…Вот она, знаменитая Главная Колоннада. Часть колонн упала, но основное направление ее легко проследить. Арка Большой Колоннады, знакомая по иллюстрациям, все же оказалась совсем иной, ибо даже самая совершенная фотография не в состоянии передать тончайшую резьбу по камню. Вглядевшись в эту резьбу, понимаешь отличие ее от лепных украшений более поздних веков — сравнение явно не в пользу последних.
Святилище храма Бела. Колонны, колонны… Коринфские капители некогда были еще более великолепны, ибо бронзовые листья аканфа с них сняты. И здесь же арабские бастионы, сложенные из блоков храма, обломков колонн. Растительный орнамент на камне — гроздья винограда, многократно повторяющееся яйцо в различном обрамлении — символ плодородия. Статуи богов, поверженные завоевателями и временем.
По словам нашего гида Османа, в храме Бела, превращенном в крепость, разыгралась одна из битв с крестоносцами. Во главе арабских войск стоял султан Салахэд-Дин, известный европейцам под именем Саладина. В Дамаске сохранился мавзолей Салахэд-Дина, свято чтимый арабами. Неподалеку от Хомса, на вершине высокой горы, возвышается неприступная крепость Крак-де-Шевалье. Крепость окружена рвом. Около бойниц лежат каменные ядра, в стенах проделаны отверстия, через которые на врага лили кипящую смолу. Крепость огромна, в ней могли разместиться 5 тысяч воинов с лошадьми. Запомнилась и крепость крестоносцев в Ливане, на маленьком островке около города Сайда (древний Сидон). Над воротами, ведущими в крепость, до сих пор виден герб короля Ричарда Львиное Сердце… Но эти памятники старины значительно «современнее» Пальмиры, их разделяет почти тысяча лет.
Неподалеку от святилища Бела находятся жилые дома, украшенные мозаикой. Здесь, в пустыне, среди развалин мозаика производит еще большее впечатление, чем в музее. Под жаркими лучами солнца ярко сверкают золото и лазурь, и трудно поверить, что этим мозаичным картинам около 2 тысяч лет — так свежи и сочны краски.
Еще храмы, колонны, барельефы на стенах… Сложнейший то геометрический, то растительный орнамент, целые картины, высеченные на камне, — люди в свободных одеждах, верблюд с пышной сбруей, хищные птицы с загнутым клювом, бытовые сцены. Лица людей различны: то тяжелые, с массивным подбородком, прямым носом и широко раскрытыми глазами, то более тонкие — римский нос с горбинкой, красивые очертания рта, изящный подбородок, прихотливые волны прически… Женские головки с накинутым на них покрывалом, которое спадает с плеч свободными складками, с множеством украшений — диадемы, ожерелья, цепочки…
Во второй половине дня мы съездили к серному источнику. Невысокие пальмы окружают довольно глубокую яму, стены которой облицованы камнем. К самому источнику ведут выщербленные каменные ступени, от темной воды сильно пахнет сероводородом. Справа и слева над источником нависают своды, что-то вроде небольших пещер. Своды выше уровня воды примерно на метр, поэтому в их прохладном сумраке можно укрыться. До сих пор, как и две тысячи лет назад, к источнику приходит много людей, которые верят — и, видимо, не без оснований — в его целебную силу.
Ночь в пустыне наступает быстро, сразу после захода солнца, холодная и непроглядно-черная. Развалины недалеко от отеля, в слабом мерцании звезд смутно белеют колонны. Мы после ужина еще раз попытались увидеть Пальмиру. В тишине мертвого города слышались то тихие шаги, то шорох. Может быть, это рыскали шакалы или выползали на ночную охоту змеи… Внезапно мы замерли, едва удержавшись от восклицания: прямо на нас двигались неслышными шагами три белые фигуры в длинных, до земли, одеяниях. И только когда они поравнялись с нами, мы поняли, что это три священнослужителя, которые тихо переговаривались по-арабски. Но идти дальше в развалины ночной Пальмиры мы не решились.
Утром, едва взошло солнце, мы покинули Пальмиру. Днем дорога не показалась такой пустынной: то здесь, то там паслись верблюды. А вот и караван бредет по пескам, тихо позванивают колокольчики, мерно покачиваются верблюды, уходя в глубь красноватых песков, как и тысячи лет назад…
А позади в знойном мареве постепенно таяли стройные белые колонны, стирались очертания узорчатых листьев пальм Паль-мирского оазиса.
Отпечаток ископаемой рыбы — самой древней на нашей планете — найден в Австралии. В пластах окаменевшего ила, возраст которого равен 480 млн. лет, обнаружены останки «карасика» длиной 150 мм. Голова его покрыта прочной броней. Сотрудники Сиднейского музея естественной истории уверены, что район, где найден «карасик», — уникальное «месторождение» ископаемых образцов фауны раннего периода развития жизни на Земле. Так как найденный отпечаток принадлежит рыбке с уже довольно сложной организацией, то есть надежда найти более примитивные, а значит, и более древние рыбы.
Первыми высказали это предположение австралийцы после оптических наблюдений Марса. Затем английские ученые провели радиолокацию этого района. Все факты говорили о существовании на соседней планете очень большой горы. Затем поступили снимки поверхности Марса, сделанные космическими аппаратами. II все стало ясно: на Марсе существует потухший вулкан, чей кратер поднялся на высоту 24 км. Его диаметр у основания равен 600 км.
В конце 1982 г. на карте Европы появится новый канал. Он соединит Северное море со Средиземным. Это гидротехническое сооружение намечено построить на участке между Роной и Рейном. Позже он соединится с Дунаем. Европейский континент получит весьма удобную и разветвленную водную транспортную систему.
Ученые еще не выяснили до конца причины, по которым Атлантический океан выбрал для своих «шуток» именно этот участок побережья — мыс Альмади близ сенегальской столицы Дакар. Но там положение угрожающее. Вот уже несколько лет океан ведет свои жестокие атаки на этот мыс. Огромные волны неумолимо размывают берег. Не помогают ни бетонные, ни скальные глыбы, которые подвозятся туда каждую неделю. За год суша уменьшается в среднем на 50–80 см. Но есть места, где ежегодно берег отступает на 2–3 м. Рыбацкие поселки и деревни вынуждены перемещаться подальше от берега. В географические карты Сенегала уже внесены коррективы.
Специалисты предполагают, что первой причиной может быть изменение сезонных ветров, сила которых явно увеличилась. Вторая причина — опускание суши.
ПОЧТА НЕПТУНА
Из истории «бутылочной почты»
Заставка В. В. Сурикова
Среди множества видов почтовых отправлений существует один не совсем обычный — отправка письма по воде в бутылке, так называемый способ «бутылочной почты».
Говорят, что ее изобретателем был некий ученый грек, живший на берегах Средиземного моря лет за 300 до нашей эры. Чтобы доказать людям свое предположение, что вода в Средиземное море поступает из Атлантического океана, он бросил за Гибралтаром в океан несколько пустых запечатанных сосудов с записками. Один из них через три месяца нашли на берегу острова Сицилия.
Дошедший до нас из глубины веков этот способ почтового отправления надежно служит людям и поныне. Помимо ученых-океанологов, метеорологов и ихтиологов, изучающих морские течения, им пользуются иногда как средством передачи сообщений.
Обычай бросать в море бутылку с вложенной в нее запиской, рассказывающей о гибели судна или о судьбе потерпевших кораблекрушение, возник очень давно (во всяком случае вместе с изобретением стеклянной бутылки). К «почте Нептуна» прибегали в тех случаях, когда не оставалось никаких других средств сообщить о разыгравшейся на море трагедии.
Время от времени радио, телеграф и пресса оповещают человечество о сенсационных находках писем, завещаний, свидетельств и сообщений, обнаруженных в бутылках, которые находят на берегу или в море.
В этой статье и рассказывается о таких находках и невероятных на первый взгляд путях и судьбах «стеклянных почтальонов Нептуна».
Майским утром 1560 г. в Ла-Манше, под белыми утесами Дувра, английский рыбак выловил сетью засмоленную бутылку. Удивленный столь необычным даром моря, он разбил ее и через три дня поплатился за это жизнью. В разбитом сосуде содержался пергамент, адресованный королеве Англии Елизавете I. Пергамент с незадачливым рыбаком и осколками бутылки доставили под стражей в Лондон ко двору ее величества. В послании, которое оказалось доносом королевского шпиона, сообщалось, что голландские купцы высадились на островах Новая Земля, принадлежавших России. Королева была немало озадачена. Еще бы! Ведь за 7 лет до этого ее посланник Ричард Ченслор 24 августа 1553 г. на корабле «Эдуард — Благое Предприятие» вошел в устье Северной Двины, после чего по приглашению Ивана Грозного прибыл в Москву, где получил большие торговые привилегии. И в то время, когда английская королева с нетерпением ожидала возвращения из Северного Ледовитого океана торговой экспедиции своего второго посланника — Стивена Барроу, какой-то рыбак раньше ее узнает о вторжении в русские земли ненавистных ей голландцев. Королева приказала повесить рыбака, а по всей стране объявить, что впредь такая же участь будет ждать каждого британца, который осмелится разбить выловленную в море или найденную на берегу запечатанную бутылку. Видимо, восхищенная способом, каким ее агент переправил послание, Елизавета I учредила при дворе должность «откупорщика океанских бутылок», в обязанность которого вменила сбор выброшенных морем на берега королевства бутылок, откупорку их и доставку ко двору найденных в нем писем.
Первым «откупорщиком океанских бутылок» в Англии стал лорд Томас Тонфилд. Под страхом смертной казни любая найденная в море или на берегу бутылка, содержавшая письмо, доставлялась «королевскому откупорщику». Известно, что за первый год своей службы он извлек из «морских бутылок» 52 письма. Говорят, что, когда он являлся к королеве с очередным докладом о находке, она неизменно спрашивала: «Ну, что пишет Нам Нептун?»