— Это еще надо доказать, — прорычал младший Белленбах. — Попробуйте докажите!..Я никогда не страховал его на пять тысяч…
— Молчать! — сказал Тайлер. Он проговорил это мягко, глядя на Стивенса своими бесцветными, ничего не выражающими глазами. — Вы не станете этого делать, Г евин. Это опорочит мою репутацию честного человека. Возможно, хорошая репутация.
— Полагаю, что так, — ответил Стивенс. — Брось-ка свой пистолет.
— Много с тобой народу?
— На вас хватит, — сказал Стивенс. — Клади, клади свой пистолет, Тайлер.
— К черту! — сказал младший Белленбах и сделал шаг к Стивенсу. Гевин видел, как глаза Бойда настороженно перебегали от него к двери и обратно.
— Он врет. Там никого нет. Он просто шныряет тут, как и в тот раз, сует свой нос куда не просят. Надо будет его укоротить немного.
Младший Белленбах, слегка наклонившись вперед и растопырив руки, двинулся на Стивенса.
— Бойд! — сказал Тайлер.
Тот без тени улыбки, с пронзительным блеском в глазах продолжал надвигаться на Стивенса.
— Бойд! — еще раз крикнул Тайлер и быстро, с непостижимой скоростью рванулся за братом, догнал и резким взмахом руки швырнул на развороченные нары. Они в упор смотрели друг на друга: один спокойно и холодно, с пистолетом, выставленным вперед, но никуда не нацеленным, другой — пригнувшись, с оскаленными, как у крысы, зубами, рыча:
— Какого черта ты мешаешь? Хочешь, чтобы он нас сцапал и увез, словно ягнят, в город?
— Это мое дело решать, — сказал Тайлер и взглянул на Стивенса. — Я никогда на это не рассчитывал, Гевин. Я застраховал его жизнь и платил страховые, это так. Но все было сделано с честными намерениями: если бы он пережил меня, то никакой пользы от этих денег я бы не получил, а если бы я его пережил, то я получил бы и использовал эти деньги, куда надо. Тут никакого секрета нет. Никто ничего не скрывал, все делалось среди бела дня. Каждый мог знать об этом. Возможно, он даже сам рассказал кому-нибудь. Во всяком случае я не просил его молчать. Да и кто может сказать что-либо против? Но я никогда не рассчитывал на эти деньги.
Вдруг младший Белленбах, который стоял, слегка согнувшись и опираясь на нары, разразился смехом.
— Ха-ха-ха, вот это сказанул, — бросил он.
Потом смех оборвался, будто его отрезали. Теперь Бойд стоял в полный рост, наклонившись вперед, глядя брату прямо в лицо, и передразнивал:
— Я никогда не страховал его на пять тысяч долларов. Я не собирался получать эти деньги…
— Молчать! — прервал его Тайлер.
— …Эти пять тысяч долларов, когда найдут его мертвым на…
Тайлер не спеша подошел к брату и ударил сначала ладонью по одной щеке, потом тыльной стороной кисти — по другой, а в правой руке держал пистолет прямо перед Бойдом.
— Я сказал, Бойд, молчать! — Он взглянул снова на Стивенса. — Я никогда не рассчитывал на это. Я не хочу этих денег и сейчас, даже если им вздумается уплатить мне их, потому что не к этому я стремился и не об этом мечтал. Не на это я ставил. Что вы собираетесь делать, Стивенс?
— Он еще спрашивает! Собираюсь предъявить вам обвинение в умышленном убийстве…
— Это еще надо доказать, — прорычал младший Белленбах. — Попробуйте докажите!..Я никогда не страховал его на пять тысяч…
— Молчать! — сказал Тайлер. Он проговорил это мягко, глядя на Стивенса своими бесцветными, ничего не выражающими глазами. — Вы не станете этого делать, Г евин. Это опорочит мою репутацию честного человека. Возможно, хорошая репутация никому особого добра не принесла, но никому и не повредила. Я никому ничего не должен и никогда ничего чужого не брал. Так что не делайте этого, Гевин.
— А что же мне тогда делать, Тайлер?
Тот взглянул на него. Стивенс слышал его тяжелое дыхание, хотя лицо Белленбаха оставалось по-прежнему бесстрастным.
— Значит, вы хотите око за око, зуб за зуб?
— Правосудие этого хочет. Может, Лонни Гриннап хочет. Как ты думаешь?
Тайлер посмотрел на Стивенса долгим взглядом, а затем повернулся и спокойно показал одной рукой на него, другой на брата, приглашая выйти, спокойно и властно.
Они вышли на улицу и встали на свету, падающем из двери хижины. Где-то над головой средь листвы прошумел и замер ветерок.
Вначале Стивенс не понял, что задумал старший Белленбах. Он смотрел со все возрастающим удивлением, как тот, повернувшись лицом к брату, протянул тому руку с пистолетом и сказал голосом, в котором слышались теперь неприятные нотки:
— Спор окончен. Я боялся этого с той самой ночи, когда ты пришел и все рассказал мне о содеянном. Мне следовало воспитать тебя получше, но я этого не сумел. Поди сюда. Встань вот здесь и покончим с этим раз и навсегда.
— Остановись, Тайлер! — вскричал Стивенс. — Брось это!
— Прочь, Гевин! Ты хотел кровь за кровь, так ты это получишь.
Он все еще продолжал смотреть в лицо своему брату и даже не взглянул на Гевина.
— Вот сюда, — приказал он. — Встань вот здесь… На, держи…
Но было уже поздно. Стивенс увидел, как младший брат Тайлера отскочил назад с пистолетом в руке. Он заметил, как Тайлер сделал шаг вперед и услышал в его голосе удивление и отчаяние за сделанную ошибку.
— Брось пистолет, Бойд! — сказал Тайлер. — Брось сейчас же!
— Ты хочешь получить его обратно, так, что ли? — говорил младший Белленбах. — Я пришел к тебе той ночью и сказал, что ты получишь свои пять тысяч долларов, как только кто-нибудь догадается взглянуть на перемет, и просил тебя дать мне всего сто долларов, сто долларов. Но ты пожалел. Так на теперь, получай!
Сверкнул огонь, не очень яркий, затем оранжевый свет снова пронизал полумрак, и Тайлер упал.
«Теперь очередь за мной», — подумал Стивенс. Они стояли друг против друга. Стивенс снова услышал, как где-то над головой в ветвях ветер прошелестел листвой и стих.
— Бегите, пока не поздно, Бойд! — сказал Стивенс. — Вы уже достаточно дел натворили. Бегите!
— Успею. За меня не беспокойтесь. Впрочем, через минуту вам вообще не о чем будет беспокоиться. Я убегу, будьте спокойны, но только не раньше, чем скажу пару слов вонючке, которая шныряет везде и сует свой нос, куда ее не просят.
«Сейчас он выстрелит», — подумал Стивенс и резко отпрыгнул в сторону. На мгновение ему показалось, что он увидел в воздухе над головой Бойда собственное перевернутое тело в прыжке, отраженное каким-то непонятным образом тем слабым свечением, какое вода посылает в темноту. Какое-то создание, которое вот уже девять дней ждало возвращения Лонни Гриннапа, упало на спину убийцы, вытянув руки и прогнув в прыжке тело, собранное в комок в едином безмолвном и неумолимом стремлении задушить. Стивенс понял, что это вовсе не свое отражение он увидел и не ветер шелестел листвой.
«Он был все это время на дереве», — подумал Стивенс. Сверкнул пистолет в руке Бойда, Стивенс успел заметить всплеск огня, но выстрела уже не слышал.
Стивенс сидел после ужина на веранде с повязкой на голове, когда к нему поднялся шериф округа — грузный, огромного роста мужчина, веселый и общительный, с глазами даже более бесцветными и холодными, чем у Тайлера Белленбаха.
— Я только на минутку и больше тревожить вас не буду, — сказал он.
— Тревожить меня, это еще зачем? — спросил Стивенс.
Шериф боком примостился на перилах веранды.
— Ну, как голова, в порядке?
— Нормально, — ответил Стивенс.
— Прекрасно… Я думаю, вы уже слышали, где мы нашли Бойда Белленбаха?
Стивенс посмотрел на него с деланным безразличием.
— Может быть, и слышал, — сказал он вежливо. — Да только разве упомнишь с такой головой обо всем, что говорилось сегодня.
— Так это вы ведь сказали нам, где его искать. Вы были в сознании, когда я подоспел туда. Вы старались напоить Тайлера и просили обратить внимание на перемет.
— Я просил?! Вот так да, чего только не скажет человек, когда он пьян или в бреду. Но иногда он бывает и прав, конечно.
— Так оно и оказалось. Мы осмотрели перемет. На одном из крючков висел мертвый Бойд, точно так же, как висел Лонни Гриннап. Тайлер Белленбах лежал недвижно со сломанной ногой и пулей в плече, вас нашли с такой дырой в черепе, в которую можно спокойно спрятать сигару. Каким же образом Бойд оказался на перемете, Гевин?
— Не знаю, — ответил тот.
— Ну хорошо. Сейчас я уже с вами буду говорить не в качестве шерифа. Скажите, как все-таки Бойд попал на этот перемет?
— Откуда я знаю?
Шериф взглянул ему в глаза, и они испытующе посмотрели друг на друга.
— И таков будет ваш ответ каждому, даже другу, если он вас спросит об этом?
— Разумеется. Я же был ранен, вы это прекрасно знаете. Я ничего не помню.
Шериф вытащил из кармана сигару и некоторое время рассматривал ее.
— Джо, тот глухонемой, которого вырастил Лонни Гриннап, он, видимо, покинул эти места. В последнее воскресенье он еще находился в хижине, но с тех пор его уже никто не видел. А он мог бы остаться. Никто не стал бы его трогать.
— Может быть, он очень тоскует по Лонни и ему тяжело было здесь оставаться, — заметил Стивенс.
— Может, и так.
Шериф поднялся. Он откусил кончик сигары и закурил.
— А как вас ранили? Вы тоже ничего не помните? Скажите, каким образом вы узнали, что тут дело нечисто? Что вы там нашли такого, на что другие не обратили внимания?
— Весло, — сказал Стивенс.
— Весло?!
— Да, весло. Вы когда-нибудь закидывали перемет у того места, где разбили свой бивак? Чтобы проверить, не попалась ли рыба, не нужно весла… Достаточно тянуть лодку, перебирая шнур перемета руками от одного крючка до другого. Лонни никогда и не пользовался веслом. Лодка его была привязана за то же дерево, что и перемет, а весло всегда стояло в лачуге. Если вы когда-нибудь заходили к нему в гости, то, конечно, обратили на это внимание. А тут, когда парень нашел его мертвым, весло находилось в лодке.