як стоял, безусловно, у самого моря. Следовательно, башня Неоптолема давно разрушена абразией, и ее остатки находятся сейчас на дне моря.
Здесь уместно сказать несколько слов о городе Кремниски. Древние авторы говорят, что башня находилась рядом с ним. В указанном месте нет никаких следов древнегреческого поселения. Было высказано предположение, что оно уничтожено морем. Подводные археологические разведки подтвердили это предположение. Примерно в 500 м от берега на глубине 4–5 м на довольно большой площади обнаружены обломки амфор, посуды, мелкие камни. Это все, что осталось от древнегреческого города Кремниски.
Подводные разведки были проведены и в том месте, где предположительно находилась башня Неоптолема. И здесь тоже найдены лишь обломки амфор. Будем надеяться, что более широкие подводные исследования позволят отыскать остатки самой башни.
Жаль, конечно, что таков исход поисков загадочной башни, длившихся около 400 лет. Хотелось бы увидеть сам маяк. Но что делать, волны Понта Эвксинского поглотили не одну эту башню. Такова судьба многих маяков. Даже в наше время море так быстро наступает на сушу, что некоторые маяки приходится переносить.
В заключение несколько слов о древнегреческом маяке. Он был сооружен, видимо, в V в. до н. э., когда стала быстро развиваться торговля древнегреческих городов Нижнего Поднестровья — Тиры, Никонии со средиземноморскими центрами. Чтобы экономические связи были регулярными и прочными, необходимо было в первую очередь обеспечить удобное и безопасное плавание. Поэтому в устье реки на высоком мысу соорудили маяк, указывавший вход в довольно сложный фарватер реки. С наступлением темноты на маяке зажигали огонь, который был хорошо виден издалека и помогал ориентироваться кораблям из далекой Эллады или соседних древнегреческих городов. Видимо, многим мореплавателям принес он спасение, возвратил уверенность, вселил надежду в благополучное завершение плавания. Иначе его не назвали бы именем Неоптолема, сына владыки Понта — Ахилла и не удостоился бы он упоминания в произведениях античных географов и историков.
Вилли ДэвисРальф Преншик
КОШКИ НЕ ВЕДАЮТ ГРАНИЦ
(Из журнала «Дас Тир» № 12, 1980)
Перевод с немецкого Ольги Харитоновой
Худ. Е. Ратмирова
Сейчас уже никто не знает точно, когда в Австралии появились кошки. Скорее всего — с первыми европейскими кораблями, на борту которых всегда было несколько этих животных. Они быстро прижились, одичали и размножились. Это и ставит сейчас перед биологами сложные проблемы.
До конца прошлого столетия копки вели здесь довольно скромный образ жизни. Их час пробил лишь в тот момент, когда возникла угроза, что кролики, также завезенные европейцами, в буквальном смысле слова оголят поверхность пятого континента.
Австралийское правительство, до этого времени поощрявшее истребление местных хищников, увидело тогда спасение от нашествия кроликов в том, чтобы выпустить на волю побольше домашних кошек, которые значительно пополнили племя своих одичавших собратьев. Результаты этого шага превзошли все ожидания. Ранее завезенные сюда из Европы хорьки и лисы, к счастью, не выжили в новой среде обитания, а кошки приспособились прекрасно и подтвердили широко распространенное мнение об их исключительной плодовитости. Ныне их можно видеть, по свидетельству знатока кошек Питера Слатера, буквально повсюду: в пустынях и саваннах, сухих и влажных лесах.
А вот о плотности их расселения и росте общей численности известно пока мало. Наверное, они обитают в основном, как и их европейские собратья, возле городов и поселений. Здесь им легче добывать пищу, в этих местах они получают постоянный приток «свежей крови», ведь очень много домашних кошек по тем или иным причинам становятся бездомными. А так как в Австралии число поселений постоянно возрастает, можно ожидать, что численность кошек тоже увеличится. Это предположение подтверждается, например, данными исследований, полученными в штате Квинсленд.
Чем же опасно быстрое их размножение? Одичавшие кошки весят до 11 кг, что превышает вес большинства исконных обитателей Австралийского континента. Ежедневная добыча взрослой кошки составляет 5–8 % ее собственного веса, а самки с детенышами — до 20 %. И было бы хорошо, если бы эта добыча состояла только из кроликов и мышевидных грызунов. Но это не так.
Во время уничтожения, мышей в глубинных областях штата Виктория погибло много кошек. Ученые исследовали их желудки и определили, что рацион их состоит на 42 % из кроликов, на 27 % из мышей. Остальное не удалось установить. Таким образом, кошки не смогут предотвратить массового прироста численности кроликов и мышей.
Специалисты из Музея сумчатых животных Западной Австралии обнаружили в желудках кошек останки 32 видов млекопитающих. Среди них 9 видов летучих мышей, 9 видов грызунов, 10 видов мелких хищных сумчатых — это карликовые летучие кускусы, карликовые сумчатые летяги, грубошерстные длинноносые бандикуты и др. Дикие кошки наносят наибольший урон мелким сумчатым, а зачастую становятся причиной полного их исчезновения. Так, например, на некоторых островах близ западного побережья Австралии кошки истребили грубошерстных длинноносых бандикутов (Perameles bougainville). Их судьбу разделили кенгуровые крысы острова Сан-Френсис.
Там, где есть кошки, птицам тоже не весело. Особенно часто их жертвами становятся пернатые, гнездящиеся на земле. На некоторых островах они составляют до 40 % всей кошачьей добычи даже в том случае, если кругом полным-полно кроликов. А на острове Маккери, где нет грызунов, птиц можно назвать основным объектом охоты кошек.
На более обширных пространствах дело обстоит несколько лучше. Например, в Новой Зеландии пища кошек только на 4,5 % состоит из птиц. Основной их добычей там являются крысы (43 %) и кролики (23 %). Но и здесь нельзя исключать опасность, которую кошки представляют для пернатых: ведь они в своем эволюционном развитии не выработали защитных действий против европейских хищников — кошек.
Учитывая опасность, которую эти хищники представляют для местной фауны, было бы правильно осуществить широкую кампанию по обеспложиванию кошек. Выделение- определенной суммы на защиту сумчатых Австралии позволило бы провести это мероприятие в жизнь. За примерами далеко ходить не надо. В Великобритании в 1971 г. была проведена подобная кампания, и 70 % кошек из 3,5 млн., насчитывающихся в стране, были обеспложены. Американские налогоплательщики, владельцы домашних кошек, выплатили на эти цели в 1972 г. 4,5 млн. долларов.
Скажем со всей определенностью, что большие средства можно сэкономить, если австралийские владельцы кошек более серьезно отнесутся к важной задаче охраны уникального животного мира Австралии.
А. Среднев
МЕЧ-РЫБА НАПАДАЕТ
(Из альманаха «ФАР-80»)
Перевод с болгарского Геннадия Шевалева
Худ. Е. Ратмирова
Этот удивительный случай произошел несколько лет назад. До начала сезона лова рыбы профессиональный аквалангист Франко Липари из города Трапани в Западной Сицилии проверял и закреплял под водой рыболовные сети. Вместе с ним был его друг и компаньон. Аквалангистам разрешалось отстреливать рыбу для себя. Обыкновенно это были меч-рыбы и акулы, которые запутывались в сетях в погоне за мелкой рыбешкой.
Двадцатишестилетний Франко был опытным ныряльщиком. Однако ему еще не случалось подстрелить такую крупную рыбу, о которой мечтает всякий подводный охотник. Осматривая сети в то июльское утро, Франко внезапно увидел на глубине около трех метров огромную меч-рыбу, запутавшуюся в одной из сетей. Поглядев на друга, он понял, что и тот горит желанием добыть ее. Не теряя времени, они стали подплывать к рыбе, которая казалась очень красивой по окраске и грациозным движениям.
Франко по опыту было известно, что обитающие в Средиземном море акулы могут иногда представлять опасность. Но меч-рыбы не считались опасными для человека. Франко прицелился в заднюю часть головы рыбы в надежде, что стрела попадет в мозг и рыба будет парализована. Стрела пробила голову, появилась кровь, меч-рыба начала метаться, разорвала сеть и быстро устремилась в глубину. Франко непрерывно травил леску, к которой была прикреплена стрела; когда рыба скрылась из поля зрения, оба приятеля поднялись на поверхность, где их поджидал небольшой рыбацкий парусник, чтобы отдохнуть.
Меч-рыба продолжала погружаться, и Франко следил, как разматывается леска. В конце концов он решил настичь добычу, ориентируясь по леске. Он надел акваланг, взял оружие и снова погрузился в воду. Рыба лежала на дне на глубине около 30 м и казалась бездыханной. Франко вытащил нож и приблизился к ней. Внезапно рыба зашевелилась, и Франко увидел, как она с быстротой молнии устремилась к нему. Все случилось настолько быстро, что он даже не успел отпрянуть в сторону. Меч вонзился в голову Франко с левой стороны от носа. От удара маска соскочила, но акваланг не пострадал. Пытаясь освободиться, меч-рыба стала сильно и резко бить хвостом. С противным скрежетом, отозвавшимся в мозгу, меч сломался.
Рыба нырнула в глубину и исчезла, а почти задохнувшийся Франко нз последних сил поплыл вверх. Когда рыбаки подхватили его и подняли на борт, стало ясно, что положение очень серьезно. Все с тревогой глядели на стонущего ныряльщика. Он почти потерял сознание, был весь в крови, а у носа торчал обломок рыбьего меча. Друг Франко решил действовать и оказал такую первую помощь пострадавшему, что у него были все шансы отправиться на тот свет. Приятель взял большие клещи и пытался ухватить торчащий кусок меча, чтобы извлечь его. Это доставляло потерпевшему невероятные мучения, но обломок извлекался, и в конце концов тот кусок меча, который торчал около носа, отломился. Тогда решили доставить раненого на берег.
Через час он оказался в ближайшей больнице селения Мадзари-дель-Валло. Здесь ему сделали рентгеновские снимки, но врач не решился предпринять что-либо. Франко отвезли в специализированную клинику в город Палермо. Все это время он продолжал оставаться в сознании. Путь в Палермо занял два часа. Франко поддерживал голову обеими руками, пытаясь хоть как-то уменьшить страдания.