желтой шерсти, с желудком, наполненным той, древней, травой. Потерявший мать, исхудавший от голода, он, семимесячный сосунок, пытался насытиться травой, бродя у реки. Поранил ногу, свалился в промоину и утонул в ледяной воде. Крутой берег реки, оползая, скинул на него пласт земли, похоронив на 40 тыс. лет в вечной мерзлоте».
Других добро творящих оползней что-то ученым не вспомнилось.
…Первая половина XV в. Нижний Новгород. «Оползла гора сверху над слободой и засыпала 150 дворов с людьми и со всякой скотиной», — свидетельствует летопись.
1523 год. При впадении реки Суры в Волгу огромный оползень уничтожил город Васильсурск.
1884 год. Саратовские губернские ведомости: «Еще за несколько дней до катастрофы земля начала медленно оползать к Волге, покрываясь на поверхности трещинами и буграми. По ночам слышался треск домов и звяканье ломающихся стекол. Полы в домах приподнимались, печи давали трещины. В 11 часов утра 20 сентября движение земли стало быстрым и значительная часть горы с шумом обрушилась в реку. Крупные здания, находившиеся на Соколиной горе, переломились надвое, натрое и некоторые затем упали».
1889 год. Приволжское село Федоровка. Еще свидетельство: «Шатались стены домов, глухо гудела содрогавшаяся земля, а жители вдруг поняли, что и они, и их избы… медленно движутся к Волге! Пришлось переселяться в другое место».
Богатая историография у оползней! Но человеку, не видевшему их, трудно представить жуткое зрелище, когда земная твердь, столь надежная и потому не замечаемая нами, вдруг трескается, как лед весной, и уходит из-под ног. Мне предложили посмотреть документальный кинофильм, снятый любителем Ампиловым. (О грядущей катастрофе в Каранкуле инженеры-геологии знали заранее, жители были срочно эвакуированы, а отчаянный смельчак Ампилов, кинолюбитель, остался на безопасном, с точки зрения оползневиков, склоне горы, чтобы снимать взбунтовавшуюся твердь.)
…Это ни на что не похоже! Аналогии найти трудно. Земля, извечно твердая, терпеливо сносящая и нас, и наши «Жигули», тракторы, КрАЗы, МАЗы, треснула, загудела и поехала-покатилась, как черная река. И вот уже не катится, а несется, асе наращивая скорость, и теперь не река это, а ревущая, пенящаяся черная пучина, глотающая без следа блеющую отару овец, беленький домик путевого обходчика, хрустнувшие, как спички, гиганты-тополя…
Фильм — пожалуй, единственный документальный о «живом» оползне — кончился, а я ловлю себя на мысли, что с недоверием и ужасом всматриваюсь в серую твердую ташкентскую землю под ногами — не предаст ли? Не стронется ли с места?
Сколько дремлющих сил, не известных человеку, таишь ты, земная твердь! И не поспешили ли мы, доверчиво назвав тебя твердью? Землетрясения, обвалы, сели, оползни… Из всех этих стихийных бедствий менее всего изучены оползни. Узбекские геологи исследуют и стихийные оползни, и те, что вызваны строительной деятельностью человека. Для удобства они получили названия. Снятый на пленку инженером Ампиловым оползень носит имя Каранкульского — по кишлаку Каранкуль, где он начался. А были еще Ходжикентский, Ат-чинский и много других. В горных районах Средней Азии зарегистрировано почти 10 тыс. оползнепроявлений! На одном из них, сейчас затаившемся, мне удалось побывать. Это в Чимганском ущелье, облюбованном горнолыжниками, спелеологами, туристами и, оказывается, еще почвоведами.
Вот он, глубокий, прорезавший склон торы сверху донизу овраг. Замерший, недвижный сейчас, поздней осенью. Весной ручьи и потоки с гор размывают его края того и гляди придет земля в движенье.
Но и сейчас из глубины оврага-пpoпaсти пахнуло на нас затаившейся бедой; камешек летит туда томительно долго. Спутники укоряли меня за него: может начаться обвал.
— Да и от края лучше отойти подальше, — советует доктор геолого-минералогическнх наук Игорь Степанов. Он сотрудник Института агрохимии и почвоведения АН СССР, что в Пущино, под Москвой, но, как и другие почвоведы, облюбовал Чимганский оползень: уж очень хорошо видны здесь все пласты земли. Не нужно рыть глубоких шурфов в разных местах, чтобы выяснить структуры почв региона. В самом верху этого слоеного пирога — тонкая черная полоска. Это наша живая земля, собственно почва, которая дает жизнь растениям.
— Видите, черная полоска — прерывистая. Вначале она тянется вдоль карьера на одной высоте, но в месте понижения сужается, а потом вовсе сходит на нет, — говорит Степанов. — Это может означать, что между вершинами этих гор когда-то была земля! Плато! А смыта эта земля водой. И такое незаметное человеческому глазу движение продолжается, пока когда-нибудь, через миллионы лет, не сровняются вершины гор, и тогда снова здесь будет плато…
Впечатляющий экскурс — сразу и в далекое прошлое, и в еще более отдаленное будущее. Но меня больше волнует сегодняшнее и завтрашнее, более близкое. Вот эта темная полоса, о которой с увлечением толкуют сейчас оползневики и почвоведы, и есть та почва, которая нас кормит. Под ней, такой узкой, — разноцветные, безжизненные пласты, умершие. И оползни отнимают у нас эту столь нужную человеку и всему живому полоску.
Если когда-нибудь снова придет в движение сегодня мирный Чимганский оползень, рухнет вниз и пропадет для нас этот кусочек земли, на котором мы сейчас стоим, исчезнет вон тот куст шиповника с багровыми крупными ягодами и вон то кряжистое деревце боярышника, сплошь усыпанное желтыми шарами свежих и пресных, как родниковая вода, ягод. Как не пожалеть об этой земле?
Но… мирно курятся трубы домиков поселка Чимган, отары овец серыми кучевыми облачками лениво движутся по склонам. Справа, выше, — турбаза «Чимган» и пионерские лагеря. Им пришедший в движение оползень тогда не грозил, а вот поселок как раз стоял на его пути, и первым — синий деревянный домик, который хорошо виден нам. Его тогда оползень срезал, как гриб, и проглотил. Но… вернулись жители и упрямо поставили новые дома на том же месте. И синий домик, первым встретивший оползень, тоже. Инженеры-геологи обнадеживали: пока оползень не опасен. Его движение возможно раз в 40–50 лет, да и то после 4–5 лет обильных дождей, что в этих местах случается не часто. Есть же потухшие вулканы, есть и замершие оползни.
Многое зависит от зимней и весенней погоды. Обилие снега — радость для земледельца, но тревога для оползневика. Лёссовый грунт местных гор тогда пропитывается влагой, как губка, рыхлые пласты земли приобретают подвижность, и, если сдвинутся, да еще в том месте, где уже раз была катастрофа, она может приобрести еще большие размеры.
Уследишь ли за ними? Но это нужно. А раз нужно, значит, и можно — такова извечная человеческая логика, побуждающая к действию.
Приташкентская геологическая экспедиция объединения «Узбекгидрогеология» взяла на себя эту сложную задачу. Начальник экспедиции Мухтар Галиевич Ходжаев рассказывал:
— Мы выявляем оползни, наблюдаем и ищем меры борьбы с ними. Долгое время считалось, что бороться с оползнями невозможно. Хорошо, если оползневики научатся предвидеть зарождающееся движение, чтобы вывести из опасного района людей. Но жизнь заставила заняться невозможным: раз люди все дальше и дальше уходят в горы, чтобы выращивать на лёссовых почвах горных склонов различные культуры, чтобы пасти скот, прокладывать дороги, строить поселки, — значит, ненадежная горная земля может на это ответить землетрясением, селем, оползнем. Поэтому впереди тех, кто осваивает горные участки, непременно должны идти люди науки. А если этим пренебречь…
И Мухтар Галиевич поведал, что же тогда может случиться.
…Планировалось строительство Нагорного канала. Породы в этих местах коварные, лёссовые. Оползневики предостерегали: нужно бетонировать борта канала. Но гидротехники не вняли голосу специалистов. Воды канала прорвались в первый же год. Бетонировать борта пришлось в спешном порядке.
…Или вот строили автобазу у подножия горы. Оползневики говорили: склон ненадежный, может произойти оползень. «Перестраховщики!» — услышали они в ответ, но склон, потревоженный строительством, сбросил пласт земли, сполз на автобазу.
…Проектировалась горная дорога через поселок Чимган (по ней мы ехали к оползню). Оползневики, ссылаясь на свои расчеты, предлагали провести ее намного выше, чем хотели проектировщики. Но те и слушать не стали: «Чем ниже, тем дешевле!» Очень скоро дорожники убедились в обратном. Частые обвалы и сели делают дорогу зимой и весной непроезжей, ремонт ее требует больших затрат. Возвращаясь с Чимгана, специально обращала внимание на следы оползней по склонам — им несть числа.
Планомерное изучение оползневых явлений в республике решено было проводить в три этапа: выявить оползнеопасные точки, детально их исследовать, затем уже создать специальную службу наблюдения и оповещения, не дремлющую с ранней весны до поздней осени, т. е. все время действия оползней.
В самом начале этой работы с начальником экспедиции стряслась беда: вертолет, на котором он облетал оползнеопасный район, попал в аварию. Надежды на то, что Ходжаев выживет, почти не было: многоосколочные переломы рук и ног, сотрясение мозга, большая потеря крови — пропавший вертолет искали полдня. Хирургам в Ташкенте и Москве его дважды как бы вновь пришлось собирать по косточкам. И вот приговор: вторая группа инвалидности.
…Он лежал дома в гипсе, слышал стрекот вертолетов, увозивших его товарищей туда, где накапливают силы оползни, и самые горькие думы приходили ему в голову. И когда к нему зашел директор объединения «Узбекгидрогеологии», ныне покойный, Нариман Назрулаевич Ходжибаев, Ходжаев устало подумал: «Пришел посочувствовать, утешить».