Океанские вихри гораздо более локальны, чем атмосферные, и изменения в них наступают намного медленнее. Можно сказать, что первые и вторые «выступают в разных весовых категориях». Поэтому возможность их взаимодействия почти исключена. «Почти» потому, что одна из разновидностей атмосферных вихрей — тропические циклоны в этом отношении представляют исключение. По размерам они близки к вихрям открытого океана, плотность энергии (в единице объема) достаточно велика, чтобы при его довольно непродолжительном воздействии (не более 1–2 суток) на океан (ветер и охлаждение поверхностных вод) вызвать в нем вихревое движение. Возможность такого возникновения вихрей в океане подтверждена теоретически и экспериментально. Однако достоверное подтверждение такого механизма — дело чрезвычайно сложное, и потому этот вопрос пока остается открытым.
Один из наиболее удивительных типов вихрей встречается вблизи проливов, соединяющих моря или части океана с сильно отличающимися характеристиками вод (температурой, соленостью и др.). Воды одного моря, проникая через пролив в другое, нередко образуют вихри, заметные на фоне окружающих вод. Они могут быть замечены и из космоса. Именно такой случай показан на рис. 2.
Какое же практическое значение имеет изучение океанических вихрей? Известно, что океан, представляя собой наиболее мощный резервуар тепловой энергии системы «океан — атмосфера — материки», во многом определяет погоду и климат. Океанические вихри в большинстве своем значительно отличаются по тепловым характеристикам (в ту и другую сторону) от окружающих вод. Поэтому они служат важным фактором перераспределения океанического тепла и, следовательно, погодо- и климатообразующим фактором, который необходимо учитывать при разработке методов гидрометеорологических прогнозов.
Океанические вихри нередко переносят огромное количество веществ, необходимых для развития органической жизни в океане. Кроме того, с вихрями, как правило, связаны синоптические (нестабильные) фронты в океане, где также концентрируются различные живые существа. Вполне возможно, что в таких условиях формируются промысловые скопления традиционных объектов промыслового лова (рыбы, кальмары, креветки).
Наконец, океанические вихри имеют не меньшее значение для выработки стратегии и тактики морских перевозок, чем атмосферные вихри для авиации. Скорость и направление течений, плотность воды, определяемая температурой и соленостью, которые в вихрях могут иметь значительные аномалии, самым существенным образом сказываются на скорости движения судов, их осадке (то есть фактическом водоизмещении). При использовании большегрузных судов необходимость экономии топлива и времени становится первоочередной задачей. Поэтому, вероятно, настанет время, когда капитаны дальнего плавания Перед рейсом будут получать бюллетени «океанической погоды» по курсу судна.
Исследования океанских вихрей только начались, и, что они еще принесут, какие тайны природы раскроют, покажет будущее.
Вячеслав Крашенинников
ФЛАМИНГО —ДРЕВНЯЯ, ЗАГАДОЧНАЯПТИЦА
Худ. А. Кретов-Даждь
Фото из журнала «Нэшнл Джиогрэфик»,
февраль 1970 г.
Сейчас во всем мире осталось около шести миллионов этих пернатых, и из них более половины обитает в Африке. Фламинго — древние птицы. Найденные в Северной Америке окаменевшие отпечатки их перепончатых ног и клюва говорят о том, что они живут на Земле уже около 50 млн. лет!
Основные места обитания фламинго в Старом Свете — озера, разбросанные вдоль Великой рифтовой впадины, проходящей в Восточной Африке. Множество этих птиц водится в Кении на озерах Магади, Эльментейта, Хэннингтон, Рудольф и особенно Накуру, где организован национальный заповедник. Вот туда-то и отправился я в августе 1977 г. с группой туристов.
От Найроби — столицы Кении — до Накуру каких-нибудь три часа езды в автобусе. К обочине шоссе ребятишки приносят фрукты и овощи, выделанные белоснежные овчины, надеясь продать их проезжим иностранцам.
С обрывистого края Великой рифтовой впадины (глубина ее в Кении достигает полутора километров) виднелись далеко внизу обширные пустоши, заросли акаций и светло-голубые озера, которые и предпочитают фламинго.
Экскурсии на озеро Накуру начинаются от одноименного города с населением в 50 тыс. человек. Стараясь соблюдать тишину, мы двинулись вслед за гидом по тропинке, обнесенной с обеих сторон тыном. В траве — таблички с многозначительной надписью: «Молчание — золото!» Мы вошли в обзорный павильон — похожую на дзот постройку с окошками в виде бойниц. И стоило выглянуть из «бойницы», как руки сами собой потянулись к фотоаппарату.
Там, где впадает в озеро ручей, собрались на водопой сотни животных — в основном антилоп разных пород. Хорошо зная, что в заповеднике им людей бояться нечего, одни из них мирно дремали на песке, другие, зайдя по колено в воду, неподвижно стояли подобно изваяниям. Пусть ненадолго, но можно было забыть о хищниках, браконьерах, других опасностях. Звери явно наслаждались покоем.
А дальше в оправе лесов раскинулось озеро, похожее на гигантскую чашу с гороховым супом. Это подлинное царство птиц. На упавшем в воду дереве чистили перья бакланы. Плавно махая крыльями, неторопливо летели куда-то цапли. Рядом с павильоном, деловито крякая, ныряли и отряхивались утки.
Фламинго находились по соседству — на излюбленном ими участке озера. Шофер поставил автобус под дерево, и гид повел нас к воде, прямо по растрескавшемуся дну чуть отступившего озера. Прячась за кустами, мы начали медленно подходить к кромке воды, и вот они — фламинго!
В каких-нибудь двухстах метрах на мелководье собралась огромная стая бело-розовых голенастых птиц с толстыми, изогнутыми книзу клювами. Их было несколько десятков тысяч, они заняли целый километр вдоль берега. Слышались оглушительное гагаканье, щелканье клювов, хлопанье крыльев, всплески воды. Фламинго стояли на отмели, охорашивались или же, опустив голову, подбирали что-то на поверхности воды, переговаривались между собой. То тут, то там вдруг возникали и быстро улаживались ссоры. Ветер разносил по всему озеру разноцветные перья, резкий запах птичьего помета.
Добрый час любовались мы фламинго. Затем сделали попытку подойти к ним поближе, но безуспешно. Словно кто дунул на кучу бело-розовых воздушных хлопьев! Заработали тысячи сильных крыльев. Скопище птиц сплошной белопенной волной отхлынуло в сторону — к заросшей осокой трясине. Такие же стаи видны были повсюду у берегов Накуру.
Не так давно эти царственные птицы были широко распространены на всех континентах, кроме Австралии и Антарктиды, но сейчас они сохранились лишь в некоторых более или менее труднодоступных уголках, по большей части в тропиках. Из шести известных видов в Старом Свете живут лишь большой фламинго (Phoenicopterus ruber roseus) и его малый сородич (Phoeniconaias minor). Как раз малых фламинго и видели мы на озере Накуру.
Большой фламинго на целую треть выше своего собрата, тело его достигает в длину 120 см. Оперение у него белое, с розовым оттенком, особенно ярким на крыльях. Маховые перья — черные. Ноги длинные — до 70–80 см, похожие на ходули, розового цвета с перепонкой между пальцами. Глаза светло-желтые. Толстый розовый клюв с черным концом круто загнут посередине.
У малого фламинго глаза красные, клюв черный. Розового цвета в его наряде значительно меньше.
На Накуру временами скапливается до полутора миллионов малых и по нескольку десятков тысяч больших фламинго, которым каждый день требуется около 200 т «провианта». Что же может предложить им это сравнительно небольшое щелочное озеро? Оказывается, вода в нем похожа на питательный бульон — так много в ней минеральных частиц, микроскопических водорослей, личинок насекомых и других организмов.
За время своей эволюции фламинго великолепно приспособились к жизни на водоемах. Клюв больших фламинго — идеальная «шумовка» для процеживания воды. Птицы старательно топчутся по отмелям и набирают взбаламученную воду в клюв. Воду и водоросли они сцеживают через роговые зубчатые пластинки, расположенные по его краям, а рачки, небольшие улитки, водяные насекомые и их личинки составляют основу рациона этих птиц.
Иначе устроен клюв малого фламинго. Надклювье, подобно легкой крышке, прикрывает сверху массивное подклювье, причем внутренние поверхности того и другого усеяны бахромчатыми кисточками. Закроет птица клюв, и образуется мелкое сито, задерживающее диатомовые и сине-зеленые водоросли, которыми изобилуют верхние слои воды в озере. На этом природном «вегетарианском супе» и живут малые фламинго.
В хорошую погоду малые фламинго уплывают далеко от берега. Грациозно изогнув длинные шеи и держа клюв наполовину в воде, они день-деньской фильтруют ее верхние слои, богатые питательными веществами. Головы птиц, подобно поплавкам, подымаются и опускаются в такт волнам. А если подует легкий ветер, фламинго собираются в большие стаи, в середине этого скопления вода гораздо спокойнее и можно без помех добывать пищу.
Таким образом, большие фламинго — плотоядные птицы, а малые — вегетарианцы. Поэтому они не конкурируют друг с другом и мирно уживаются рядом. Но на щелочных озерах те и другие старательно отцеживают воду — она не пригодна для питья. Большие фламинго довольствуются той влагой, которая содержится в озерных организмах. А малым приходится летать на водопой на озеро Хэннингтон, что в 60 км к северу от Накуру. Там бьют горячие ключи чистой воды.
Прохладным утром, едва забрезжит рассвет, на озере Хэннингтон можно наблюдать поразительную картину. Среди густых клубов пара, поднимающихся от гейзеров и горячих источников, утоляют жажду тысячи малых фламинго. Одни из них, напившись всласть, неподвижно сидят на разноцветных базальтовых скалах по берегу озера. Другие бродят по мелководью и неуклюже подпрыгивают, попав в чересчур горячую струю.