Рядом вдоль улицы крохотные бары. В них полно рабочего люда в спецовках. На приступках многие присаживаются отдохнуть. Тут же у стен развешаны птичьи клетки. В них небольшие, чуть больше воробья, скромные птички с желтыми грудками. Неужели это знаменитые канарейки, обязанные своим названием островам? Да, так оно и есть. Седой старик со слезящимися глазами запрашивает за каждую канарейку две тысячи песет. У нас нет таких денег. Неужели канарейки на своей родине так дороги? Или они уже и здесь стали редкостью, ведь вывозить их в Европу начали еще в XV веке? А может быть, эти канарейки поют как-то по-особенному? Всего этого мы так и не выяснили и в раздумье побрели дальше.
Улица, по которой мы шли, сузилась — мы вступили в кварталы Вегеты. Многие дома были здесь, очевидно, подновлены, резные деревянные балконы, конечно же, реставрированы, и все же, отойдя всего на несколько сот метров от основных магистралей, где мимо многоэтажных современных зданий проносились автомашины, мы как бы перенеслись во времена Колумба, в век Великих географических открытий и святой инквизиции. Медленно ступая по каменным плитам старинной мостовой, мы приблизились к трехэтажному особняку с длинными балконами — бывшей резиденции военного губернатора Лас-Пальмаса, где пять веков назад побывал открыватель Нового Света.
Каравеллы Христофора Колумба «Санта-Мария», «Нинья» и «Пинта» прибыли сюда летом 1492 года. Прожив на Канарских островах около месяца, Колумб ушел в свое плавание, сделавшее его знаменитым. Историки утверждают, что великий мореплаватель еще трижды побывал на островах — последний раз в 1502 году. Существует предание, что Колумб был влюблен в Беатрис де Бобадилью — кастильскую девушку с острова Гомера, это и побуждало его вновь и вновь возвращаться на острова.
Сейчас дом, где останавливался отважный генуэзец — исторический музей CASA DE COLON, то есть дом Колумба. Здесь демонстрируются редкие исторические документы, предметы обихода испанцев тех времен и гуанчей, старинное оружие. Можно полюбоваться и картинами знаменитых живописцев Веронезе и Моралиса. В каменном внутреннем дворике сидят на специальных подставках большие яркие попугаи на цепочках. Возможно, те самые, которые, по словам нашего бывалого моряка, «шпарят по-испански». Однако они не были расположены к беседе, хотя мы и делали попытки заговорить с ними.
В музее многолюдно. Подошел автобус с туристами — шведами, которые любят проводить досуг на Канарских островах. Чтобы не толкаться, мы вышли на улицу и отправились на поиски музея, посвященного культуре гуанчей. По дороге наше внимание привлек кафедральный собор святой Анны, основанный во времена Колумба. Но двери храма закрыты. Перед собором разбит сквер. В центре его на каменных плитах стая голубей. На лавочках сидят женщины, возле них резвятся малыши в ярких костюмчиках. По углам сквера в послушных позах застыли бронзовые собаки, очевидно, те самые, что дали название островам.
После посещения музея ноги сами устремляются к скамейке в тень пальмового дерева. Мы отдыхаем, наблюдая за прохожими, озабоченными чиновниками муниципалитета (его здание находится рядом с собором), оживленно болтающими мамашами и их беззаботными малышами — потомками безжалостных конкистадоров и обездоленных гуанчей.
И мысли вновь возвращаются к истории.
Даже после окончательного завоевания островов испанцами в конце XV века мир и спокойствие не воцарились здесь. Пираты, корсары, флибустьеры всех сортов облюбовали острова и сделали их уютные, укромные гавани своими притонами. Эта своеобразная пиратская «республика» просуществовала почти четыре столетия.
Одно из первых пиратских нападений относится к 1522 году, когда морской разбойник Жан Флорин атаковал испанский корабль и похитил часть сокровищ Монтесумы, которые Кортес вывозил из Мексики. Впрочем, можно ли рассматривать такое нападение как незаконное? По сути один разбойник ограбил другого.
В 1543 году известный в те времена морской волк Жан Альфонсо Сентонж вошел в гавань Лас-Пальмаса и захватил три груженных сахаром корабля.
В 1551 году Менжун Кабан безуспешно пытался захватить остров Лансароте. Вскоре другой пират, по прозвищу Святой Отец, ворвался в гавань Пуэрто-де-ла-Лус, намереваясь разграбить находившиеся там галеры, идущие в Испанию из Индии. Однако эта попытка не увенчалась успехом.
В 1553 году пират, по прозвищу Деревянная Нога, атаковал город Санта-Крус на острове Пальма. Через шесть лет его коллега Калафат захватил остров Лансароте. В последующем Жак Сорес грабил португальские корабли вблизи острова Пальма, который лежал на их пути в Бразилию. Жан Капдевиль в 1571 году высадился на остров Гомера и сжег столицу острова.
Было бы наивно думать, что испанские колонизаторы лишь оборонялись. Их корабли, снаряженные на островах, то и дело совершали разбойничьи рейды к берегам Африки для захвата рабов.
В 1599 году датский командор Ван дер Доез привел в Лас-Пальмас целый флот из семидесяти пяти кораблей. Осадив город, он потребовал выкуп в четыреста тысяч дукатов. Однако пират получил отпор. Датчане вынуждены были отступить.
В XVII веке активизировались англичане. В 1657 году адмирал Блейк при попытке захватить Санта-Крус-де-Тенерифе потерял более пятисот человек.
Наконец, последнее нападение было совершено выдающимся английским флотоводцем адмиралом Нельсоном в 1798 году. За четыре года до этого он потерял при взятии корсиканского города Бастии правый глаз. Атака Санта-Крус-де-Тенерифе стоила ему кисти правой руки.
Только с XIX века постоянный шум сражений на островах стал стихать. Однако теперь при отсутствии внешних врагов возрастает соперничество островов. Основная борьба за право называться столицей Канар разгорается между Лас-Пальмасом на Гран-Канарии и городом Санта-Крус на соседнем острове Тенерифе. В 1852 году испанская королева Изабелла II провозгласила Канарские портовые города свободными для торговли. С этого времени их экономическое положение заметно улучшается, а порты Лас-Пальмас и Санта-Крус начинают играть важную роль во внешней торговле Испании.
В 1912 году острова были подразделены на две самостоятельные провинции — восточную и западную — со столицами Лас-Пальмас и Санта-Крус. Спор за первенство между этими городами закончился «ничьей».
Мы долго сидели на площади Святой Анны, решая, куда теперь отправиться. Это был наш последний день на острове. На музей гуанчей явно не хватало времени: тянуло просто побродить по городу, почувствовать его жизнь.
Сначала мы сделали круг по Вегете. Не хотелось уходить из этого района — живого памятника средневекового испанского зодчества. Кажущиеся игрушечными домики с резными деревянными балконами, тесные кривые улочки, тишина и покой — все это производит чарующее впечатление.
Однако старинный район невелик. Внушительные, но безликие здания из бетонных блоков и металлических конструкций со всех сторон наступают на него.
Сейчас в Лас-Пальмасе двести шестьдесят тысяч жителей, то есть около половины всего населения острова. Лишь за последние пять лет прибавилось восемьдесят тысяч человек. Город бурно развивается. И это не удивительно. Канарские острова стали одним из наиболее притягательных мест для туристов из многих стран мира. На Гран-Канарию ежегодно приезжает свыше четверти миллиона человек, не считая такого же количества транзитных пассажиров. Здешний аэропорт, второй по величине в Испании после Мадрида, связан с крупнейшими городами мира — Лондоном, Стокгольмом, Осло, многими центрами Северной и Западной Африки. Ряд авиалиний через Атлантику пересекается на Канарских островах. К услугам приезжих отели, пансионаты и кемпинги. Обслуживание туристов давно превратилось в своего рода «индустрию», приносящую немалый доход.
Городским постройкам стало тесно на узкой прибрежной полосе, и город начал карабкаться вверх по склонам холмов. Мы не стали подниматься в новые кварталы, а пошли назад к порту, стараясь не удаляться от моря.
Стояла ласковая, солнечная погода, какая бывает у нас в средней полосе в самый разгар весны (не Зря Канарские острова называют страной вечной весны). На нашем пути оказался парк с большими тенистыми пальмами не знакомых нам видов и огромными кактусами. Здесь мы увидели и знаменитое драконовое дерево, чей гигантский ствол, на удивление, расширяется не только к низу, но и к верху, а тянущиеся к небу, тесно переплетающиеся голые ветви походят на натужные жилы.
В конце парка за решетчатой оградой поблескивали изумрудной водой дорожки плавательных бассейнов, а чуть в стороне из-за глухой стены доносились приглушенные голоса и тугие удары ракеткой по теннисному мячу. В проспекте это место было названо парком Дорамаса, по-видимому, в честь предводителя гуанчей, некогда обезглавленного испанцами. В парке расположились роскошный отель, зоопарк, выставка местного живописца Нестора. Чуть поодаль находится Пуэбло Канарио, где дважды в неделю исполняются народные песни и танцы.
Можно было представить, как одетые в яркие национальные наряды танцоры: женщины в широких цветных юбках колоколом, белоснежных блузках, кружевных передниках и темных маленьких шляпках и их темпераментные партнеры в белых коротких гольфах, заправленных в замшевые сапожки, белых рубашках и цветных узких в поясе пиджаках, гордо выступают на сцене.
Музыканты наигрывают на тимпле — маленькой пятиструнной гитаре. Медленная мелодия сентиментального танца фолио сменяется огненной, стремительной исой. А вокруг под солнцезащитными зонтами сидят туристы… Именно так выглядит эта картина на рекламных открытках, а подлинное представление об испанских танцах мы получили благодаря блестящим выступлениям танцевального ансамбля Антонио Гадеса, гастролировавшего не так давно в Москве и Ленинграде.
Но сегодня танцев в Пуэбло Канарио не предвиделось. Солнце уже садилось, а нам еще хотелось забежать на пляж (даже плавки с собой захватили), и нельзя же было в конце концов презреть магазины. Все же, увидев указатель ZOO, мы решили хотя бы бегло ознакомиться с обитателями зоопарка. Прямо у входа в клетках помещались обезьяны. Павианы степенно прогуливались, а шимпанзе раскачивались на трапециях. В другом уголке зоопарка в тени на влажной, обильно политой земле стояла пара розоватых фламинго. Рядом в бассейне плавно скользили гигантские морские черепахи. Я