.
Не менее поразительны картины на острове Кунашир — самом южном из Большой Курильской гряды. Вулканы Кунашира находятся в состоянии относительного покоя. Для них характерна фумарольная деятельность, то есть постоянное выделение горячих водяных паров и газов. По их составу и температуре фумаролы разделяются на мофетты с содержанием углеводородов и углекислого газа и температурой ниже 100°, сольфатары, содержащие сернистые газы и серу с температурой 100–180°, и собственно фумаролы, содержащие галоидные газы и имеющие температуру от 180° до 900°.
Активные участки вулканов Менделеева и Головнина относятся к сольфатарным. Здесь господствует сера. Она всюду: в воздухе и воде, скрипит под ногами, почва на сотни метров вглубь сплошь состоит из серы. Насыщенный серой горячий поток газа с бешенством и рычанием вырывается из бездонных провалов; ветер то пригибает его к земле, то милостиво разрешает клубами подниматься вверх. И горе всему живому, когда его внезапно окутает столб белого газа, несущий удушье.
Все щели и разломы в породах оторочены серой. Она образует изящные фигурки, трубки-конусы, которые растут до тех пор, пока не разрушатся под собственной тяжестью. Из всех отверстий таких трубок со свистом выделяется удушливый газ, покрывающий их ярко-желтой щеткой кристаллов серы.
Сера напоминает о своем присутствии и в географических названиях. Судите сами: город Серноводск, мыс Серный, из озера Кипящего вытекает река Серная. Растворяясь в воде, сера придает ей беловато-мутный цвет, на фоне которого особенно резко и зловеще выделяются темные круги кипящих в воде сольфатар, выбрасывающих черные фонтаны. Озеро Кипящее невелико — около 250 метров в диаметре, температура воды 35–60°, но местами, у выходов горячих газов, поднимается до 100°. Оно образовалось на месте воронки взрыва в кальдере вулкана Головнина. Обнаженные породы круто обрываются в него безжизненными скатами; ядовитые вулканические газы убивают всякую растительность. Здесь всюду «работают» сольфатары, напоминая о том, что вулкан не спит, а тревожно дремлет. По мнению вулканологов, последнее извержение вулкана произошло не позже 70–100 лет назад.
Кроме сольфатар вулканическая деятельность на Головнине проявляется в виде грязевых котлов. Паровые струи, поднимающиеся со дна воронки, заставляют «кипеть» и хлюпать глину, размягченную ими до консистенции сметаны.
Теплые серные источники стали кладбищем тысяч насекомых. Обманутые манящей поверхностью воды, они опускаются на нее и вскоре оказываются погребенными под слоем осадочной серы.
Вода источников считается целебной. По деревянным желобам местные жители отводят ее в бани, где установлены деревянные ванны-бассейны с двумя втулками: одна — для заполнения горячей водой из источника, другая — для выпуска ее. Сюда же подведена прохладная вода из ручья.