Увы, этого нужно было ожидать. Очень уж неудачное место выбрали себе лазиусы для жилья и кормежки, как говорят, бесперспективное. Но откуда им было знать про генеральный план застройки города?
Кого тут винить? Так уж сложились обстоятельства.
Ну, а как там тли? Когда трудолюбивые насекомые возвели над ними плотные земляные своды, под которые никто не осмеливался или не догадывался заглянуть, тлям было покойно и уютно. Наверное, постройки эти уже разваливаются, а беззащитные тли стали добычей хищников.
Без надежды увидеть муравьев ковыряю пальцем земляную хатку на стебле вьюнка. Внутри полно не только тлей, но и их хозяев! Откуда же они взялись? «Последние из могикан», отсиживающиеся ради спасения жизни в своих коровниках? Или пришельцы из других муравейников?
Но нет! Приглядевшись, вижу, как толстопузые, нагрузившиеся тлипым молоком мураши бегут в прежнем направлении — от зарослей бурьяна к тротуару. Почему же черной полосочки не видно на асфальте, муравьев ведь так много? Она хорошо заметна на земле между трав, но у самого тротуара обрывается. Здесь вырос конический холмик из светлого песка. У подножия холмика — несколько отверстий, куда пыряют пузатые мураши и откуда выходят другие, с тощими животиками, и бегут к ближним вьюнкам.
Это что ж получается? Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе: муравьи перебрались на эту сторону тротуара, видимо решив, что погибать под ногами прохожих совершенно бессмысленно и что это может в конце концов привести к полной гибели маленькой муравьиной цивилизации. Нелегко было строить новый дом, нелегко было в него и переселяться, одних личинок да куколок сколько таскать пришлось. Но зато теперь все жители муравьиного города будут целы. И еще: пастбище стало значительно ближе, а это тоже немаловажно. Как говорится, нет худа без добра.
Так думал я вначале, да и что другое можно было подумать: конус нового муравейника говорил сам за себя. Направился я было домой, пересек тротуар — и снова загадка! Там, где было раньше гнездо лазиусов, у бетонных брусьев, окаймляющих асфальт, — точно такой же конус из песка. И у его подножия — дырочки, возле которых копошатся муравьи.
Тут уж я стал в тупик. Может быть, семья разделилась «на два дома»? Но тогда откуда здесь у старого, уже давно построенного и обжитого гнезда свежий отвал песка да еще такой большой? Зачем муравьям понадобилось расширять старое гнездо, если семья стала меньше?
Насекомые постоянно задают загадки. Иные разгадываются просто: глянул — и все узнал. Над другими приходится долго ломать голову. Третьи так и остаются нераскрытыми, и таких, пожалуй, больше всего. Может быть, это и хорошо, что природа поверяет людям свои тайны очень скупо, понемногу.
Что ж, нужно терпеливо наблюдать, сопоставлять факты. Эти холмики бросились мне в глаза потому, что они светлые, песчаные. Откуда здесь песок? Ведь вокруг чернозем, обычная почва наших мест. Песок привезли, когда начинали прокладывать тротуар. Его муравьи могли вытащить только из-под тротуара, прорыв траншею под асфальтом и складывая вынесенные песчинки при выходе из тоннеля, в начале и в конце своей бывшей «верхней» дороги. Выходит, все эти дни, пока я наблюдал за муравьиной трассой и сокрушался о гибели глупеньких мурашей, их собратья прокладывали подземный ход — надежное и безопасное средство сообщения, настоящую линию муравьиного метрополитена. Труд был титаническим: высота горок перемещенного муравьями песка достигала восьми сантиметров!
Спасенная талантом маленьких строителей, семья жила и работала. Из отверстия под песчаным терриконом то и дело появлялись мураши с раздутыми животиками и тут же пыряли в другую дырочку — это был вход в гнездо. Старый вход в старое и единственное гнездо! Там, в его недрах, муравьев-дояров встретят другие работники, примут у них сладкий сок «из уст в уста», и еда будет в конце концов скормлена маленьким белым червячкам-личинкам, что грудами лежат в специальных комнатах-яслях подземных катакомб. Досыта нужно кормить и муравьиную самку-царицу: ей, постоянно откладывающей все новые и новые партии яиц, нужно регулярное и сытное питание. А каждый работяга-дояр будет все лето бегать под горячим от солнца асфальтом к вьюнкам за сладким тлиным молоком.
…Сейчас этого муравейника нет, как нет и пустыря, заросшего сурепкой, вьюнками и марью. Здесь, на широкой площади у здания исполкома, — красивые цветники и газоны, среди которых высится памятник Ильичу. Но, проходя по самой западной кромке площади, я всегда внимательно смотрю вниз. Здесь вдоль всего тротуара мелкими гнездами расселились потомки замечательных метростроевцев. Теперь они, может быть, даже охраняют цветы и травы, посаженные людьми.
А это куда более важная работа!
В лесах мурашам живется вольготно. Их «дворцы» возвышаются иногда чуть ли не на метр над поверхностью земли, и бывает даже так: что ни шаг — то муравейник лазиусов. На малой лесной полянке размещается огромное муравьиное государство. Иной раз буквально нет числа молодым незаметным колониям, еще не имеющим насыпного купола. В отличие от рыжих лесных муравьев, делающих эти постройки из хвои и веточек, холмики лазиусов — сплошь земляные. Часто они пронизаны стеблями и корнями трав, вероятно для прочности постройки (а может быть, и для других целей), и напоминают тогда большие болотные кочки.
У меня на стене висит карта, вернее, план всего лишь одного лесочка-«околка», обычного для лесостепей Западной Сибири. На ней нанесены жилища муравьев разных видов, но только крупные, хорошо видимые. Вот частица этой карты, изображающая краешек поляны размером 50x40 шагов. Не считая множества мелких, не учтенных гнезд и муравейников, принадлежащих другим видам, тут оказалось не менее десятка крупных передних холмиков черного лазиуса.
Бегут дни, годы. Старые муравейники пустеют, оседают, рядом возникают новые — сначала неприметные пещерки, потом маленькие земляные хатки, а затем дома и дворцы. Десятки тонн почвы, поднятой крохотными муравьиными челюстями из нижних горизонтов в верхние! Ведь земля под куполом и его окрестностями буквально изрыта ходами и жилыми камерами. Прикиньте объем надземной постройки лазиусов: она состоит целиком из материала, поднятого «на-гора» шестиногими землекопами с нижних горизонтов почвы.
Полезна ли такая деятельность?
Постоянно перемешивая почву, муравьи регулярно восстанавливают нормальное содержание различных элементов в ее верхних слоях, в первую очередь кальция, соединения которого легко вымываются дождями. Исследователи установили, что кислые почвы муравьи подщелачивают, карбонатные — подкисляют. Все это значит, что в местах, где обитают в достаточном количестве земляные муравьи, не произойдет гибельного для растительности засоления почвы. А сколько дополнительных удобрений в виде остатков добычи, разных органических отходов окажется в земле благодаря муравьям! А вентиляция почвы, изрытой ходами?
Русский почвовед Н. А. Димо еще в 1904 году писал, что муравьи, гнездящиеся в почве нижневолжских степей, выносят на поверхность 1122 килограмма земли на гектар площади после одного лишь ливня. И если бы в этих местах срыть все муравьиные кучи и полученную таким образом землю равномерно рассыпать по всей площади, то она образовала бы слой около 3 сантиметров толщиной.
Вот так мураши!
Сам я наблюдал, как особенно крупные и сочные ягоды земляники росли именно на муравейниках черных лазиусов или рядом с ними.
Ночью прошел легкий дождик, и поутру на тропинках в саду появились не только свежие горки с отверстием посредине, но и другие странные сооружения. Вот от гнезда к гнезду идет коридор, слепленный из песчинок и частиц земли, то открытый наподобие желоба, то в виде, тоннеля, то и вовсе ныряющий под землю и вновь выходящий на поверхность через несколько сантиметров.
И по коридору снуют муравьи. Каждый выносит из темного отверстия песчинку и наращивает ею стенку желоба. Их много, строителей: надо спешить. Ведь материал тогда хорош, когда влажен, — и песок, и земля, и глина. И всегда так: пройдет дождь — закипает работа у входов в муравейники лазиусов!
Я видел однажды «полуоткрытый» туннель лазиусов — он достигал семи метров в длину. Это необыкновенное сооружение было выстроено сразу же после дождя.
Еще большим стимулом для скоростного строительства служит роса. Особенно весело идет стройка на садовых дорожках в погожее, росистое летнее утро.
Поглядите в это время на мурашей — это очень интересно.
В один прекрасный день (именно прекрасный, так как обязательно должно быть тепло и тихо) на поверхности каждого муравейника начинает происходить необычное движение. Мураши суетятся, собираются кучками, будто оживленно и срочно совещаются о чем-то. Многие бегают по травинкам, растущим у муравейника. И вот из темных выходов появляются крупные насекомые с широкими прозрачными крыльями, аккуратно сложенными вдоль спины. Это самцы и самки. Различить их можно по размерам: самки куда крупнее, зато самцы обычно более многочисленны (впрочем, иногда вылетают почти исключительно одни самки). Все они ползают по муравейнику, взбираются на высокие стебли трав, и кажется, что холмики и растения облеплены блестящей шевелящейся чешуей. Рабочие муравьи целыми свитами толпятся возле своих крылатых братьев и сестер, облизывают их — готовят счастливчиков к грандиозной воздушной свадьбе.
Все это происходит в определенный день по какому-то неведомому нам сигналу, общему для всех без исключения муравейников округи. Иначе нельзя: вылетевшая в неурочный день самка останется неоплодотворенной. Вот даты лета крылатых Лазиус нигер, живущих в окрестностях Исилькуля Омской области: 1966 год — 7 августа, 1967 год — 29 июля, 1968 год — 5 августа, 1969 год — 26 июля, 1970 год — 11 августа. Стало быть, муравьиный календарь построен по какому-то особому принципу, в котором, вероятнее всего, значительную роль играет метеорологический фактор.