Многие строчки в книге были подчеркнуты тонко очинённым карандашом Арсеньева, ученика и продолжателя славных дел Венюкова, скончавшегося вдали от Родины 17 июля 1901 года в парижской больнице.
Арсеньев начал свои первые путешествия по Приморью на заре нашего века, когда Венюков заканчивал свой жизненный путь в далекой Франции. И в этом я тоже вижу историческую эстафету русской науки. Но вначале эту эстафету принял Николай Михайлович Пржевальский. Его первое большое путешествие, продолжавшееся два года — с июля 1867 по июль 1869 года, — было посвящено изучению Приморья, которое тогда именовалось Уссурийским краем. А через год вышла книга «Путешествие в Уссурийском крае», сразу сделавшая тридцатилетнего офицера известным ученым-географом.
«Дорог и памятен для каждого человека тот день, в который осуществляются его заветные стремления, когда после долгих препятствий он видит, наконец, достижение цели, давно желанной». Этими словами начинает ученый свою книгу. И действительно, путешествие по Приморью не было случайным для Пржевальского.
С детства полюбив природу, он мечтал о путешествиях в неизведанные края. Став офицером, Пржевальский, как и Венюков, поступает в Академию генерального штаба и пишет свое первое научное сочинение «Военно-статистическое обозрение Приамурского края», благодаря которому его принимают в члены Русского Географического общества.
В те годы, когда Пржевальский преподавал историю и географию в Варшавском юнкерском училище, он изучал труды великих путешественников, штудировал зоологию, ботанику, минералогию. Его неудержимо влечет к себе Дальний Восток. И вот наконец — удача!
Начав свое путешествие от села Хабаровка, Пржевальский по реке Уссури дошел до озера Ханка, обогнул его и, пройдя до самой южной части Приморья, поднялся к северу до реки Зеркальной, далее прошел к Сихотэ-Алинскому перевалу и потом вдоль речных долин уссурийских притоков вернулся к многоводной Уссури. Пржевальский писал: «Три месяца странствовал я по лесам, горам и долинам или в лодке по воде и никогда не забуду это время, проведенное среди дикой, нетронутой природы, дышавшей всей прелестью сначала весенней, а потом летней жизни. По целым неделям сряду не знал я иного крова, кроме широкого полога неба, иной обстановки, кроме свежей зелени и цветов, иных звуков, кроме пения птиц, оживляющих собой луга, болота и леса. Это была чудная обаятельная жизнь, полная свободы и наслаждений!»
А вот как описывает он то место, где пересеклись пути трех великих русских путешественников: «По выходе из последней фанзы… мы в этот же день сделали перевал через главную ось Сихотэ-Алиня и спустились в верховья притока Уссури.
На следующий день путь наш лежал большей частью по самой этой реке, которая вскоре после истока имеет 15–20 сажен ширины. Дремучая тайга сопровождает все верхнее течение этой реки и имеет дикий, первобытный характер. Сплошной стеной теснятся столетние деревья к самому берегу, на который часто выходят то справа, то слева высокие утесы окрестных гор…»
Первое путешествие!.. В походы по Уссурийскому краю была вложена молодая энергия и любовь к русской земле. Эту книгу и сейчас нельзя читать без волнения и глубочайшего интереса.
После первого двухгодичного путешествия много дорог предстояло еще Пржевальскому. Он пройдет больше тридцати тысяч верст по пустыням Гоби и Такла-Макан. Эту песчаную пустыню он тоже любил и называл ласково «прекрасная мати пустыня». И на него тоже давила тягостная обстановка в стране. «Могу сказать только одно, — писал он, — что в обществе, подобном нашему, очень худо жить человеку с душой и сердцем».
Он пересечет высочайшие хребты Куэнь-Лунь и Бурхан-Будды, дойдет до верховьев великих рек Янцзы и Хуанхэ. Он откроет не только озера, хребты, плоскогорья, но и целые страны. В беспрерывных путешествиях он проведет девять лет и три месяца, и его жизнь оборвется в городе Каракол возле высокогорного озера Иссык-Куль. Этот город носит ныне его имя, и на могиле великого путешественника и ученого поставлен прекрасный памятник — бронзовый орел, распростерший крылья над скалой.
Он умер в расцвете сил, готовя пятую экспедицию в милую его сердцу Азию, на пятидесятом году жизни…
Сейчас имя Пржевальского носит город в Киргизии, горный хребет в Китае, мыс на озере Боннет на Аляске, мыс на острове Итуруп из гряды Курильских островов. Есть лошадь Пржевальского, животные и растения, открытые им во время походов по Центральной Азии.
«Такие люди, как Пржевальский, во все века и во всех обществах, помимо ученых и государственных заслуг, имели еще громадное воспитательное значение… Составляя самый поэтический и жизнерадостный элемент общества, они возбуждают, утешают и облагораживают… Всегда так было, что чем ближе человек стоит к истине, тем он проще и понятнее». Эти слова принадлежат Антону Павловичу Чехову.
Владимиру Клавдиевичу Арсеньеву не пришлось встретиться с Венюковым и Пржевальским, но, когда он был еще юнкером, военную топографию в училище преподавал М. Е. Грум-Гржимайло, известный исследователь Средней Азии, который вместе со своим старшим братом Григорием Ефимовичем совершил ряд путешествий на Памир, в Восточный Тянь-Шань, в провинции Гань-Су и Куку-Hop. Он первый заметил у юнкера Арсеньева горячую любовь к природе, склонность к занятиям географией и стал рассказывать ему о дальних краях, снабжать литературой. Тогда-то Арсеньев познакомился с трудами Венюкова, Пржевальского, Потанина, Роборовского и других известных путешественников и ученых. «С юных лет я заинтересовался Уссурийским краем, — писал впоследствии Арсеньев, — и тогда уже перечитал всю имеющуюся по этой стране литературу. Когда мечта моя сбылась и я выехал на Дальний Восток, сердце мое замирало от радости…»
В 1902 году он начнет серию своих знаменитых путешествий по Приморью, которое с тех пор стало его всепоглощающей любовью.
Арсеньев путешествовал и в других местах. Он обследовал бассейн реки Камчатки, Авачинский вулкан и другие районы Камчатской земли. Он был на Командорских островах, изучал низовья Амура и горные районы, расположенные дальше на севере. Но все же главным объектом его исследований была горная область Сихотэ-Алиня, которую он исколесил вдоль и поперек. Уже в первых путешествиях Арсеньев пересек пути своих учителей и славных предшественников. И он никогда не забывал упомянуть об этом: «…так вот та самая река, по которой первым прошел М. Венюков… (имеется в виду река Зеркальная. — Ред.). При устье ее Венюков поставил большой деревянный крест с подписью, что он был здесь в 1858 году. Креста этого я не нашел… Следом за Венюковым эти места посетили Максимович, Будищев, Пржевальский.
Подъем на Сихотэ-Алинь крутой около гребня. Самый перевал представляет собой широкую седловину, заболоченную и покрытую выгоревшим лесом. Абсолютная высота его равняется 480 м. Его следовало бы назвать именем М. Венюкова. Он прошел здесь в 1858 году, а следом за ним, как по проторенной дорожке, пошли и другие. Вечная память и вечная слава первому исследователю Уссурийского края!»
Во время своих таежных походов Арсеньев встретил гольда Дерсу из-рода Узала, который стал близким другом исследователя, а впоследствии широко известным литературным героем.
Арсеньев был не только неутомимым путешественником, выдающимся ученым, но и талантливым писателем. Он уже в зрелом возрасте написал увлекательные книги «По Уссурийскому краю», «Дерсу Узала», «Сквозь тайгу» и другие, совершенно своеобразные — синтез высокой науки и неувядающей поэзии. Этими книгами восхищались и великий писатель Максим Горький, и знаменитые полярные исследователи Фритьоф Нансен и Свен Гедин. Книги его переведены на многие языки. С громаднейшим интересом их читают школьники и профессора, солдаты и полководцы.
Вероятно, каждый, кто, собираясь ехать в Приморье, знакомился с литературой, прежде всего обращался к книгам Арсеньева. Во всяком случае у меня было именно так. Когда я первый раз ехал сюда, этот край был для меня уже «Страной Арсеньева», которую я представлял себе ясно, как воспоминание детства. И эта страна не обманула моих ожиданий.
Когда вышла книга «Дерсу Узала», известный писатель Михаил Пришвин пришел от нее в восторг и послал в Сорренто М. Горькому. Великий писатель откликнулся немедленно. Он написал: «Уважаемый Владимир Клавдиевич, книгу Вашу я читал с великим наслаждением. Не говоря о ее научной ценности, конечно, несомненной и крупной, я увлечен и очарован был ее изобразительной силой. Вам удалось объединить в себе Брэма и Фенимора Купера — это, поверьте, неплохая похвала. Гольд написан Вами отлично, для меня он более живая фигура, чем «Следопыт», более «художественная». Искренне поздравляю Вас… Подумайте, какое прекрасное чтение для молодежи, которая должна знать свою страну…»
Жизнь Владимира Клавдиевича Арсеньева до краев была наполнена напряженным и радостным трудом. Он готовил четыре новые экспедиции по Приморью. Во время поездки в низовья Амура он сильно простудился и скончался от крупозного воспаления легких 4 сентября 1930 года.
Арсеньев умер, как солдат, — на боевом посту. Задуманные им экспедиции были осуществлены уже без него.
При въезде в Кавалерово стоит высокая скала, которую называют скалой Арсеньева, потому что когда-то возле нее он встретился с гольдом Дерсу.
Недавно в соседнем Дальнегорском районе появился рудничный поселок Венюково. Появятся и новые названия, связанные с именами пионеров развития края. Наша память должна быть верной и доброй!.. А когда возвращаешься во Владивосток, то никак не минуешь большой светлый город Арсеньев, бывшую деревню Семеновку.
Михаил Венюков, Николай Пржевальский, Владимир Арсеньев. Эти славные имена с величайшим уважением произносит каждый, кто останавливается у обелиска на Сихотэ-Алинском перевале. Но лучшим памятником этим великим сынам Земли Русской стал расцвет советского Приморья, того края, которому они отдали свое сердце.