Галина Иванова
НОЧНЫЕ СПОЛОХИВ УРОЧИЩЕ МЕДЕО
Документальный рассказ
Рис. М. Худатова
Жарко. На выгоревшем белесом небе маленькое, словно съежившееся, солнце сверкает с какой-то особой ожесточенностью. Не спасает от зноя и роскошный зеленый наряд Алма-Аты: как и все живое, деревья изнемогают, в пышной зеленой кроне нет-нет да и мелькнет желтый лист, который медленно падает на пересохшую землю. На асфальте лежит синяя узорчатая тень пирамидальных тополей и белых акаций; еще недавно вдоль тротуара невнятно бормотал веселый арычок, от которого тянуло прохладой, но сейчас воды в нем нет. Пучки травы, пробивающиеся в щели между бетонными плитами, которыми выложен арык, пожухли и торчат, словно обрывки мочала. А за городом ослепительно сверкают белоснежные шапки льда и снега на вершинах синих гор, отроги которых либо покрыты тянь-шаньскими елями, либо округло-голые, коричневатые от выгоревшей невысокой травы.
По тротуару неторопливо шагают, возвращаясь с обеденного перерыва, двое друзей. Сергей, высокий сероглазый парень с выгоревшими волосами, то и дело вытирает стекающий с лица пот скомканным, влажным платком. По широкому, круглому лицу его друга Одиля можно сразу узнать казаха: небольшие, черные, чуть лукавые глазки, прямые темные волосы, белозубая улыбка добродушного рта, смуглая кожа. Сергей по специальности сварщик, а его друг и напарник Одиль — слесарь. Одиль помогает при сварке, делает разметку трубопроводов, снимает фаску. Сергей и Одиль работают вместе несколько лет, привыкли друг к другу.
— Смотри, Одиль, опять вертолет в горы полетел.
— Так ведь они все лето над ледниками мотаются, караулят.
— Туда бы, в горы, сейчас, — Сергей тоскливо посмотрел на белеющие вершины гор, — там прохладно, хорошо… Давай в субботу махнем с ночевкой?
— Не, лучше на рыбалку. На Или покупаемся, рыбки наловим, уху на костре из жереха сварим.
— Ну что ж, можно и на рыбалку.
Некоторое время друзья шли молча, потом Одиль заговорил, жалуясь:
— Ох, Серега, еще четыре часа мучиться! С утра-то ничего, можно работать, а после обеда — никаких сил нет!
— Это тебе… А мне каково с держаком да с маской? Вон уж кожа на лице лупится. Дождичка бы… Наверное, опять к сорока подбирается?
— Да-а…
Около проходной стояла грузовая машина. Увидев подходивших Сергея и Одиля, из кабины вылез начальник участка Николай Петрович.
— Привет, ребята! На территорию не заходите, сейчас поедем.
— Куда, Петрович? Мы ведь еще сегодняшнее задание не кончили, осталось порядочно, почти до конца дня хватит.
Начальник участка махнул рукой:
— А, сейчас не до этого! Вот в чем дело, ребята: около часа назад по ущелью Медео прошел сель, ожидают еще; селевая ловушка почти полна, а труба стока забита, и вода не сходит. Нужно срочно сварить трубы для сброса воды, установить насосы для откачки. Селевой поток угрожает городу, жителей некоторых районов эвакуируют. Работать придется напряженно, в опасных условиях. Питание организуют на месте. Сварочный аппарат, кабель, электроды, маски уже в машине. Впрочем, это дело добровольное, если не захотите ехать, будем искать других.
— Ты что, Петрович? Конечно, поедем, ведь правда, Одиль?
— Какой может быть разговор! Едем.
— Тогда, Сергей, проверь, все ли уложили в кузов.
И вот уже, набирая скорость, машина мчится по улицам. Сергей и Одиль удобно устроились на брошенных в кузове телогрейках, закурили.
А город жил обычной жизнью: широко распахнуты двери магазинов, идут люди по своим делам, мчатся автомашины… Начался подъем в гору, надсадно завыл мотор. В обычные дни по этой дороге мало кто ездил: изредка проедет автобус, проскочит легковушка. А сейчас вверх, в гору, сплошным потоком ехали грузовики. В кузовах — трубы, кабель, различное оборудование, ящики с минеральной водой, бидоны с молоком… Машины, не имеющие специальных пропусков, автоинспекторы заворачивали обратно.
Сергей много раз ездил по этой дороге: он любил смотреть соревнования конькобежцев, проходившие на катке Медео, нравилось и просто полазать по горам, полюбоваться природой, которая здесь сказочно прекрасна, отдохнуть от жары и городского шума под тенью голубоватых елей. Но сейчас знакомая дорога была не похожа на обычную. Да, сель — это страшно. Сергей вспомнил, как одиннадцать лет назад грязекаменный поток захлестнул красивейшее озеро Иссык, прохладное синее озеро среди лесистых гор… Говорят, когда-то давно вблизи города селевым потоком было снесено целое селение; по Каргалинскому шоссе и сейчас видно поле округлых камней — тут и огромные валуны, не в одну тонну весом, и поменьше. Да и в самом городе часто увидишь такие же.
Дорога сделала последний поворот, и перед Сергеем открылась знакомая панорама ущелья. Регулировщик, стоявший у поворота, показал направо, где ниже катка уже было много машин, суетились люди.
— Побудьте в машине, я узнаю, где нам разгрузиться, — сказал Николай Петрович, выпрыгивая из кабины.
Вернулся он довольно быстро.
— Поедем к самой плотине. И вот что, ребята, если услышите крик «сель!», немедленно выскакивайте из машины и бегите в гору. Ясно? Ну, поехали!
Они с трудом выбрались из массы других машин, которые все подъезжали, выехали на левую, пустынную дорогу. Почти сразу же их остановил постовой. Николай Петрович что-то сказал ему, милиционер заглянул в машину и кивнул: «Проезжайте!» Сергей оглядывался. Не журчит речушка у подножия горы, ее каменистое ложе покрыто толстым слоем коричневого ила, который уже высох и растрескался… Когда машина поднялась выше, Сергей увидел просеку, спускавшуюся к плотине, и ему стало не по себе. Голубоватые ели, окаймлявшие просеку, имели жалкий вид: ветки обломаны, верхушек некоторых деревьев как не бывало — торчат высокие измочаленные пни; вместо бархатисто-зеленой травы с яркими пятнами цветов — обнаженная земля, иссеченная глубокими бороздами, кое-где слой рыжего ила… Груда искореженного металла… Приглядевшись, Сергей понял, что это селезащитное заграждение, сваренное из толстых двухтавровых балок — раньше оно стояло высоко в горах, а сейчас было смято, скручено, расплющено и отброшено селевым потоком к плотине… Огромная котловина за плотиной исчезла, ее заполняла серо-коричневая полужидкая масса с плавающими на поверхности обломками. Ниже плотины и на склонах гор лежали камни, видимо выброшенные потоком. Машина остановилась, к ней подошел немолодой худощавый человек в зеленоватых светозащитных очках.
— Сварщики?
Николай Петрович открыл дверцу кабины:
— Сварщик и слесарь. С оборудованием.
— Разгружайтесь. Вон там, правее, ближе к трубам.
Машина проехала несколько метров, развернулась. Сергей слез, открыл борт:
— Подавай, Одиль.
Разгрузились быстро. К ним подошел Николай Петрович:
— Я поехал. Вы будете в распоряжении Борисова, — он кивнул на человека в светозащитных очках, — счастливо вам, ребята!
Машина уехала.
— Кто из вас слесарь? — спросил Борисов.
— Я, — ответил Одиль.
— Идите к стропальщикам стыковать трубы, — Борисов показал Одилю на рабочих, стоявших около трубоукладчика, — там есть сварщик, он берет трубы на прихватки. А вы, — он повернулся к Сергею, — будете варить вместе с Михаилом, вон там, выше. Скоро подъедут еще сварщики, поставим на следующий стык. Будьте внимательны: при крике «сель!» немедленно бросайте сварку и бегите в гору как можно выше.
— Понятно.
Оглядываясь на Сергея, Одиль стал спускаться ниже, к группе рабочих, на которых ему указывал Борисов. Сергей прикинул на глаз, хватит ли привезенного кабеля, решил, что хватит. Попросил электрика подключить аппарат, захватил маску, пучок электродов и полез на верхнюю кромку плотины, волоча за собой кабель.
Сварщик, который работал наверху, перестал варить и поднял маску:
— Подкрепление прибыло? Привет! Вари с той стороны, вдвоем-то веселей дело пойдет!
Сергей надвинул маску, взял поудобнее держак. Солнце жгло затылок через фуражку, жар от раскалившейся трубы дышал в лицо. Он еще не начал варить, а одежда взмокла от пота.
«Да, прямо скажем, не курорт», — подумал Сергей, прилаживаясь поудобнее. Сверкнуло голубое пламя, разбрызгивая вокруг искры.
…Какой бесконечный этот шов… Сергей постепенно терял чувство времени, казалось, прошло много часов с тех пор, как он приехал сюда… Он варил, варил, обливаясь потом, задыхаясь от жары…
Внезапно со всех сторон, как многоголосое эхо, раздался вопль: «Сель идет!» Михаил уронил держак, закричал: «Беги!»
Сергей, отбросив маску и держак, побежал в гору. Где-то вдалеке раздался гул и треск, гул разрастался, переходил в чудовищный рев, раздирающий уши, под ногами содрогалась земля. Сергей уже не бежал — задыхаясь, карабкался на четвереньках из последних сил. А рев и треск приближались с невероятной быстротой, и, казалось, над самой головой что-то трещало, ломалось и падало. Не в силах больше карабкаться, Сергей выпрямился и повернулся назад, готовясь встретить неминуемую гибель. В это мгновение раздался новый звук, похожий на залп сотен орудий. Сергей увидел, как чудовищная серая масса обрушилась в селехранилище. Колоссальные камни, несколько тонн весом, летели во все стороны, один из них с чавканьем врезался в землю довольно близко от Сергея. А потом наступила тишина — такая неправдоподобная, звенящая, в которую еще нельзя, невозможно было поверить…
Сергей опустился на землю, чувствуя, как ноги и руки трясет мелкая дрожь. Снизу к нему бежал Одиль:
— Сергей, ты жив? Цел?
Сергей прикрыл глаза рукой:
— Жив, Одиль.
Друг молча сел рядом. Они, наверное, долго просидели бы так, если бы из репродукторов не раздался голос, старавшийся говорить спокойно:
— Селевая опасность миновала. Всем вернуться на рабочие места.
— Помоги мне встать, Одиль, — глухо сказал Сергей, — надо идти варить.
Одиль протянул ему руку, помог встать. Медленно, стараясь преодолеть дрожь и слабость в ногах, Сергей стал спускаться вниз. В это время из репродукторов донесся тревожный голос: