— Идем, красавчик, — говорит.
Рядом стоит Трам и улыбается, как вонючая гиена.
— Что новенького? — спрашиваю.
— А ничего, — отвечает Трам. — Старые штуки, как мы и думали. Пистолет оказался тем самым!
— Что? — не понял я.
— А то, что выстрелом из этого самого пистолета между половиной пятого и половиной шестого и был убит Дан Паранко.
— Пошли, — сказал Каучу и без лишних церемоний поволок меня в камеру.
«Очень это некстати. Ну совсем некстати, — подумал я. — Самое неподходящее время для отдыха в отдельном номере».
Когда мы спустились на лестничную площадку, у меня созрел один любопытный планчик. Я молниеносно сунул Каучу за шиворот два куска льда. Он разжал свои ручищи и принялся отплясывать самбу. Я ринулся вниз по лестнице. Ракетой влетел в коридор, достиг первого этажа, бросился к дверям и очутился в объятиях полисмена. Здороваться с ним я не стал. Ударом в живот оглушил его. Затем в мгновение ока английской булавкой пристегнул воротничок его мундира к брюкам и отправился по своим делам.
Мне совершенно необходимо было повидаться с компаньоном. Я взял такси и велел отвезти меня домой. Дома я первым делом заглянул в кухню. На обычном месте под столом Грэгорио не оказалось. Протрезвившись, он наверняка пошел опохмелиться.
Вспомнив о выпивке, я тут же осушил два стакана «Бурбона». Мне сразу стало легче. Нельзя было терять ни минуты. Фараоны наверняка нанесут сюда визит. Я наспех принял душ и переоделся. Да, а монеты?!
Открыл холодильник. Тарелка с ветчиной стоит на месте. Ей-ей, никому не придет в голову искать деньги в ломтях ветчины. Я поливаю ветчину бульоном и снова ставлю в холодильник. Только собрался уйти, как зазвонил телефон.
Снимаю трубку.
— Кто у телефона, Яко Пипа?
Черт побери, это звонит Трам.
— Да, я. Но не надейся застать меня дома, милейший Трам. Если даже твои фараоны заняли все выходы и входы, меня им не поймать.
— Не будь идиотом. У меня нет ни малейшего желания нанести тебе визит. Может, ты сам заглянешь ко мне на минуту? Твой компаньон ждет тебя с нетерпением.
— Прибереги свои шутки для кого-нибудь другого.
— Да нет же, послушай сам.
И верно, в трубку доносится собачий лай.
— Очень любопытно, — говорю. — Твой друг Каучу — большой мастер. Может, он умеет подражать и курице-несушке, когда она сидит на яйцах?
— Не болтай ерунды, — отвечает Трам и передает кому-то трубку.
Слышу голос Грэга. Это он лает в телефон.
— Слушай, Грэг, — кричу. — Что ты потерял в этом поганом заведении?
Только Грэг собирался пролаять ответ, как Трам отнял у него трубку.
— Вы его арестовали? — рявкнул я.
— Не мели чепухи, — отвечает Трам. — Грэг пришел сам, чтобы выручить тебя из беды. И частично ему это удалось. Ты больше не находишься в состоянии ареста. По крайней мере до новых распоряжений.
— А ты не врешь?
— Увы, нет, — отвечает Трам. — Похоже, синьор Дан Паранко покончил жизнь самоубийством. Вчера вечером он опустил письмо на имя жены, в котором просит у нее прощения за свой ужасный поступок. Оказывается, Дан Паранко вконец разорился. Восемь дней назад бедняге пришлось закрыть фабрику барометров; убыток был в тридцать миллионов. Письмо, это установлено с абсолютной точностью, написано рукой покойного.
— Очень мило, — говорю, — но при чем здесь мой компаньон?
— Э, твой компаньон в полном порядке. Утром он увидел, что тебя нет дома, и отправился за тобой. Он добрался до виллы 4326 и спрятался неподалеку в кустах. Когда пришел почтальон, Грэг выхватил у него письмо и примчался с добычей сюда.
— Вот это молодчик!
— Да, компаньон у тебя что надо. Тебе остается лишь рассказать, как попал к тебе пистолет и почему он валялся возле трупа Дана Паранко. Не думай, что теперь мы будем тебя поить сахарным сиропом.
— Нашли чем угощать, — отвечаю.
— Все наши подозрения остаются в силе. Несмотря на достоверность письма и всего прочего, остается проверить, как это синьор Паранко умудрился застрелиться, держа средним и указательным пальцами зажженную сигарету. Ведь в этой же руке он держал и пистолет.
— Возьми и проверь, — говорю. — Пистолет у тебя есть. Сигареты тоже. Если не ошибаюсь, я оставил пачку на твоем столе.
— Я их как раз и курю. Тебя это огорчает?
— Ничуть, — отвечаю. — Может, докурив последнюю сигарету, ты найдешь решение одной несложной проблемы!
Чувствую, что Трам вовсю заработал мозгами, и улыбаюсь про себя.
— Грэг сам отыщет дорогу домой.
Затем кладу трубку и начинаю соображать. Версия о самоубийстве весьма правдоподобна. Лишь мне одному известно, что, когда Дан выстрелил в себя, он не держал сигарету в руках. И потом пистолет. Как он очутился у того типа с желтыми глазами? Какое он имеет отношение ко всей этой истории? А жена Дана Паранко? Тут я хлопнул себя по лбу. Черт побери, видно, у меня совсем протухли мозги. Как же я забыл про ухо? Первым делом надо разыскать типа, которому принадлежало раньше это ухо. Впрочем, лучше подождать Грэга. А пока стоит еще раз обдумать историю с зажженной сигаретой. Когда я вошел, она дымилась, да еще как. Кто же мог ее зажечь и сунуть мертвецу в руки между средним и указательным пальцами за пять минут до моего прихода? Только его жена.
Внезапно дверь распахнулась, и влетел Грэгорио. Он стал меня лизать, а я погладил ему шею.
Потом вынул из бокового кармана ухо и показал его Грэгу. Грэг обнюхал его и посмотрел на меня.
— Понял? — спрашиваю.
Грэг направился к дверям. Значит, ему все ясно как божий день.
— Будь осторожен, — говорю.
Грэг в ответ громко залаял. Либо я, либо Грэг отыщем этого одноухого мерзавца.
Тут у меня в голове затрепыхалась одна любопытная мыслишка. А что, если наведаться еще разок на виллу молодой вдовы? На ходу ополоснул глотку стаканчиком «Бурбона» и пошел на стоянку. Внезапно я вспомнил, что оставил «блимбуст» на 47-й улице. Тогда я остановил первое попавшееся такси.
За рулем сидел худой низенький типчик, которого без форменной фуражки можно было бы принять за половую щетку. Я велел ему отвезти меня на 47-ю улицу. Машина тронулась, и тут я подумал, что мне может понадобиться пушка. Я хлопнул шофера по плечу.
— Остановись и подожди меня здесь. Я забыл портсигар.
Он остановил машину, я вылез и помчался домой. Вытащил из ящика пистолет, проверил, заряжен ли он, и для верности выстрелил в рукомойник. Все в полном ажуре. Такси ждало на прежнем месте. Я открыл дверцу и плюхнулся на заднее сиденье. Машина рванулась вперед.
В первый момент я не понял, что меня так встревожило, но потом сообразил. Сзади шофер казался не таким худосочным. Клянусь всеми святыми, этот тип изрядно потолстел за какие-нибудь пять минут. Шея у него стала как здоровенный окорок, который еле запихали в узкий воротник рубашки, а фуражка что-то уж слишком мала для круглой, словно тыква, головы. Я его взял за плечо.
— Блондинчик, — говорю. — Ты мне потом дашь рецепт, как потолстеть в одну минуту. Договорились?
Я вытащил пистолет и пощекотал дулом шейный окорок.
— Не глупи, — говорю. — Соблюдай правила уличного движения и вези меня, куда тебе велели. Он кивнул и сбавил скорость. Вскоре я обнаружил, что на сиденье возле шофера лежит сверток и из него высовывается чей-то ботинок. Я протянул руку и расстегнул у этого субчика пиджак. Извлек оттуда пистолет, финку, свинчатку и чугунный пестик.
Мой шофер что-то промычал и плюнул в окошко. Поудобнее устраиваюсь на заднем сиденье. Посмотрим, куда он меня отвезет.
Вижу, сворачиваем на 47-ю улицу.
— Эй, ты, — говорю. — Вези меня, куда приказано.
Он кивнул и остановился в двух шагах от моей машины.
— Н-да, — говорю. Твои хозяева — любезные люди.
Мы оба вылезли из машины. Я сунул пистолет в карман, но руки не отпустил.
— А теперь, — говорю, — развяжи-ка этот сверток.
Толстяк влез в машину, пошуровал там, а затем выволок на тротуар того типчика. Бедняга от слабости и страха на ногах не держался. Я пощекотал его слегка рукояткой пистолета, и он сразу вытянулся в струнку.
— Ну, а теперь, — говорю, — мотай отсюда.
Этот мозгляк долго себя упрашивать не заставил. На тротуаре остались я и жирный боров. Ростом он пониже меня, но много толще.
— Ну, говорю, — а что теперь будем делать? Продолжим нашу прогулку?
Толстяк показал на мою машину.
— Влезай, — говорит. — Поведу машину я.
Толстяк сел за руль, я устроился рядом, и мы помчались.
Я заметил, что он умело притормаживает на перекрестках, не обгоняет машины на спуске, уступает дорогу велосипедистам.
— Беру тебя личным шофером, — говорю.
Я думал, что толстяк повезет за город, в самые глухие места, ну, скажем, на заброшенную ферму. И здорово ошибся. Этот странный тип выехал на центральную площадь, сбавил скорость и стал оглядываться по сторонам, словно искал знакомую улицу. Наконец свернул вправо на довольно широкую, но тихую улицу. Миновав два больших здания, он подъехал к тротуару и плавно затормозил.
— Прибыли? — спрашиваю.
В этот момент раздался слабый треск. Толстяк вдруг раскрыл в ужасе глаза, словно увидел, что на него грузовик прет, вскрикнул и ткнулся носом в руль. В ту же секунду открылась задняя дверца и на землю спрыгнула тень. Я молниеносно выскочил из машины. Вижу, люди спокойно идут по своим делам. Мчатся машины. А убийца словно испарился. Левая дверца осталась открытой, и я в сердцах захлопнул. Потом занялся толстяком.
Бедняга всерьез отдал концы. В спине у него дыра. Ясное дело — его подстрелили из пистолета с глушителем.
Похоже, все это было продумано заранее и разыграно, как по нотам. Толстяк привез меня на такси к моей машине, а в ней уже прятался убийца. Все это надо хорошенько обдумать. И выпить стаканчик «Бурбона».