й от ветра, распластавшись и переплетясь, словно ленты, грелись на солнышке две крупные гюрзы. Прыжок. Одна нога прижимает голову левой змеи, другая — правой. Быстро расстегиваю мешок. Перехватываю левую змею из-под ноги хваталкой и бросаю ее в разверзтую пасть мешка. Несколькими секундами позже туда же летит и вторая. Быстро, почти бегом обхожу все ближние камни, но змей больше нет. Вернулся к «Запорожцу», сварил картофельную похлебку, поел, подремал. Солнце зашло за хребет, а Рудика все не было. Я заволновался. Мало ли что может случиться в горах. Только хотел идти на поиски, как из-за скалы вышел Рудик. Усталый и злой.
— Ни черта здесь нет, — сказал он, бросая хваталку и крючок.
— Сначала поешь, а потом поговорим.
Когда Рудик управился со второй миской похлебки и полбуханкой хлеба, я сказал:
— Вот теперь можешь достать из-под машины мешок и полюбоваться на гюрз.
Рудик раскрыл мешок, поглядел на змей и вздохнул:
— Тебе повезло.
— Элемент везения, разумеется, есть, но и завтра я найду змей. Если ты пойдешь со мной, и ты будешь с добычей.
— Не пойду я с тобой. Здесь недалеко есть сад, похожий на Бердыгунч. Поищу там.
— В саду еще прохладно, в долине теплее. Там нужно искать.
— Если и завтра ты принесешь змей, я поверю тебе, а пока…
62-й день — 13 апреля. Утром я вернулся в долину, а Рудик опять ушел в горы. До полудня, пока светило солнце, я нашел шесть гюрз и четырех из них поймал. Однажды мне помог разноцветный полоз. Я осторожно шел вдоль выхода конгломерата и осматривал его подножие. Неожиданно из ниши, почти на уровне моего пояса, стремительно выскользнул крупный разноцветный полоз. Он мелькнул у моих ног и скрылся в длинной узкой щели. Секундой позже из другого конца этой щели прямо мне под ноги выскочила крупная гюрза. Она молниеносно свернулась в боевую спираль, но через несколько секунд полетела в мешок.
Рудик и сегодня пришел пустым. Когда я показал ему мешок с дневным уловом, он отвел глаза и буркнул:
— Завтра иду в долину.
63-й день — 14 апреля. Сегодня оба работали в долине. Результат дня — десять гюрз. Я поймал трех, Рудик — семь.
64-й день — 15 апреля. Охотились в долине. Тринадцать гюрз. Я — девять, Рудик — четыре.
65-й день — 16 апреля. Результат дня — шестнадцать гюрз. Я — семь, Рудик — девять.
66-й день — 17 апреля. Моросит мелкий дождь. Идти на охоту нельзя, мы приготовились скучать, но неожиданно приехал Гассан с сыном. Теперь Гассан был совсем другим. Приветливо поздоровался и спросил:
— Ну, змей нашли?
— Нашли, — ответил Рудик.
— Много?
— Почти полсотни.
— Это немало, но самое змеиное место не здесь. Сегодня отдохнем. В такую погоду змеи не выйдут. Завтра, если будет солнце, я поведу вас на Волчий зуб.
Гассан велел сыну расседлать ослов и достал из хурджуна баранью ногу и бурдюк с вином.
— Пошли дрова собирать. Шашлык жарить будем!
Дождя нет. На востоке проглянула полоса синего неба. Гассан рассказывает:
— Здесь змей много, да все же меньше, чем у Волчьего зуба. В этой долине все лето скот пасут. Пастухи, как увидят змею, стараются ее убить, чтобы скотину не укусила. У Волчьего зуба летом никого не бывает. Старики называют Волчий зуб Иляндагом — Змеиной горой. Раньше считали, что Иляндаг — место, проклятое аллахом. Только последние годы там стали зимовать чабаны с овцами. Да ведь они на зимовку приходят уже с морозами, а уходят с первым теплом. Змеям никто не мешает.
— Пожалуй, это то, что нам нужно, — сказал Рудик, — место подходящее для выпуска змей. Как ты думаешь, Демьяныч?
— Посмотрим место, а потом решим.
67-й день — 18 апреля. С утра и почти до заката мы пробивались к Волчьему зубу. Проехали всего около двадцати километров, но на пути встретили в изобилии все виды препятствий. Тут были и крутые подъемы, и резкие повороты, и бурные броды, и глубокие рытвины. «Запорожец», преодолевая их, натужно выл и дрожал, словно живой.
Волчий зуб мы увидели издали. Огромная каменная вершина господствовала над местностью. От Волчьего зуба веером расходились крутые холмы с каменными гребнями. На первом же гребне мы наткнулись на гюрз. Четыре пары. Лежали возле щелей в камнях. Ловить их мы не стали, но щели, в которые они ушли, отметили кучками камней. Гассан остался на стоянке готовить ужин.
— Что, не нашли змей? — встревожился он, увидев наши мешки пустыми.
— Нашли, нашли, — успокоил его Рудик.
— Почему не ловили?
— Завтра поймаем. Не нужно змей в мешках томить. Свежие больше яда дадут.
68-й день — 19 апреля. Погода отличная. До 10 часов ясное солнце, а потом набежали легкие перистые облака и смягчили резкость жгучих лучей. Окрестности Иляндага густо заселены змеями. На каменных гребнях нам попадались трусливые контии, злобные желтобрюхие полозы, быстрые большеглазые ящеричные змеи и толстые грязно-серые гюрзы. У подножий и на склонах холмов змей мы не находили, хотя нор грызунов там было много.
— Ну как, Рудик, ушли змеи с зимовок?
— Змеи еще на зимовках, но… весна-то нетипичная!
За день мы поймали двадцать две гюрзы.
Когда мы ужинали, Гассан сказал:
— Вам нужно побывать еще в одном месте. Там змей не меньше, чем здесь. Это с другой стороны Иляндага. Называется оно Хаса-Илян. Я там года три назад осенью диких коз стрелял.
— Так, может быть, завтра съездим?
— Машине туда не пройти. Нужно верхом или пешком. Часа три ходу.
— Сходим? — обратился ко мне Рудик.
— Всем идти смысла нет. Нужно облавливать эти места, да и ноги мне следует поберечь. Идите вдвоем. Я здесь поохочусь.
69-й день — 20 апреля. Рудик и Гассан ушли еще затемно. Они вернутся только завтра к вечеру. Переночуют у чабанов. Я охотился один. За день поймал семь гюрз. Утром со скалы видел, как лиса несла в пасти какую-то крупную змею. Вид змеи определить не смог. Не разглядел. Пытался напугать лису, чтобы она бросила свою ношу, но ничего не вышло. Лисы поедают не только змей. Несколько раз я находил и пустые панцыри черепах со следами зубов зверей.
70-й день — 21 апреля. В полукилометре от нашего лагеря прямо в поле стоит трактор с плугами. Утром, когда я шел к дальней каменной гряде мимо этого трактора, из-за него вышел волк. Очевидно, лежал где-то поблизости. Волк не очень меня испугался, спокойно поднялся на холм и встал на самой вершине. Несколько минут спустя рядом с ним появился второй. На каменных грядах я поймал пять гюрз, и еще четыре от меня удрали. К полудню солнце пекло невыносимо. Пришлось до вечера лежать в тени. По жаре ходить бесполезно. Змея хорошо прогревается, и ее замечаешь в тот момент, когда она уже ползет в расселину. Прижать ее обычно не успеваешь, ну а если и прижмешь, то она яростно сопротивляется и сбрасывает яд.
На закате взял еще трех гюрз. Рудик и Гассан пришли уже в темноте. В мешке Рудика всего одна гюрза.
— Эту я нашел внизу, на обратном пути. В Хаса-Иляне змей пока нет, но место там с виду хорошее. Роднички, кусты. Только вот скал подходящих для зимовки нет. Осенью гюрза там жирует, а зимовать уходит куда-то в другое место. Нужно охотиться здесь.
75-й день — 26 апреля. Дождь льет уже пятые сутки. Скука смертная. Речушка, которая бежит поблизости, стала мутным потоком. Он ворочает камни и глухо ревет. С костром — мучение. Сырые ветки, даже политые бензином, не горят. Кое-как кипятим чай. Сварить похлебку невозможно. Едим тушенку, подогревая ее на костре прямо в банке. Даше змей обрабатывать нельзя. Охлажденные змеи плохо выделяют яд.
76-й день — 27 апреля. Наконец-то выглянуло солнышко. Сушим спальные мешки и палатку. На охоту идти нельзя. Глина сдирает сапоги с ног. Чтобы не терять зря времени, решаем обработать змей. Прогрели ящики со змеями на солнце. Утоптали площадку. Соорудили из ящиков подобие стола. На всякий случай приготовили аптечку и прокипятили шприцы.
Рудик крючком подает змей из ящика на стол. Я палкой прижимаю голову змеи к столу и захватываю ее рукой. Второй рукой оттягиваю нижнюю челюсть змеи. На верхней челюсти, как на шарнирах, откидываются два длинных кривых зуба. Цепляю зубы за край чашки Петри. Пальцем массирую ядовитые железы змеи. Осторожно нажимаю зубами на стекло. Яд стекает на дно чашки. Потом я переворачиваю «выдоенную» змею брюхом вверх, а Рудик выщипами на брюшных щитках ставит ей номер. Вы-щипы сохраняются у змеи до самой смерти. Работа требует неослабного внимания. Зевать и отвлекаться нельзя. Через час меняемся местами: я подаю змей, а Рудик «доит». Закончили «дойку» на закате. Мы еще не раз будем в этих местах и проверим, как приживутся выпущенные змеи.
77-й день — 28 апреля. Утром на вездеходе приехали геологи. Они говорят, чтобы мы не задерживались здесь. Ожидается новая полоса дождей. Как только немного просохнет, нужно выбираться на асфальт, иначе застрянем надолго.
Гассан уезжает с геологами. Мы остаемся. Нужно выпустить змей.
Некоторые герпетологи считают, что змеи, выпущенные на новое, незнакомое для них место, погибают. Однако известны случаи, когда змеи возвращались на то место, где их отловили, будучи унесенными от него на расстояние до пяти километров. Наблюдая за повадками обыкновенной гадюки, мы с Рудиком не раз замечали, что эти змеи часто перемещаются. Особенно самцы и молодняк. Только самки, ожидающие потомство, живут оседло. Гюрзы еще более кочующие змеи. В Туркестанском хребте мы находили меченых змей на расстоянии до восьми километров от того места, где их выпускали. Но все эти опыты были проведены летом, в период наибольшей активности змей. А что будет, если змей выпустить весной? Останутся ли перемещенные змеи вместе с местными? Это нужно проверить. Потому мы и метим змей. У гюрз вот-вот должен начаться период спаривания. Змеи разных полов отыскивают друг друга по пахучему следу. Мы рассчитываем, что возбужденные самцы поползут по следу местных самок, найдут их, спарятся и после этого приживутся на новом месте. Перемещенных самок мы будем подпускать к местным самцам.