— Езжайте к Свиридовичу, он любит принимать гостей. Думаю, останетесь довольны.
Южный кордон от поселка Давша в тридцати километрах. Туда можно добраться только на катере. Невольно вглядываемся в глубину вод озера: чистое ли? Да, чище не бывает. Хорошо видно дно с россыпью белых камней, стайки черных хариусов и других рыб.
Катер отошел от берега километра два. Взгляду открылась удивительная панорама первозданной природы. Никакими словами не описать эту красоту: заснеженные пики Баргузинского хребта, массивы горной тайги, плотной стеной подступающей к берегу. Широкие песчаные пляжи и вольные просторы озера-моря пустынны и потому кажутся таинственными. От этих пейзажей невозможно оторвать глаз. Так вот он каков, Байкал! Нужно увидеть и почувствовать самому это чудо природы.
Обычно воздают хвалу байкальской воде. Это справедливо, но нельзя забывать и о другом чуде сибирского моря — воздухе. Он чист и прозрачен, напоен ароматом кедровой смолы и разнотравья. Вдыхаешь его полной грудью и не можешь надышаться.
Часа через два катер развернулся и направился к берегу, где виднелось несколько деревянных строений. Это и был южный кордон Сосновка. К воде спускался его хозяин — Иван Свиридович Оробцов. Он встретил нас на речном катере метрах в ста от берега, провел среди береговых отмелей и показал, где бросить якорь.
Кордон Сосновка когда-то был административным центром заповедника. Сейчас недалеко от дома лесника стоит мемориальная плита с надписью: «Здесь 1 июня 1914 года высадилась экспедиция в составе Г. Г. Допельмаира, К. А. Забелина, З. Ф. Сватоша, А. Д. Батурина, Д. Н. Александрова. Результатом этой экспедиции ярилось учреждение в 1916 году Баргузинского соболиного заповедника, ныне Баргузинского государственного заповедника».
Иван Свиридович — могучего сложения бородач. Он почти на голову выше всех нас, стройный, легкий в движении. Никогда и не подумаешь, что ему шестьдесят. Он сразу расположил к себе доброй улыбкой, искрящимися голубыми глазами. Живут они с женой Евдокией Ивановной на кордоне уже десять лет, а до этого Иван Свиридович проработал тринадцать лет лесником в Алтайском заповеднике. Он коренной сибиряк, дело свое хорошо знает и любит.
В Сосновке побывало немало гостей, в том числе зарубежных. Много фотографировали хозяина кордона. Немало снимков в разных изданиях, которые высланы ему на память. Норвежский и японский журналы посвятили Ивану Свиридовичу красочные развороты: вот он рубит дрова, косит траву, готовит баню, обходит свой участок.
Работники Центрального телевидения в Сосновке впервые. Мы объясняем Ивану Свиридовичу, что хотим отобразить на пленке день лесника, обычный рабочий день. Он соглашается, и мы отправляемся в путь. Труд лесника не из. легких. Ежедневный обход довольно большого участка имеет цель учета животных. Но главное — охрана заповедной земли от всякого рода нарушителей, любителей легкой поживы. Не раз. оружие браконьера было направлено в сторону лесника. К счастью, все пока обходилось благополучно.
В ведении лесника немало горных озер, богатых рыбой. Их тоже нужно охранять от браконьеров. Прошли мы с ним и таежными тропами. Видели следы крупных зверей, чаще всего лосей. Под небольшим кедром Иван Свиридович нашел огромный лосиный рог.
— Иван Свиридович, когда лось сбрасывает рога?
— Чаще в январе. Он чешет рогом о ствол дерева. Видите, глубокие борозды на стволе? Вот здесь был и уронил один рог. А другой унес куда-то.
— Можно определить возраст лося?
— Примерно — по числу отростков. Здесь их двенадцать, добавьте еще года два. Стало быть, зверю около четырнадцати лет. А вот здесь рог погрызен. Это угощался медведь. Когда рог грызут мыши, они оставляют мелкие бороздки. А здесь следы медвежьих клыков.
— Значит, медведю тоже не хватает минерального корма?
— Да, вот он и пробует лосиные рога.
Лесник поведал много интересных историй о повадках диких животных. Как-то пошел он с собачонкой на покосы. И вот на лугу собака возьми и подними соболя. Тот панически боится собак. Деревьев поблизости нет, зверьку деваться некуда. Он и вскочил леснику на голову. Тот хвать зверька, соболь — кусаться. Да куда там! Принес Иван Свиридович зверька домой. Жена так и ахнула. Полюбовались соболем и отпустили в лес.
Частые гости на кордоне — бурые медведи, особенно весной, когда бескормица. А нынешним маем от медведя погибла корова. Она паслась с теленком на берегу. Медведь погнался за ними. Те бросились на байкальский лед, уже рыхлый, корова и теленок провалились по брюхо. Теленка удалось спасти, а корова ушла под лед.
— Теперь остались без молока, — сокрушался Иван Свиридович. — Да и не только мы. Всех в Давше она снабжала молоком — хорошая была корова.
Вечером мы покидали кордон. Иван Свиридович и Евдокия Ивановна долго стояли на берегу и махали вслед. Путешествуя по заповедным местам, нередко встречаешь таких вот простых людей, посвятивших свою жизнь благородному делу охраны природы.
В Подлеморье бурых медведей можно встретить повсюду: от берега Байкала до гольцов, то есть верхней границы леса. Большую часть года здесь для этих зверей обилие корма. Бурый медведь всеяден. Он раскапывает кладовые бурундуков. Похищает кедровые орехи из запасов кедровок, грызунов. Летом здесь вдоволь голубики, черники, смородины. Осенью зверь лакомится брусникой и клюквой. И только весной, когда мало корма, он нападает на лосей, маралов и других крупных животных.
Голодный медведь утрачивает страх перед человеком. Заходит в таежные поселки, грабит зимовья. Но там, где медведей преследуют, они трусливы и осторожны.
Медведи бродят по территории всего Баргузинского заповедника. Особенно много их следов мы видели на побережье Байкала. Самые крупные нам показал заместитель директора по науке Анатолий Васильевич Дворядкин. Что они ищут на берегу озера?
— В жизни бурых медведей, — рассказал он, — Байкал занимает особое место. Звери пробуждаются от зимней спячки в конце апреля. В мае появляется масса байкальского ручейника. Насекомые тучами летают в безветренную погоду. А на ночь забираются под камни. И медведи ходят всю ночь и даже утром, переворачивают камни, слизывают насекомых. В это время бычки мечут икру. Медведи лакомятся икрой, заходят в воду, могут и бычка поймать.
— Ручейник — мелкая добыча. Вероятно, попадается и покрупнее?
— Да. На Байкале добывают нерп. Бывают подранки, погибают животные и от естественных причин. Вот байкальские волны выбрасывают на берег погибших. Медведи их поедают. На побережье они находят бруснику, шишки кедра. Так что до середины июня предпочитают эти места, позже идут на луговые поляны.
— Можно их сейчас повстречать?
— Безусловно. Если затаиться среди бурелома, хорошо замаскироваться, обязательно увидишь косолапого. Следы совсем свежие. Несколько раз я их видел издали, но, заметив меня, они уходили в тайгу.
По подсчетам Дворядкина, в заповеднике обитает от двухсот до трехсот медведей. Их численность тоже зависит от кормовой базы. В неурожайные годы, когда мало кедровых орехов и ягод, попадаются павшие медведи, в основном молодняк, появляются шатуны.
— Анатолий Васильевич, медведь — хищник крупный. Не представляет ли он опасности для человека? Вот они появляются на берегу. Наверно, пугают ваших работников?
— Случаев нападения на людей у нас не наблюдалось уже лет пятьдесят. Но это не значит, что медведи вовсе не опасны. Изредка нападают на телят. В прошлом году медведь несколько часов держал людей в высокогорье, и они не могли подойти к палатке. Стучали палками о деревья, кричали, но медведь не уходил. Хотя и не предпринимал никаких агрессивных действий. В конце концов ушел.
— А если повстречать медведицу с медвежатами? Это ведь опаснее?
— Два года назад с директором заповедника произошел такой случай. Он шел по берегу Давшинки и повстречал медведицу, которая на него бросилась. Директор залез на дерево, но медведица не уходила. Геннадий Андреевич бросал в нее сучки, шишки. Бесполезно. Случайно он посмотрел на вершину дерева — а там притаился медвежонок.
— Понятно, почему медведица на него бросилась.
— Все же Геннадию Андреевичу удалось отогнать ее. Все обошлось благополучно.
Территория Баргузинского заповедника свыше 250 тысяч гектаров. Почти половину лесных земель занимает кедровый стланик, более десяти процентов этих угодий — сосна и лиственница, на четвертой части территории растет знаменитый сибирский кедр, а точнее — сибирская сосна (Pinus sibiricus).
Это самое знаменитое дерево в Сибири. Его называют царь-дерево, дерево-кормилец. Пожалуй, не найти в тайге зверя или птицу, в меню которых не было бы кедровых орехов. Кедр кормит всю тайгу — и людей, и животных.
В верхних поясах заповедника произрастает низкорослый, стелющийся вид кедра — кедровый стланик (Pinus pumila). У него шишка помельче, но качество орехов такое же, что и у кедра.
Кедр живет около пятисот лет. В заповеднике встречаются деревья, которым уже по четыреста. Они достигают высоты сорока метров, а ствол бывает в два обхвата. Настоящие великаны. В урожайный год на одном кедре можно насчитать несколько сотен шишек. На гектаре заготовляют более двухсот килограммов орехов.
Как собирают кедровые шишки? Чаще всего таким способом: огромной деревянной колотушкой наносят удары по стволу — и шишки осыпаются. Лесоводы говорят, что частые удары по стволу наносят травмы дереву. Оно хуже растет и плодоносит.
Найден более приемлемый способ добычи кедровых шишек — с помощью пиропатрона, в этом случае кедр сотрясается только один раз.
Но разумеется, наибольший вред тайге наносят лесные пожары. Мы пролетели на самолете сотни километров над таежными просторами побережья Байкала и видели немало лесных гарей. Они, как раны, на теле тайги. И в заповеднике попадаются следы пожаров.
С директором заповедника Геннадием Андреевичем Янусом на моторной лодке плывем в сторону гари. С озера отчетливо видна граница пожарища. Сходим на берег, идем вдоль сгоревшего леса. Ни пения птиц, ни шелеста листвы. Мертвый лес. Да и лесом его нельзя назвать — темные стволы деревьев. Лишь кое-где пробивается молодая березовая поросль.