Капитан благодарит, и мы продолжаем путь. Скорость временами падает до минимума. Но Осьмак упрямо ведет судно вперед. Несколько раз нас зажимает так, что мы останавливаемся. Тогда капитан начинает раскачивать судно, переходя от «полного назад» к «полному вперед», и мы медленно, шаг за шагом выбираемся из ледяных тисков.
То ли счастье сопутствует нам, то ли капитан Осьмак в ударе, но мы продвигаемся даже в той опасной полосе, о которой предупреждал ледокол. Видимо, дело не в фортуне. В этом мы убедились, подойдя к безнадежно застрявшему «Маршалу Малиновскому», такому же «броненосцу», как наш «Бондаренко». Потеряв надежду выбраться, «Малиновский» дожидался возвращения «Москвы». «Бондаренко» проходит очень близко от «Маршала Малиновского», чтобы обколотить лед и помочь ему двинуться с места. До «Малиновского» подать рукой. Палубы его залиты светом, и мы видим высунувшегося в иллюминатор кока в колпаке.
«Маршал Малиновский» пристраивается в кильватер, и старпом шутит, что мы отбиваем хлеб у ледокола. Но этого не случилось: через час «Малиновский» вновь застрял.
Мы идем к Магадану в гордом одиночестве, миновав каверзный залив Шелихова. Ночью нас догнал ледокол «Москва». Он вел караван из трех судов: среди них и наш знакомый «Маршал Малиновский». Нам предложено занять место в общем строю и замкнуть караван.
Казалось бы, нет ничего надежнее и спокойнее, чем шествовать в караване за ледоколом по готовому каналу. Не тут-то было. Все напряжение последних суток не идет ни в какое сравнение с этими часами в караване. Рулевой еле успевает перекладывать руль с борта на борт. Сжатие так сильно, что канал смерзается мгновенно. На том месте, где перед нами прошли четыре корабля, остается только торосистый шов.
Суда то и дело меняются местами в караване. Ледокол разворачивается и вызволяет то одно, то другое. Вырванный из тисков льда корабль пристраивается за ледоколом. Эфир полон команд, ответов и призывов о помощи. Мы неизменно замыкаем колонну без происшествий. Только раз «Капитан Бондаренко» начал терять скорость и отставать, и «Москва» приказала судам сбавить ход.
Суда вдут друг за другом в нескольких кабельтовых. Дистанция эта порой становится меньше тормозного пути сзади идущего корабля. Малейшая оплошность может привести к столкновению. Внимание напряжено до предела.
Наконец, когда одно из судов прочно застряло, Осьмак попросил у капитана ледокола разрешение двигаться вперед самостоятельно. «Капитан Бондаренко» медленно и гордо прошел мимо каравана вперед. Думаю, и здесь капитан Осьмак руководствовался трезвым расчетом. Он хотел прийти первым, чтобы занять свободный причал. План есть план. Раньше придешь — быстрее уйдешь. Выше оборачиваемость — прибыльнее рейс. Евгений Иванович Осьмак и капитан смелый, и руководитель рачительный.
Вскоре показались огни Магадана. Дюжина судов стояла на внешнем рейде и у причалов. Бухта была чиста ото льда. В четыре утра «Капитан Бондаренко» отдал якорь и застопорил машины. Открыв иллюминатор, я услышал плеск и с удивлением увидел усатую изящную нерпу, которая вынырнула из глубины. Кожа ее масляно отливала в палубных огнях. Мы с любопытством уставились друг на друга. Теперь сомнений нет: мы наконец в Магаданском порту.
Алексеи Исаев
СТАРИННЫЙ БОР
Заметки лесовода
Фото автора
В юго-восточной части Воронежской области на территории Бобровского района есть небольшой, но примечательный уголок природы. Это Хреновской бор. Он занимает площадь около 40 тысяч гектаров и узкой лентой (шириной до десяти километров), протянулся вдоль реки Битюг. Здесь проходит южная граница ареала сосны обыкновенной.
Многие века шумел зеленый остров в лесостепной зоне, отважно вел единоборство с наползающими на него песками и вышел непобежденным. Но в начале XVIII века земли Прибитюжья стали интенсивно заселяться, и красавицы сосны все чаще падали под ударами топора. Когда бор стал владением графа А. Орлова, влиятельный граф распорядился строго охранять зеленый остров. За одно незаконно спиленное дерево следовало суровое наказание. Так продолжалось до начала XIX века. Затем бор снова застонал от бессистемных порубок, стал часто гореть. К 1845 году его площадь сократилась вдвое. Над ним нависла угроза гибели от надвигающихся с севера песков.
Лесной департамент в 1846 году направляет в Хреновское первого лесничего. Был положен конец хищническому истреблению леса. Начали проводить лесокультурные работы: посев семян, посадку дичков и двухлетних сеянцев сосны с длинной корневой системой. Борьба за восстановление бора продолжалась более пятидесяти лет. Лесоводов постигала одна неудача за другой. От летней жары и сухости почвы погибали не только сеянцы в питомнике, но и посаженные дички. Ц Лесничий Н. Д. Суходский и его помощник Г. Ф. Морозов в 1894 году стали вспахивать пустоши и на дно борозды сажать сеянцы сосны. Этот классический способ обработки почвы и уход за деревьями помогли в короткий срок создать замечательные сосновые насаждения.
На протяжении ста тридцати лет Хреновской бор служит предметом исследований лесоводов, ботаников, энтомологов, почвоведов. Его прошлое изучали виднейшие биологи и почвоведы: В. В. Докучаев, П. М. Сибирцев, А. А. Дубянский, К. Д. Глинка. Известные ученые Г. И. Танфильев, Г. Ф. Морозов, Б. А. Келлер описали в бору 350 видов растений. Преподаватель Хреновского техникума, автор учебника «Дендрология» А. И. Ванин добавил к этому списку еще 650 видов. Он составил перечень «Растения Хреновского бора с краткими указаниями их распространения, значения и применения», написал немало других научных работ, посвященных бору.
Все это говорит об уникальности бора. В ботаническом отношении он занимает промежуточное положение между лесостепной и степной зонами и служит немаловажным естественным препятствием на пути движения юго-восточных суховеев. Бор расположен в районе недостаточного увлажнения, но в целом климатические условия здесь достаточно благоприятны для роста и развития древесных пород. Лесные пожары в Хреновском бору — редкое явление: люди берегут чудесный уголок природы.
Во время Великой Отечественной войны бор не только укрывал наши войска от фашистских самолетов, но и давал народному хозяйству сотни тысяч кубометров древесины, много смолы и ягод. Однако уход за насаждениями ухудшился, и площадь пустошей к 1945 году возросла почти на одну треть. После войны бор был отнесен к особо ценным лесным массивам. Посадка сосны проводилась в сжатые сроки. На пустырях шла самоотверженная работа. Суховеи, пыльные бури, а также майские хрущи и другие вредители леса иной раз сводили на нет все усилия. Казалось, разве могут на сыпучих песках прижиться крохотные сосенки? А они приживались.
На восстановление бора государство израсходовало свыше четырех миллионов рублей. Молодые насаждения составляют ныне подавляющую его часть, а на долю спелых и перестойных приходится всего тринадцать процентов. Девяносто лет бор служит лабораторией, где готовят специалистов лесного хозяйства среднего звена. Где можно лучше практиковаться по таким дисциплинам, как лесоводство, лесные культуры, лесоэксплуатация, ботаника, дендрология и лесозащита? Здесь обитают лось, косуля, европейский олень, кабан, белка, лисица, бобр — до тридцати видов млекопитающих и до ста семидесяти видов пернатых.
Хреновской бор расположен на левом берегу Битюга и занимает пойму, надпойменную часть и пристенную полосу. Его растительность представлена большим числом дикорастущих видов (около тысячи, не считая споровых). В пойме шириной от двух до трех: километров встречаются различные сообщества — лесные, луговые, болотные и водные.
В прирусловой пойме растут ива, ильм, дуб, тополь черный. Когда под деревьями еще белеет снег, по берегам Битюга уже рассыпаются золотистые монеты мать-и-мачехи. На ночь купола их бутонов покрываются в три слоя зеленовато-фиолетовыми чешуйками: так надежнее спастись от утренних заморозков. Летом ее листья можно увидеть, вокруг песчаных пляжей. Битюг — река красивая, спокойная, чистая! Берега живописные, тихие.
Для центральной поймы характерно большое количество озер, стариц. Почва темно-серая, подстилаема известняком. Грунтовые воды залегают на глубине около двух метров. Дуб растет хорошо. К нему примешиваются вяз, липа, клен полевой, осина. Подвесочные породы — клен татарский, бересклеты, роза собачья.
Дуб — удивительное дерево. Его издревле считают олицетворением могущества, прочности и надежности. Древесина его не только крепкая, но и красивая. Из нее делают паркет, мебель, детали вагонов, судов. Особую славу принесла дереву кора, содержащая дубильные вещества. С незапамятных времен ее используют для выделки кож, приготовления лечебного отвара.
В этой части поймы самые ценные насаждения — дубняки клено-волиповые и липово-разнотравные. Все деревья давным-давно отцвели, а липа только начинает выделять медвяный запах. Ее мед прозрачный, с легкой янтарной желтизной. Он ароматен и очень полезен. Одно дерево может давать столько меду, сколько целый гектар гречихи. Липовый лист сушат и используют отвар при простуде. Об этом дереве сложено немало песен.
Липа вековая
Над рекой шумит,
Песня удалая
Вдалеке звучит.
Когда липа покрывается густыми бледно-желтыми цветками, то становится нежной, мягкой, золотистой. От восхода до заката солнца над ней стоит неумолчное пчелиное жужжание. В эту пору на центральной пойме очень красиво. А в июле розовеют крылатки клена татарского, и все вокруг преображается. И осенью дубняки кленовые всегда нарядны, торжественны. Листья у клена тогда ярко-желтые, солнечные.
Насчитывается сто пятьдесят видов этой породы, из них двадцать пять произрастают в СССР. Клен остролистный, как и липа, — лучший спутник дуба.
В пониженной части поймы — притеррасной, которая прилегает к коренному берегу, грунтовые воды выходят на поверхность. На таких топях очень хорошо растет ольха черная. Полог леса так сомкнулся, что только кое-где на иловато-болотную почву проникает рассеянный свет. Стволы ровные, высокие. Ольховая древесина мягкая, применяется в столярном деле. В коре содержатся дубильные вещества, отвар которых окрашивает ткани в черный цвет. На корнях ольхи образуются клубеньки-азотонакопители.