Маврикийский писатель Харт пишет о таком случае. В 1793 году на остров приехал ботаник Петит-Туар, чтобы присоединиться к брату, капитану судна, посланного на поиски мореплавателя Лаперуза. На острове он узнал о гибели брата и судна и был сражен этим несчастьем. Сере проявил к нему живейшее участие, постарался сделать все, чтобы ученый вернулся к своей работе. Петит-Туар в дальнейшем написал ценные труды, в частности об орхидеях Маскаренских островов, собрал большую коллекцию растений, которая была разослана во многие гербарии.
О работах Сере по выращиванию пряностей стали писать в Европе. Он становится известным среди ботаников. «Вы не можете себе представить, — писал Сере в одном из писем в 1778 году, — сколько времени занимает… корреспонденция. Я нахожусь в постоянной переписке с более чем 100 лицами, которых я никогда не видел и не знал… Все идет хорошо, и никогда сад не был в таком прекрасном состоянии. Он вызывает всеобщий интерес».
Мы рассказали о трех ученых, которые создавали этот удивительный сад. Он и сейчас, двести пятьдесят лет спустя, все так же молод и прекрасен.
Через несколько дней после моего посещения ботанического сада позвонил Ангера; он еще раз извинился, что не смог сопровождать меня, и спросил, видел ли я дерево, посаженное адмиралом Масловым. О нем не упоминается в путеводителе. Мы договорились, что Ангера его покажет.
Ангера работал уже несколько лет в госпитале в Порт-Луи, к частной практике, приносящей на Маврикии хорошие доходы, не стремился, предпочитая небольшой, но твердый заработок. Высокий и стройный, он выглядел моложе своих лет, особенно когда улыбался.
В обществе дружбы «Маврикий — СССР» Ангера сотрудничал давно, неплохо говорил по-русски, медленно выговаривая слова и как бы придавая им особое значение.
Заканчивался декабрь. Маврикийцы отпраздновали рождество и готовились к встрече Нового года. Бюро прогнозов сообщало о путаных шагах очередного циклона, который набирал силу на севере, у острова Сан-Брандон. Но он был еще далеко со своими ураганными ветрами и проливными дождями, а пока стояла тихая солнечная погода.
В одну из суббот мы встретились с Ангерой и отправились в путь знакомым уже мне маршрутом. Мой спутник был тих и задумчив, а я радовался новой встрече с садом. Его деревья уже не были для меня просто безликой зеленой массой. Я научился их узнавать, как старых друзей. Я понял, что в каждом стволе, кроне есть что-то оригинальное, неповторимое, каждое дерево имеет свое лицо.
Мы оставили машину у входа и стали осматривать аллеи, медленно продвигаясь к пруду, где росли лилии, — одному из самых замечательных мест сада.
Когда мы подошли к аллее Дарвина, примыкающей к пруду, то увидели две машины. Чернобородый молодой индус фотографировал женщину и девочку на фоне бразильских водяных лилий (Victoria amazonica), знаменитых своими огромными зелеными листьями с загнутыми краями.
Другая группа туристов расположилась для фотографирования под развесистым махагони (Swietenia mahagoni), которому было более сотни лет. В путеводителе сказано, что эти деревья посажены около 1870 года и что Дарвин, в честь которого названа аллея, посетил Маврикий во время кругосветного путешествия. Поднявшись на гору Пус, он был поражен панорамой города и порта.
Мы прошли мимо прудов, где Сере разводил рыбу, а затем мимо огромных деревьев Ficus religiosa, корни которых над землей на высоте человеческого роста отделяются от ствола, переплетаются, словно удавы, в фантастический клубок и впиваются в землю далеко-далеко от ствола. В одном месте их сплетение образует мост через ручеек, текущий возле этих деревьев.
Затем мы вышли к прямой аллее, в конце которой виднелось двухэтажное здание дворца Монплезир, но, конечно, не времен Лабурдоне и Пуавра, а относительно нового, построенного в конце XIX века. В этом здании по особо торжественным случаям проводятся правительственные приемы; некоторые комнаты на первом этаже занимает администрация сада. Аллея перед зданием усажена небольшими, на первый взгляд неприметными деревьями. Ангера подвел меня к одному из них, высотой в человеческий рост. Темно-зеленые ветви начинались от самой земли.
— Вот, — сказал Ангера, — может быть, самое интересное дерево. — Он показал на низкую деревянную подставку, сделанную в виде пня, к которой была прикреплена металлическая табличка. Вот что я прочитал: «Mimusops petiolaris. Это дерево было посажено вице-адмиралом В. П. Масловым 27.12. 1973».
Первые два слова — научное название дерева. Так, значит, ровно семь лет назад представитель командования нашего Военно-Морского Флота по какому-то особому случаю посадил дерево. Вот, наверное, почему Ангера пошел со мной в сад именно в этот декабрьский день.
Видимо, много деревьев посажено в разных районах мира советскими моряками, и каждое из них имеет свою историю. Мне было интересно узнать историю этого дерева. Оказалось, что Ангера участвовал в церемонии посадки дерева. 1973 год был для моего спутника знаменательным. Он приехал из Москвы с новеньким дипломом, но работу получить долго не удавалось. Нужно было ждать, пока освободится место в госпитале Порт-Луи. Ангера приехал из Москвы в конце февраля, а 12 марта отмечалась пятая годовщина провозглашения независимости острова.
В конце декабря в Обществе дружбы с Советским Союзом узнали, что впервые на остров прибывает с дружеским визитом отряд советских военных кораблей. 17 декабря Ангера был в толпе встречающих крейсер «Адмирал Сенявин» и эскадренный миноносец «Способный». Была разработана подробная программа пребывания советских моряков на Маврикии. Предусматривались визит к премьер-министру, возложение венков к памятнику В. И. Ленину и памятнику жертвам двух мировых войн в Кьюрпайне. Моряки должны были выступить с концертами, посетить общество дружбы «Маврикий — СССР».
Выступивший на встрече в Обществе премьер-министр говорил об особом значении визита советских кораблей с дружеской миссией. Советский адмирал Маслов выступил с короткой ответной речью, которая произвела на всех большое впечатление. Перед уходом кораблей было предложено советским морякам посадить в саду дерево, чтобы осталась долгая память об их визите.
27 декабря. Было тихое солнечное утро. Собралось много людей, полицейские регулировали движение машин. Оркестр моряков исполнил гимны Маврикия и Советского Союза. На каком же дереве остановить выбор? Вопрос оказался не столь уж простым. Выбрали «буа макак» — дерево, родина которого остров Маврикий.
— Когда я подал саженец, — рассказывал Ангера, — адмирал меня поблагодарил. Смотрите, какое выросло дерево, густое, сильное, а ведь оно растет всего семь лет! В тот же день мы проводили корабли, но долго еще вспоминали советских моряков.
Когда Ангера закончил рассказ о посадке дерева, я спросил, что же собой представляет «буа макак»? Ангера привел своего кузена, серьезного парня в солнцезащитных очках. Он работал здесь, в саду, и, видно, разбирался в своем деле. Он рассказал, что «буа макак» относился к группе Sapotacees. Это дерево предпочитает сухие места. Когда оно растет рядом с эбеновыми деревьями, его светлая кора резко выделяется на фоне их темных стволов. «Буа макак» имеет прекрасную древесину густого коричневого тона, очень твердую и долговечную.
Голландцы, поселившиеся на Маврикии в 1638 году, заготавливали «буа макак» наряду с эбеновыми деревьями. Это дерево достигает внушительных размеров, оно создавало в некогда густых лесах острова живительную тень для других, более низких растений. Сейчас оно встречается в основном в заповедниках. Кузен Ангеры добавил, что можно многое рассказать об особом строении листьев и цветков, но было и так ясно, что «буа макак» выбрано было для торжественной церемонии не случайно.
Надо было продолжать осмотр сада, и прежде всего заглянуть туда, где жили огромные черепахи, доставленные с острова Альдабра. И мы отправились с маврикийскими друзьями по аллеям этого удивительного сада.
К очерку Юрия Степанчука
«В БОТАНИЧЕСКОМ САДУ ПАМПЛЕМУС»
Цветные фото автора
Ростислав Воронов,Татьяна Голованова
ЦВЕТУЩИЕ ДЕРЕВЬЯ
Фотоочерк
Цветные фото Р. Воронова
Текст Т. Головановой
Лес зацветает рано, когда кругом еще лежит снег и лишь кое-где показываются черные проталины. И хотя деревья стоят еще голые и, кажется, совсем не скоро проклюнутся зеленые листочки, весна уже будит лес, а деревья-первоцветы дарят свои первые скромные цветы. Они не отличаются пышностью и яркостью, но именно с них начинается весна, а потом она стремительно идет по земле, даря ей свои неповторимые формы и краски.
Ранней весной плотные коричневые сережки ольхи удлиняются, набухают, из них высыпаются облачка золотистой пыльцы.
Расселись на ветках ивы пушистые «барашки». Они похожи на птенцов в пуховом оперении, греющихся на солнце.
В конце апреля зацветает осина. На одних деревьях висят пушистые красноватые сережки. Это мужские особи. Другие деревья украсил