Изящные «венерины башмачки» — орхидея наших лесов
Еще не так давно эти изящные башмачки можно было встретить в любом лесу от Прибалтики до Тихого океана. Они заходили чуть ли не на окраины Москвы. Теперь их с трудом найдете лишь в самых глухих, малодоступных чащах. Северные орхидеи вымирают. Растения-уникумы катастрофически гибнут от жадных рук «охотников за красотой», и есть опасность, что скоро их останется на всю страну не больше, чем зубров в Беловежской пуще.
Надо во что бы то ни стало сохранить хрупкую прелесть орхидей людям не только нашего, но и будущих поколений. Об этом заботятся сейчас подлинные любители природы во всех уголках страны. Этим заняты и ученые Ботанического сада. Коллекция орхидей, тропических и своих отечественных видов, собранная в Главном ботаническом саду, — наш «золотой запас». Из него должно черпаться все лучшее для расселения по оранжереям страны. Кроме того, ученым орхидеи служат целой энциклопедией биологических «чудес», важных для познания общих законов природы. А одна из них — лиана ваниль интересует и практиков. Недозревшие плоды этой орхидеи дают ту самую ваниль, без которой не обходится кондитерская промышленность.
Один шаг, и мы с насыщенных влагой берегов Амазонки попадаем в оцепеневшую от зноя Калахари, затем на мексиканское нагорье. Кусочек этих пустынных мест в другом отделении оранжереи.
Серая галька, где крупная, где помельче, рассыпана на стеллаже. Рассыпана? Нет, растет!
— «Живые камни», литопсы из пустынь Африки, — указывает на них экскурсовод Светлана Курганская. — Пример мимикрии, подражательной формы. Растения маскируются под камни, чтобы избежать истребления.
Идем дальше, и странный, химерический мир раскрывается перед глазами. Если в соседнем отделении мы видели конкурс изящества и совершенной красоты, то теперь словно попали на выставку, где шло соревнование на эксцентричность, на то, чтобы выглядеть как можно извращеннее, уродливее, непохожее на самих себя.
Вот две зеленые взбитые подушки. Не вздумайте использовать их по назначению: тысячи осиных жал-колючек вопьются в тело.
Узнаéм, что мексиканские эхинокактусы, так называются колючие подушки, — почтенные старцы. Одному около ста лет, другому под шестьдесят. Вот целый выводок кактусов-ежей, за ними кактусы-подсвечники, кактусы-тарелки, совсем ни на что не похожие кактусы.
…Черно-зеленая змея, вся в колючках, извивается на стеллаже. У змеи совсем не соответствующее внешности название — Царица ночи. И все же название у этого редкого бразильского кактуса из рода Цереус точное. Пресмыкающееся иногда становится царственным цветком.
Таинство перевоплощения совершается не каждый год и лишь июньской или июльской ночью. Как в сказке, когда часы пробьют полночь, на безобразном теле раскрывается огромный, достигающий иногда четверти метра в поперечнике золотисто-белый цветок. Основание его острых, как лучики, лепестков начинает мерцать чуть приметным фосфорическим светом. Этот свет, словно фонарик, зазывает ночных бабочек, опыляющих цветок. Пряный ванильный аромат помогает найти направление.
Всего лишь два-три часа длится торжество, затем гаснет таинственный свет, поникают лучики-лепестки. Прекрасный цветок умирает. Остается распластавшаяся уродливая змея. Годами будет она, прячась в камнях, накапливать силы, чтобы снова в одну из летних ночей вспыхнуть огненными цветками.
«Царица ночи». На уродливом теле сказочный цветок
Можно без конца рассматривать то странные, то забавные существа, населяющие этот растительный зверинец. Около тысячи видов кактусов Южной Америки, молочаев и алоэ африканских и азиатских пустынь собрано в оранжерее суккулентов, то есть сухолюбов. И все-таки при огромном разнообразии этих удивительных растений все они имеют между собой что-то общее.
Прежде всего колючки. Но у каждого особые. Целый арсенал шипов, когтей, щетины, острых ворсинок можно увидеть в отделении суккулентов. И по цвету они красные, желтые, серые, черные, наконец, пестрые и полосатые. Трудно даже предположить, что возможна такая изобретательность в создании и размещении столь элементарного оружия — колючки.
И вторая общая черта. У этих созданий, принадлежащих к растительному миру, как правило, не найдешь необходимейших частей, присущих растениям: стебля, ветвей, листьев в их привычном виде. Вместо них прямо на земле зеленый шар или нагромождение толстых лепешек, или торчащий стержень толщиной от веревки до бревна. Шары величиной от лесного ореха до футбольного мяча. А на родине, в мексиканской пустыне, они достигают двух метров в диаметре и веса до тонны. Там же знаменитый кактус Большая свеча возвышает свой гигантский канделябр на десять метров! Некоторые виды кактусов живут до пятисот лет. На стеллаже оранжереи они куда скромнее, но и здесь удивляют своей мускулистой силой.
Мускулистость, неприступность, броня из колючек — такой устрашающий вид оказывается всего лишь маскировкой. Если снять плотную, как хрящ, кожицу, внутри обнаружится сочная, рыхлая ткань, пропитанная влагой как губка. Живой сосуд с водой! Откуда он берется в мертвой пустыне?
…Маленький кактус на вашем окне, часто забытый, запыленный, примелькавшийся, — золушка среди комнатных цветов. Посмотрите на него с уважением. Он одно из удивительнейших творений природы, пример блестящего решения ею почти неразрешимой задачи.
Эксцентричная семейка кактусов
Задача такова: поселить живое, сочное растение на раскаленной плите, чтобы росло, цвело, продолжало род. Раскаленная плита — пустыня Мексики, где с пышущего жаром неба редко-редко падает на землю живительный дождь. Земля превращается в звенящий от сухости и зноя камень. На нем должно жить растение.
Но как известно, без воды не может обходиться ни одно живое существо. Для растения почвенная влага то же, что кровь для животного, она должна циркулировать непрерывно.
Изобретательная природа поступает так. Удаляет листья (они создают слишком большую поверхность испарения). Листья превращает в жесткие, сухие колючки. Заодно отбрасывает ветки. При данной ситуации, без листьев, они тоже не нужны. От веток остаются небольшие бугорки. Сохраняет лишь стебель, ствол, чаще всего превращенный в шар. Знакомая с геометрией природа учитывает: шар — тело с наименьшей площадью поверхности. Покрывает шар плотной, как хрящ, оболочкой. Размещает в ней хлорофилловые зерна: пусть ствол сам выполняет работу листьев, обеспечивает питание из воздуха — фотосинтез. Внутренние ткани растения превращает в водохранилище. Его емкость рассчитывает таким образом, чтобы воды, запасенной в короткий дождливый период, хватило при экономном пользовании до следующих дождей. Закупоренная плотной оболочкой «цистерна» ощетинивается тысячами жал-колючек против всякого, кто вздумает посягнуть на живую воду. Вот какое чудо изобретательности и точного расчета стоит на вашем окне — маленький незаметный кактус.
Я смотрю, с какой любовью, вооружившись лупой и пинцетом, старший садовод оранжереи Борис Сергеевич Цыплаков рассаживает микроскопические «детки» каких-то необыкновенных кактусов. А девочки-юннатки, затаив дыхание, следят за каждым его движением, чтобы потом получить разрешение проделать эту работу самим. Смотрю на колючее, разношерстное, но чем-то трогательное их хозяйство и начинаю понимать людей, которые увлекаются выращиванием кактусов.
Эти занятные растения могут привязать к себе. Они дают много пищи для наблюдений и размышлений. И ни на что не претендуют. Могут, как немногие из комнатных растений, жить рядом с отопительными батареями. Могут ждать вас и месяц, и полтора, если вы уехали в отпуск и некому их полить. У тех, кто увлекается кактусами, интересное и полезное занятие в свободное время.
Мы прошли только два отделения оранжерей Главного ботанического сада, где расселены, казалось бы бесполезные, «растительные безделушки». И в них узнали немало поучительного. А таких отделений с новыми лекарственными и плодовыми, эфироносными и цветочными растениями десятки, целый стеклянный городок, населенный «чужеземцами». С одними отношения так и останутся «на уровне дипломатических представительств». Другие получают приглашение прочно поселиться в нашей стране. Для более близкого знакомства и широкого испытания таких тропических растений на Черноморском побережье Кавказа десять лет назад организован Научно-исследовательский опорный пункт. Мне посчастливилось побывать и в нем.
Поезд долго идет вдоль моря узенькой тропинкой, вырубленной для него в горах, надвинувшихся на берег. На остановке Синатле перед Гагрой он стоит так мало, что еле успеваешь спрыгнуть с высокой подножки прямо под откос. И сразу в глаза ударяет солнце, охватывает зноем. По-русски это место называется Холодной речкой.
Шоссе делает петлю и, подняв нас по склону, приводит к воротам сада. Мы долго стоим, любуясь панорамой, которая открывается отсюда. Зеленые горы обступили сад с трех сторон. Редкостная пицундская сосна расселилась по склонам. Воздух весь пропитан ее ладанным ароматом. А внизу синее-пресинее море в миллионах солнечных искр. Море и горы разместились тут столь удачно, что получился уголок такой же теплый и ровный по климату, как расположенная чуть южнее Гагра.
И за воротами вырос райский сад. Если бы господу-богу потребовалось начинать все сначала, он наверняка поселил бы основателей рода человеческого именно здесь.
Мы входим в ворота, путешествие по тропикам продолжается. Конечно, от Холодной речки до экватора все-таки далеко, поэтому и здесь большинство растений живет под укрытием. Но оранжереи легкие — просто стеклянный каркас над участком земли.
Тонкая стеклянная стенка позволяет тут жить самым привередливым из тропических гостей. Например, мангостану и гвайяве.
Темно-красный, похожий на яблоко плод мангостана мы иногда видим на этикетках консервных банок. Но почти никто не пробовал в свежем виде его белоснежную мякоть, тающую во рту. Как говорят, изысканнейший из тропических плодов мангостан имеет вкус одновременно персика, винограда и апельсина вместе со своим непередаваемо тонким специфическим вкусом.