Но нельзя забывать об оборотной стороне медали. При росте популярности дикорастущих лекарственных растений они нередко становятся объектом промысла жаждущих наживы дельцов. Порой просто хищнически ведется сбор целебных трав, запасы их в природе иссякают. Даже такие, казалось бы, вездесущие растения, как подорожник, ромашка аптечная и пустырник, теперь выращиваются для нужд медицины на специальных плантациях. Бережливое отношение к нашей «зеленой аптеке» поэтому становится прямой обязанностью не только тех, кто по долгу службы имеет с ней дело, но и каждого жителя нашей страны.
Заглянем теперь в один из «филиалов» природной аптеки. Прежде всего на огород. А потом зайдем на кухню к хорошей хозяйке. Не трудно будет убедиться, что по крайней мере половина блюд готовится у нее из овощей и трав с лекарственными свойствами.
Овощи издавна получили признание не только за свои диетические, но и лечебные свойства. В византийской сельскохозяйственной энциклопедии X века «Геопонике» описывается целебное действие редьки и тыквы, свеклы и укропа, чеснока и огурцов. Целые страницы посвящены капусте.
Наукой подтверждено, что капуста богата солями калия, кальция, фосфором. В ней 16 аминокислот, восемь витаминов. Среди них недавно обнаруженный учеными витамин U (от латинского «улькус» — язва), способствующий заживлению язв желудка и двенадцатиперстной кишки. В сырой белокочанной капусте найдена тартроновая кислота, препятствующая ожирению. Поистине овощ-врачеватель, достойный хвалебного гимна.
А лук, по народной пословице, годится от семи недуг. Открытие лечебных свойств лука, как и чеснока, вероятно, произошло в доисторические времена. От каких только болезней не применяли их разные народы с древнейших времен до наших дней! Древние египтяне считали эти растения священными. Они были посвящены богине Изиде, и простому народу есть их запрещалось. Во многих областях России существовал обычай носить на шее, на специальном шнурке, головку чеснока в качестве амулета от всяких болезней. Научной медициной подтверждены лечебные свойства лука при некоторых болезнях желудочно-кишечного тракта, атеросклерозе и гипертонии, гриппе и ангине. Еще выше лечебная эффективность чеснока, обладающего сильнейшим фитонцидным действием.
А без сочной сладкой моркови хозяйка и обед не сможет приготовить. Этот повседневный в нашем меню овощ оказался кладезем биологически активных веществ, в том числе витаминов С, В, В2, В3, D1, Р, Н, Е, К. Один перечень их вызывает уважение. И еще — провитамин А, многие ферменты, важные микроэлементы (йод, бор). И минеральные соли, среди которых преобладают калий, кальций, фосфор, железо. Свежая морковь каждый день — надежный рецепт для предупреждения и лечения многих недугов.
У хорошей хозяйки в большом ходу разная зелень, прежде всего укроп, петрушка. Их аромат, свежесть облагораживают любую пищу. И польза для здоровья велика. В народной медицине с давних пор применяют настои, отвар семян и листьев укропа при бессоннице и расстройстве пищеварения, при одышке и болезнях дыхательных путей. Зелень укропа оказывает антибактериальное действие, повышает сопротивляемость организма. Все большее внимание медицины, привлекает петрушка. По последним исследованиям, она активно стимулирует работу почек, укрепляет пищеварительный аппарат, благотворно влияет на зрение.
Не менее богата целебными веществами «аптека садовая» с ее ягодами и фруктами. Об их лечебных свойствах известно более широко. Недаром те, в чьем рационе овощи и фрукты занимают почетное место, отличаются завидным здоровьем.
Побывайте на любом из семи рынков Еревана. Непривычного северянина поражают горы всевозможных плодов земли. Хозяйки несут с рынка цветную капусту величиной с арбуз, килограммы сладкого перца, отливающего красным лаком, налитый янтарным соком виноград и словно бы раскаленные докрасна, помидоры. И непременно зелень, не тощие ее пучки, а солидные связки. Это укроп и петрушка, сельдерей и кинза (кориандр), базилик и различные другие пряные травы. То же в Грузии, Азербайджане. Не в этом ли пристрастии к зелени, овощам одна из причин долголетия, которым отличаются народы Закавказья?
Итак, природная аптека в нашем распоряжении. Она рядом с нами. Многовековой народный опыт, развивающаяся наука фитотерапия подсказывают пути к здоровью, долголетию.
Виктор Гребенников
ЭТОТ УДИВИТЕЛЬНЫЙ МИР
Очерки
Худ. Б. Ратмирова
В далеком теперь уже 1959 году, примерно в марте (еще повсюду лежал глубокий снег — дело было под Исилькулем Омской области), я вышел за город с этюдником. Забрел довольно далеко. Погода была переменчивой: дул влажный ветер, на солнышко то наползали высокие полупрозрачные слоистые облака, то закрывали его бегущие понизу рыхлые тучи. Освещение менялось ежеминутно, и я не спешил начинать этюд, а даже подумывал, не вернуться ли домой.
И вдруг услышал неведомо откуда странные звуки. Они напоминали не то гудки, не то крики людей, не то голоса музыкальных инструментов. Непонятно было, откуда лились эти звуки, и отрывистые, и сливающиеся в мягкие переливчатые аккорды низкого тона. Торжественные, странно волнующие, пока негромкие, они, казалось, заполняют собой весь небосвод. Ощущалось лишь, что доносятся они издалека.
Я внимательно всматривался в облачное небо, в леса, синеющие у горизонта, в ближние рощицы-колки, темные, но уже чуть подернутые едва заметным предвесенним багрянцем. Увы, источника странных звуков, становившихся по временам исчезающе-тихими, а потом более явственными, обнаружить не удавалось.
Но вот стало ясно: звуки приближаются и летят определенно сверху.
Я снова поднял голову и, жалея, что нет бинокля, до боли в глазах стал рассматривать участок неба, откуда звучала странная музыка.
Из-за низкого облака показалось несколько величественных белых птиц с длинными шеями. Лебеди!
Завороженный, я смотрел туда, где, идя неровной шеренгой, выплывают из-за туч все новые и новые птицы, тяжело взмахивая широкими крыльями. Их было не менее двух десятков. Мгновение — и луч солнца, пробившись между облачными слоями, скользнул по стае, на полминуты высветив ее. И огромные птицы засияли удивительно белым светом на фоне открывшегося в тот миг, к счастью, куска синего-синего неба, напоминая что-то давным-давно виденное, знакомое, волнующее.
Стая спускалась все ниже, делая полукруг. Может быть, потому, что сбившиеся с курса в низких облаках, птицы увидели наконец землю и штурман-вожак дал новое направление.
И вот тут я вспомнил: а ведь то, что я видел, напоминает полотно художника Рылова «В голубом просторе». С юных лет оно всегда волновало мое воображением белые освещенные солнцем лебеди, вытянув шеи, пробиваются сквозь упругий холодный синий воздух над таким же синим морем к виднеющимся вдали островам. Моря, правда, сейчас здесь не было. Но вместо него раскинулась бесконечная снежная степь с темно-розовыми островами-колками. И впечатление было то же самое, что от картины Рылова, — волнующее, радостное, свежее, зовущее к какой-то неведомой людям свободе, которой одарены лишь птицы, — тысячекилометровой свободе бескрайних синих просторов…
Да, именно такое впечатление осталось от неожиданного небесного зрелища! Дальний перелет могучих, но уже явно уставших птиц еще не завершен — им надо добраться на родину, на далекий Север, где надлежит начать и завершить труднейшее, полное опасностей дело: устроить гнезда, отложить яйца, вырастить потомство. А к осени подготовить его к обратному перелету, не менее трудному.
Долго стоял я, провожая взглядом лебедей. Изменив курс, птицы перестроились, и из беспорядочной стаи получилась четкая вереница с вожаком впереди. Над лебедями неслись влажные весенние облака, то открывая синие прогалины, то закрывая их, а белые птицы, с трудом преодолевая сильный встречный ветер, улетали все дальше и дальше. И совсем уже растаяла вдали лебединая стая, но еще долго слышались трубные волнующие крики. А я все стоял посреди безлюдных снежных равнин, подняв голову вверх.
Шли годы. По роду своей работы я получил возможность гораздо чаще бывать на лоне природы, пристально вглядываться в небеса. Правда, основные объекты моих наблюдений, насекомые, живут больше на земле и растениях, но весною и осенью я нередко направляю в небо бинокль в надежде увидеть перелетных птиц. Иногда пролетит стайка уток или чаек, а то чибисы мелькнут своими бело-черными крыльями, с тонким свистом пронесется в голубой выси десяток-другой острокрылых стрижей.
А вот крупных птиц — гусей, лебедей, орлов — во время перелетов видишь все реже и реже. Журавлиные клинья, которых в сороковых годах в этих краях встречалось великое множество — иной раз они шли буквально волна за волной, — стали редкостью, да и размеры стай далеко уж не те. Может, журавли сменили маршрут? Как бы то ни было, небеса в окрестности Исилькуля лишены ныне романтичного зрелища.
Ну а что же лебеди? Увы, после той памятной встречи их мне довелось видеть всего дважды: один раз на дальнем озере заметил две пары белых птиц, да еще раз, тоже весной, низко-низко пролетела всего одна птица. С тех пор — как отрезало, будто и не было той чудесной картины, что описана здесь.
И я теперь с тревогой думаю:; неужто моим детям и внукам, людям грядущих поколений, кому доведется жить в этих краях, не суждено увидеть волнующее зрелище — снежные голубые просторы, а над ними стаю белых ширококрылых птиц? Неужто они останутся лишь на репродукциях картины Рылова?
Где вы, лебеди, отзовитесь!
Есть под Воронежом поселок Рамонь, а недалеко от него небольшой научный городок, в котором я жил и работал, увы, всего один год. «Увы» — потому что уж очень по душе пришлись мне те милые края, истинно русские, с лесами и оврагами, ручьями и речками, плодородными полями, но почти по-южному долгим летом и мягкой зимой. Однако пришлось с ними вскоре расстаться: в который уж раз позвала к себе Сибирь…