кой, отгоняя назойливую медузу. В конце концов мы удалили ее на безопасное расстояние и смогли внимательно рассмотреть. Размером с полтинник (хотя в воде все кажется немного крупнее), медуза выглядела очень активной, в отличие от своих сородичей резко сокращала купол и, как маленькая ракета, стремительно неслась вперед, затем круто поворачивала и двигалась под углом к прежнему курсу. Я пытался сфотографировать крестовичка, но он не хотел позировать и каждый раз ускользал из кадра. Наш крестовичок в глубине выглядел почти совсем прозрачным, а стрекала то свивались в спирали, то сжимались в толстенькие сосисочки. На концах щупалец виднелись утолщения, которыми медуза может, как присосками, цепляться за плавающие предметы.
Встречались мы в Японском море и с осьминогами.
Мы как-то искали садки у каменного слона, плавали вокруг якоря катера, удерживаясь за него капроновым поводком. Течение и ветер не позволяли точно выйти по пеленгам на место установки садков, вот и приходилось обшаривать весь район. Глубина в этом месте доходила до тридцати метров, течение относило катер намного в сторону от якоря, и мы уходили или поднимались по его цепи, как альпинисты по отлогой горе. Садки у слона были и предпоследним участком работ, и наиболее трудоемким этапом. В этот раз с нами была студентка из Калининградского технического института рыбной промышленности и хозяйства Луиза. Она помогала Инне взвешивать и сортировать мидий, но, имея первый спортивный разряд по подводному спорту, охотно принимала участие и в нашей работе.
…Плывет радом со мной на шнуре Луиза, не вижу я ее, но натяжение шнура чувствую. Смотрю вперед и влево — не проглядеть бы садки! Грунт — мелкие камни, покрытые тонким слоем ила; встречаются камни побольше. Крупные звезды застыли в самых неожиданных позах. Одна встала на все пять лучей, под ними очередная жертва — мидия. В плоской ложбинке кучка пустых раковин приморского гребешка, ребристые блюдца его створок белеют на серо-зеленом фоне дна. Мимо проплыли несколько окуней, они держатся совсем рядом. Протягиваю к ним руку, но рыбы оказываются на метр дальше — вот как скрадывается расстояние в воде.
Сколько лет плаваю, а к подводному оптическому обману не привык. Плыву, как мне кажется, метрах в трех над дном; вправо и влево видно метров на десять-двенадцать; сумрачно, прохладно; окраска животных и растений однообразная — монотонный буро-зеленый цвет. С внешним миром связывает меня лишь капроновая веревка, уходящая параллельно дну к центру района поисков. Вот проплыл мимо двух кучек пустых мидиевых раковин, возле них прямоугольник из камней. Камни похожи на обломки кирпичей.
Проделав круговой маршрут, мы с Луизой всплыли на поверхность. Якорь подняли и бросили на другом месте, на поиск пошли Олег и Миша. Подремав в кубрике, поднялся я на палубу; Услышав возгласы вернувшихся аквалангистов. Олег наконец-то нашел садки. На палубе громоздились поднятые из них на поверхность груды подопытных моллюсков.
Выбираем якорь и уходим домой. Инна занята сортировкой образцов, остальные ей помогают. Делимся впечатлениями. Олег рассказывает, как нашел садки, как они выглядели после трехлетнего пребывания на дне. Оказывается, на металле сеток выросли целые клумбы из ламинарий. Тонкие волнистые ленты морской капусты и увидел он. Крышки с садков мы сняли еще в прошлое посещение: они оказались лишними; звезды не очень охотно взбирались по металлическим ножкам, изготовленным из стального уголкового проката. Анализ показал, что почти все подопытные мидии сохранились в этой партии.
Я рассказал товарищам о сегодняшнем погружении: ничего необычного, видел какой-то прямоугольник на дне из камней. И тут меня осенило: почему этот прямоугольник был столь геометрически правилен? Кто его сложил? Там были только мы, случайно оказавшиеся здесь люди. Выходит, не обратил внимания на что-то интересное. Такие домики сооружают осьминоги. Повнимательнее смотреть бы, мог и осьминога увидеть, и дом его разглядеть. И все же встреча с этим животным состоялась. А было все так. Окончание экспедиционных работ на Путятине мы — Миша, Олег и я — отметили трехдневным уединением на одиноких необитаемых островках — Камнях Унковского. Еще в Москве, перед последней поездкой сюда, посоветовали нам побывать на Камнях друзья: и вода там прозрачная, и подводный ландшафт разнообразен.
Всем оказались хороши Камни. И маленький пляж с лагуной есть, и крутые склоны, отвесно уходящие в прозрачные воды, и обильные водоросли, и множество животных. Но не было на островках пресной воды — пришлось тащить кроме подводного снаряжения и туристского инвентаря еще и бак с пресной водой.
Камни Унковского торчат мористее Путятина, и вода, омывающая их, холоднее и прозрачнее: сказывается близость открытого моря. Островки заросли травой и стелющимся по грунту шиповником, ягоды его на кустах перемежаются с цветами, плоды крупные и отличаются от наших европейских формой: они необычно сплюснуты вдоль оси.
Дно вокруг очень красивое. Сверху, со скал, видны заросли ламинарий, морские ежи и звезды, а с песчаного пляжа можно входить в море без риска поскользнуться на водорослях. Мы много купались. Олег плавал с трубкой и маской, он одел резиновую рубашку собственного изготовления и проводил разведку: ему очень хотелось напоследок встретить осьминога. Места у Камней вполне подходящие для этих животных.
Мы с Мишей отправились осмотреть затонувший парусник, который отыскала здесь более двенадцати лет назад экспедиция АН СССР, занимавшаяся охотой и фотографированием. Я пытался экономить пленку, но кадры подвертывались один заманчивее другого.
Утро последнего дня началось с того, что Олег натянул полюбившуюся ему рубаху и плавал с морской стороны острова. Мы наблюдали за воздушными пузырьками от его аппарата. Неожиданно он оказался на гребне волны и призывно замахал руками. Мы натянули акваланги и прыгнули в воду.
Мне сверху было видно, как Олег подплыл к большому камню и начал вытягивать из-под него резиново-упругий жгут осьминоговой «руки». Подплыл и Миша, и они вдвоем продолжили борьбу. Судя по поведению ребят, осьминог был не очень большой, и они старались завладеть всеми щупальцами животного, осьминог же обвивал их руки только пятью или шестью, а двумя-тремя вцепился в камень. Но напрасно он упорствовал, мы заранее подготовились к схватке, отработали приемы и последовательность действий. Самое главное, чтобы головоногий не захватил воздушные шланги и не сорвал маски с лиц. Наконец последние щупальца отделились от грунта. Начался танец всплытия трех существ, переплетенных упругими жгутами.
На поверхности я включился в игру, стал отрывать от ребят щупальца. Осьминог розовел, бледнел, пугал, нас, выпуская мутные облачка «чернил». Но все было напрасно, мы вытащили его на берег и пустили на песок. Часть прилипших к рукам щупалец оторвали, используя испытанный уже в воде прием: если ухватиться за самый кончик щупальца, то довольно легко можно его оторвать. Ведь тогда присоски отделяются поочередно, одна за другой.
Затащив пленника в подготовленную заранее яму с водой, мы вздохнули спокойнее: первая часть операции была выполнена. Осьминог нужен был для фотосъемок. Мы хотели его сначала найти и поймать, а затем отпустить и снимать момент характерного полета. Передвигается он в воде очень интересно — толчками выбрасываемой из мантии через воронку струи воды.
У Миши от присосок щупалец остались на руках красные пятна. Олега спасла резина рубахи. Впрочем, пятна скоро исчезли. Вооружившись фотоаппаратами, ныряем в мелкую и удобную для съемок лагуну — Миша с легким фотобоксом для «Зенита», я с комбайном — самодельным боксом для «Практики», снабженным двумя лампами-вспышками.
Олег сует осьминогу доску, подобранную на берегу, и затаскивает его в воду. «Хозяин моря» перепуган, он медленно шевелит щупальцами, как бы отыскивая точку опоры; доску он оставил на поверхности и теперь не знает, что ему делать. Наконец осьминог начинает приходить в себя, заработал мантией, накачивая воду. Затем толчок, другой, и моллюск поплыл к каменной гряде. Мы с Мишей нажимаем на спусковые рычаги. Миша снимает осьминога, а я — Мишу, снимающего осьминога. Потом разберемся, чьи кадры удачнее.
Осьминог распластался на камне и ждет, что будет дальше. Его черный выразительный глаз устремлен на нас. Ну что ж, прощай! Каждый теперь уплывает в свой дом. В моем акваланге кончается воздух, сигналю Мише и всплываю.
На берегу Олег встречает нас с деловым видом. Он вскипятил чай и поставил варить кашу, теперь осталось дождаться катера, и маленькая подводная одиссея закончится.
Наши работы в Японском море не прошли бесследно. Инна в своем научном отчете сделала вывод, что запасы мидий в Японском море восстанавливаются медленно, а скорость роста их такова, что надо ограничить на время вылов этого моллюска на промысловых участках, таких, например, как угодья острова Путятина.
Другая участница подводной экспедиции — Луиза — верна ихтиологии. Она изучает повадки антарктических рыб, участвуя в рейсах рыболовных судов.
Ну, а мы, аквалангисты, ждем приглашения в новые экспедиции.