Усовершенствованная драга, по-видимому, пригодится для работ на глубинах до пяти километров.
Сейчас предложены и другие варианты сборщиков конкреций. Среди них всевозможные машины с захватными или всасывающими устройствами типа земснарядов, механические лопаты и ковши типа скрепера. Драгоценный груз должны будут либо поднимать на подводное судно, либо подавать по трубопроводу, либо посылать за ним ныряющий рудовоз-автомат. Он сможет забирать в свои трюмы руду и доставлять ее на поверхность.
Экономисты подсчитали, что сбор конкреций со дна океана себя оправдает. Теперь слово за конструкторами, которые должны, выбрав самый удобный и дешевый способ, создать технику для добычи руд из-под воды.
Вероятно, первое, с чего начнут освоение дна, и будет сбор даровой руды, устилающей ложе Мирового океана. Американцы уже приступили к нему. Надо было бы и нам серьезно подумать об этом. Руда лежит и в наших морях, где, кстати, не столь уж большие глубины: в Баренцевом, например, максимальная метров до шестисот.
Подводная лодка туда не заберется, а гидростату либо подводным судам, которые задуманы сейчас, такой рейс под силу. Значит, можно будет (со временем!) опустить на дно сборщиков конкреций, наблюдать за их работой, проверять, как действуют автоматы, без них ведь под водой не обойтись.
Как бы то ни было, карты рудных россыпей начали составляться, конкреции перестали быть диковинкой, они интересуют не одних лишь ученых, они интересуют уже инженеров и экономистов. И это, пожалуй, едва ли не самый яркий пример того, какую службу станет нести дно в морском хозяйстве завтрашнего дня — поставщик руды, который сможет обеспечить нас на многие столетия вперед… Разве можно пренебречь им, даже если и очень труден путь до него?.. К тому же, наверное, удастся, овладев дном, получить доступ и к другим его богатствам, опять-таки не устраивая ни глубоких шахт, ни рудников.
Есть и еще на дне богатства. Они, увы! не дело рук природы. Это результаты истребительных войн и кораблекрушений, и не геологам, а просто водолазам их брать. Надо и ими воспользоваться в полной мере. Более четырех тысяч судов потоплено и затонуло только за вторую мировую войну. Этот металлический лом, как думают специалисты, быть может, со временем пойдет в пищу мартенам.
Хотя у подводных геологов нет еще широко развитой техники и завоевание глубин — дело будущего, но будущее это не за горами. Самое важное — такую технику мы уже в состоянии создать, она существует уже не в замыслах фантастов, а в эскизах реальных инженерных конструкций.
В помощь аквалангистам-геологам инженеры создают подводные суда для малых глубин. Их сделано уже немало, а проектируется еще больше. Вот, например, одно из них, построенное недавно в США.
В корпусе хорошо обтекаемой формы с прозрачным фонарем размещаются два человека в легководолазных костюмах. Кабина не герметична, в нее свободно проникает вода. У экипажа хороший обзор. Сдвинув фонарь, они легко могут выйти на дно. Гидрореактивный двигатель позволяет лодке быстро передвигаться под водой.
Разработанные сейчас варианты судов для малых и средних глубин насчитываются десятками. Многими из них смогут воспользоваться и геологи.
Как бы ни были велики трудности, они преодолимы. Подводный флот для геологической разведки, а потом и освоения недр под океаном будет создан! Однако дело не за одной лишь инженерией, дело за экономикой. Стоит ли игра свеч? Разумно ли тратить силы и средства — и немалые! — чтобы извлекать клады, столь далеко запрятанные природой?
Допустим, удастся создать и глубоководные суда, и машины, и сооружения на дне. Допустим, удастся решить великое множество всевозможных проблем, с которыми почти не приходилось сталкиваться современному инженеру.
Ведь надо располагать материалами с необычайными свойствами — сверхпрочными и стойкими против вредного действия морской воды. Надо обеспечить нормальную работу всех механизмов и приборов в условиях необычайных, когда давление измеряется десятками и сотнями атмосфер. Надо в этом царстве высоких давлений, где к тому же нет свободного кислорода, заставить работать силовые установки, обеспечить энергией всю глубоководную технику.
Не приходится уже и говорить, что в глубинах, лишенных света, непроницаемых для радиоволн, понадобятся свои, особые средства связи. Да и одна ли только связь важна во владениях Нептуна! Вполне естественно, что непременными участниками разведки и освоения океанского ложа будут автоматы. На долю телемеханики и кибернетики придется немало работы.
Кибернетика позволит создать высокосовершенные, самоуправляющиеся машины. Можно построить, например, самоходную гусеничную батисферу, которая пройдет по заданному ей маршруту, проведет наблюдения, сделает измерения, соберет образцы.
А человек? Ему уготована только роль наблюдателя в гондоле батискафа или какой-нибудь иной подводной лодке? Он захочет сам побродить по подводным долинам и каньонам. Он должен будет покинуть свою, пусть подводную и подвижную, базу, свой подводный корабль. Тут ему, разумеется, не обойтись одним аквалангом.
Встанет и еще одна трудность: нужен будет глубоководный скафандр — и не громоздкий металлический футляр, как современное одеяние тяжеловодолаза, а удобный и надежный костюм для работы на любых глубинах.
Необъятно поле для работы морских геологов. И хотя многое сделано ими, предстоит сделать еще больше. Морской геолог сегодня, изучая большие глубины, подобен слепому, который лишь ощупью и зачастую случайно находит на дне то, что его интересует.
Правда, в его распоряжении приборы, приносящие пробы даже с предельных глубин, и фотоаппараты, делающие там снимки. Правда, подводное телевидение обещает проникнуть куда глубже, чем теперь. Но видимо, исследовать дно с тем же размахом, с каким геологи исследовали сушу, можно будет только тогда, когда появятся разведчики глубин — автоматические, а затем и с человеком на борту.
И они начинают появляться. За рубежом испытан уже управляемый на расстоянии подводный танк. Он сможет работать на глубинах до шести километров. У нас создается миниатюрная подводная лодка «Север-2» с «потолком» до двух километров; ее экипаж — два человека.
Самоходки на гусеничном ходу, небольшие батискафы и мезоскафы — подводные вертолеты, оборудованные телекамерами и киноаппаратами, ультразвуковыми локаторами и кибернетическими устройствами, снабженные приборами и механическими руками-манипуляторами, — вот кто поведет разведку океанского ложа.
Когда настанет очередь человека, к его услугам будут и наблюдательные посты на всевозможных подводных судах, и водолазные костюмы.
Предложен, например, интересный аппарат — батиандр. Его авторы инженеры М. Н. Диомидов и А. Н. Дмитриев решили поместить человека не в жесткий неудобный футляр, имеющий форму тела, а в более удобную просторную шаровую оболочку. Батиандр по существу индивидуальная батисфера, но только не похожая на своих предшественников.
Она сможет самостоятельно плавать, для этого у нее есть водометные движители. На дне она станет на специальные ноги-захваты. Есть у батиандра руки, которыми управляет изнутри человек. И любопытно, что «потолок» такого водолаза доходит до одиннадцати километров, ему будут доступны любые глубины Мирового океана.
Теперь подведем итог. На одной чаше весов все трудности, все нерешенные проблемы, на ней и риск, и, возможно, неудачи. На ней же колоссальные затраты. А на другой — плоды этого труда, те богатства, которые извлекут из-под дна морского. Какая же из них перевесит?
Что касается кладов, лежащих на дне, то здесь вопрос уже ясен. Затраты окупятся, и довольно быстро. Сбор конкреций окажется поэтому первым шагом, который сделают подводные геологи, выйдя в открытый океан.
Впрочем, «окупятся» не то слово. Речь пойдет о чистой выгоде. Содержание металлов в этой морской руде не меньше, чем в рудных месторождениях на суше. Да и где еще можно найти, например, столь богатые марганцем и свободные от примесей залежи? Там собрались вместе ценнейшие металлы, и нельзя пренебрегать дальше столь поистине уникальным даром природы.
Кроме того, не одни рудные россыпи можно добывать со дна.
Красная глина, устилающая многие десятки миллионов квадратных километров, — это гигантские запасы прежде всего алюминия и меди: тысячи и сотни тысяч миллиардов тонн!
Осадки покрывают дно на площади около ста миллионов квадратных километров. Еще один подводный клад: и железа, и меди, и магния, и никеля, и кобальта. В четыре миллиона рублей оценивают каждый километр этих залежей. Итого почти полмиллиарда. Осадки же — отличное сырье для получения стройматериалов. Их запасы громадны.
Теперь о том, чтó находится в толще дна. Насколько богаты подземные недра, мы точно пока не знаем, это в буквальном смысле слова геологическая целина. Кроме приближенной оценки для нефти, нет еще подробных подсчетов, что не мешает, однако, разрабатывать проекты подводных шахт и всерьез задумываться о бурении подводных скважин.
Геологам придется осваивать всю береговую отмель, а со временем выходить и на простор открытого океана.
Тогда сваи уже не помогут. На смену им придут плавучие острова, поставленные на якорь и защищенные от волн надувным молом. Это сердце и мозг будущего нефтепромысла. Там разместятся энергетические установки, — возможно, ядерные, они удобнее других. Оттуда станут управлять всем сложным морским хозяйством.
По дну поползут самоходные буровые установки. По гибким шлангам нефть и газ, которые легче воды, поднимутся на поверхность.
И конечно, самое широкое применение здесь найдет автоматика. Человек возьмет на себя лишь управление и контроль, а, если понадобится, то и ремонт; в его распоряжении будут глубоководные суда и скафандры.
На подводное бурение возлагают особенно большие надежды. Недавно был произведен один опыт, который оказался весьма поучительным. Американские инженеры решили пробурить скважину в открытом море и достигнуть «верхушки» таинственного подкорового вещества — мантии.