Лайнинген решил, что настала пора применить оставшееся средство — открыть плотину и затопить окрестности. Иными словами, это означало затопить плантацию, но ранчо, расположившееся на холме, люди и животные были бы спасены.
Вся трудность состояла в том, что до плотины нужно было пройти три километра по территории, занятой муравьями. Эдгар пожелал сам выполнить эту рискованную операцию. Он одел комбинезон с капюшоном и смочил его нефтью, чтобы отпугивать насекомых. Затем обул высокие резиновые сапоги, доходившие до бедер, а на руки натянул длинные резиновые рукавицы. Глаза он защитил большими очками, а уши и ноздри заткнул ватой.
Англичанин попрощался с индейцами и дал им последнее указание — зажечь нефть, как только он окажется на другой стороне рва.
То, что произошло потом, было похоже на кошмарный сон. Лайнинген перепрыгнул ров и сейчас же на него набросились муравьи, словно только и ждали, когда он окажется среди них. Они цеплялись за ноги и, несмотря на нефть, стремились взобраться как можно выше. А Лайнинген бежал и бежал, стиснув зубы и топча сапогами копошащихся муравьев. Но они налипали на одежду все больше и больше и на полпути до цели острая жгучая боль пронзила его тело. Насекомые нашли брешь в одежде и беспощадные челюсти все чаще впивались в кожу бегущего человека. «Нужно спещить! Нужно спешить!» — стучало в его мозгу. Он на ходу сбрасывал руками муравьев, сумевших добраться до лица.
Спеша изо всех сил, Лайнинген быстро устал. Он начал задыхаться, соленый липкий пот заливал глаза. Но вот наконец и плотина. Крепко сжав губы, чтобы не дать муравьям проникнуть в рот, Эдгар обеими руками ухватился за рукоятку сливного устройства и потянул ее на себя. Но она не двинулась с места. Отчаяние охватило мужественного человека. «Неужели конец?» — пронеслось в его голове. И все же со второй попытки нечеловеческим напряжением Лайнингену удалось открыть слив. На мгновение он потерял сознание, а когда очнулся, услышал шум воды, устремившейся в канал. Плотина была открыта. «Скоро начнется наводнение, — подумал он, — и если я не успею вовремя вернуться, то утону вместе с проклятыми муравьями». И Эдгар устремился в обратный путь.
Дорога назад была еще тяжелее и мучительнее. Жгучие, невыносимые укусы непрестанно терзали тело. Лайнинген бежал из последних сил, глядя на видневшуюся вдалеке стену пламени. Там было спасение. «Еще немного! Еще совсем немного!» — подбадривал он себя. Но силы покидали его. Эдгар уже не бежал, а шел, шел на последнем дыхании. Он чувствовал, что ноги заплетаются, сердце словно остановилось, и не было сил сбрасывать муравьев с лица. От чрезмерного напряжения и непрерывных укусов Лайнинген уже не видел множества красных телец, облепивших его сверху донизу. Трудно было бы сосчитать, сколько насекомых нес он на себе. Эдгар был на краю гибели, но и заветный ров с догорающей нефтью был совсем рядом. Вблизи рва Лайнинген упал на землю и потерял сознание. И сейчас же на него набросились новые полчища насекомых. Страшная боль от укусов привела его в чувство. Невероятным усилием он заставил себя на четвереньках доползти до края рва и подняться. Со всех сторон к нему на помощь бежали индейцы, но Эдгар не видел их. Перед затуманенным взором была только противоположная сторона канавы, на которой его ждало спасение. Он заставил себя перевалиться через ров. Упав на землю, Лайнинген снова потерял сознание.
Когда Эдгар Лайнинген пришел в себя, он понял, что лежит на носилках на вершине холма. Ужасно болело тело и голова, поташнивало. С трудом он провел по лицу и обнаружил, что в некоторых местах вообще нет кожи. Индейцы стояли рядом и с ужасом смотрели на него. Слабым голосом Эдгар попросил приподнять его голову. В окрестностях ранчо, в заходящих солнечных лучах, блистало море воды, поглотившее муравьев. Радость одержанной победы, большого, ни с чем не сравнимого чувства исполненного долга охватила Лайнингена и заглушила боль. Он почувствовал в груди, в ногах, во всем своем истерзанном теле огромную жажду жизни.
«Остановили их», — сказал Эдгар глухим голосом, и слабая улыбка пробежала по его обезображенному лицу.
Георгий Караев
СЛЕДЫ НА КАМНЯХ
Фото автора
Однажды ранней осенью, проходя вдоль лесной опушки, я увидел большой плоский валун и, конечно, прошел бы мимо, если бы не два зяблика, которые меня заинтересовали. Они сидели на камне, и, приглядевшись, я вдруг заметил, что птицы пьют дождевую воду из углубления в нем. Подойдя ближе, я увидел, что это углубление похоже на след ноги человека.
Камни-валуны на Северо-Западе Европейской части нашей страны встречаются довольно часто. Их можно увидеть на обочинах дорог, на полях и в лесной глуши, а то и на окраинах селений. Они разной величины, но все округлы, без острых углов и изломов. За прошедшие тысячелетия они плотно вросли в землю, покрылись мхом и лишайником.
Чаще всего мы не обращаем на них внимания. И напрасно. На некоторых из них можно заметить выдолбленные непонятные знаки или следы человека, зверей, птиц… До сих пор еще бытуют легенды о небесном происхождении таких валунов и их целебных свойствах.
Как же попали к нам эти чужеродные куски темного гранита, находящиеся в явном противоречии с окружающим ландшафтом — березовыми рощами, многоцветными коврами лугов, светлой голубизной озер — со всем тем, что составляет замечательный природный комплекс северо-западных и центральных областей нашей страны.
Еще не так давно, лет сто назад, знаменитые ученые Ч. Дарвин, Ж. Кювье, А. Гумбольдт, стараясь объяснить появление валунов на Севере Европы, поддерживали ложную гипотезу так называемых «плавающих льдин». Согласно ей, эти огромные камни принесены льдинами, плававшими по древнему морю, заливавшему в далекие времена эту территорию.
Лишь во второй половине XIX в. эта гипотеза была опровергнута экспедиционными изысканиями молодого русского ученого П. А. Кропоткина. Он не только доказал несостоятельность гипотезы «плавающих льдин», но и высказал твердое убеждение, что валуны притащены надвинувшимися с севера ледниковыми массами во время последнего оледенения. Эта точка зрения была подтверждена позднейшими исследованиями.
Вследствие наступившего похолодания, причины которого пока еще не вполне ясны, гигантские массы льда, вздымавшиеся в высоту до двух километров, стали двигаться в южном направлении, увеличивая ледяную шапку северного полушария. Они перевалили через Скандинавский полуостров и проникли до среднего течения Днепра, Дона и Волги.
В своем движении, продолжавшемся тысячелетия, льды захватывали куски гранита, иногда целые скалы, передвигая их на сотни и даже тысячи километров. При этом, естественно, из-за трения поверхность захваченных льдом камней постепенно сглаживалась. Вместе с массами льда эти камни проползли до тех мест, где их застало наступившее 10–12 тыс. лет назад потепление. Лед растаял, а, камни остались.
Еще раз встретить валун, хранящий, человеческий след, мне довелось на Псковщине, во время экспедиции Академии наук по уточнению места Ледового побоища 1242 г. Мы обнаружили остатки размытого водой легендарного Вороньего камня, около которого произошла историческая битва. Необходимо было выяснить возможную высоту пластов бурого девонского песчаника, из которого состоял этот огромный останец.
— Поезжайте на Кунесть, — сказал мне один из местных старожилов, Алексей Леонтьевич Салов.
— Верно-верно, там на берегу целые обрывы песчаника, — подтвердил и Федор Николаевич Романов, большой знаток своего края и любитель старины.
Однако на следующий день, приближаясь к тому месту, где должна была находиться речка Кунесть, я с недоумением осматривался кругом. Поля сменялись лесом, а реки не было видно.
— Да вон же она, в овражке течет, — указала встретившаяся нам женщина.
В самом деле, спустившись в находившийся неподалеку глубокий овраг, мы вышли к речке. Она оказалась небольшой и к тому же заваленной множеством валунов. На берегах у самой воды обильно росли папоротники и осока. В одном месте отвесная стена оврага немного отступила от воды, образовав небольшую поляну. Рассматривая могучие пласты песчаника, поднимавшиеся более чем на 20 метров, я присел на ствол срубленного дерева.
— Божьей матери поклониться пришли? — раздался вдруг женский голос, и я, обернувшись, увидел пожилую женщину. — У нас здесь ее след явлен, — добавила она, видя мое недоумение. — Пойдемте, покажу.
Моя проводница подошла к воде и показала на камень средней величины. Он ничем не отличался от других, лежавших рядом, но на поверхности его ясно был виден след ступни человека.
— Кто же вам сказал, что это ее след?
— А как же! — воскликнула женщина. — Камень-то этот с неба. Давненько это было. Провинились мы тогда перед ней, вот и поднялась страшная буря. Деревья старые с корнем повырывало. Думали, конец света пришел. А как поутихло, посмотрели утром, ан камень-то тут, у речки, и лежит. И след на нем — знак, значит, что с неба он.
По всей вероятности, я так и не вспомнил бы об этом эпизоде, если бы не познакомился с Сергеем Николаевичем Ильиным. Страстный любитель русской старины, он оказался одним из тех, кто серьезно занялся этими камнями, хранящими древние следы деятельности человека. Не одну тысячу километров исходил он по дорогам Псковской, Калининской и других областей нашего Северо-Запада в поисках валунов. В военной гимнастерке, выцветшей от солнца во время его путешествия, в кирзовых сапогах, с походным мешком за плечами, он шагал, пытливо всматриваясь в окружающую местность. Местные жители сообщали ему о лежащих поблизости валунах и изображениях на них. Вот и отправился я к нему в г. Шую (Ивановская область), где живет этот энтузиаст.
Он показал мне снимок валуна с очень грубо выдолбленным человеческим следом. По бокам следа виднелись еще какие-то углубления, назначение которых невозможно было определить. — Это Меглинский камень, — пояснил Сергей Николаевич, — обнаружен у деревни Меглино.