По иронии судьбы наиболее полные сведения о мореплавании древних майя содержатся в воспоминаниях и хрониках тех самых людей, руками которых оно было уничтожено.
Наиболее детально описал морскую ладью торговцев майя еще в начале XVI века Христофор Колумб — первооткрыватель Нового Света. 30 июля 1502 года знаменитый адмирал, в четвертый раз отправившийся искать счастья за просторами Атлантики, обнаружил еще один клочок суши. Это был остров Гуанаха, расположенный близ северного побережья Гондураса. Сам того не ведая, великий мореплаватель оказался буквально в двух шагах от тех сказочно богатых «восточных царств», о которых он так долго мечтал. В нескольких десятках километров к северу от этого островка лежала обширная и богатая страна с многолюдными городами и цветущими селениями — «страна оленя и фазана», так называли ее местные жители — индейцы майя.
Но Колумб повернул на юг и, медленно плывя вдоль центральноамериканского побережья, с каждой пройденной лигой (лига — староиспанская мера длины, равная примерено 5,6 километра) удалялся от этой страны с высокоразвитой культурой. И если бы не случайная встреча на перепутье морских дорог, мы, вероятно, так никогда бы и не узнали, что первым европейцем, увидевшим майя, был сам первооткрыватель Америки. Впрочем, предоставим слово летописцу.
Неподалеку от острова Гуанаха, в Гондурасском заливе, пишет брат знаменитого мореплавателя — Бартоломе Колумб, «мы встретили индейскую лодку, большую, как галера, шириной в 8 шагов, сделанную из одного ствола дерева. Она была нагружена товарами из западных областей… Посредине лодки стоял навес из пальмовых листьев, защищавший от дождя и морских волн. Под этим навесом разместились женщины, дети и весь груз. Люди, находившиеся в лодке, хотя их было 25 человек, не стали защищаться от преследовавших их шлюпок. Поэтому наши захватили ладью без борьбы и привели всех на корабль, где адмирал вознес всевышнему благодарственную молитву за то, что без всякого ущерба и риска для своих он узнает о делах этой земли».
Испанцев поразило все: и размеры индейского судна, и численность экипажа, и то, что его члены держались независимо и смело. Но особенное удивление вызвали одежда и внешний вид: невысокие стройные люди с невозмутимыми лицами, в изящных, с яркими цветными вышивками рубахах, плащах, набедренных повязках и юбках из хлопчатобумажной ткани были так непохожи на полуголых обитателей вест-индских островов, встречавшихся до сих пор европейцам. В числе товаров, обнаруженных в лодке, были тонкие хлопчатобумажные ткани, медные топоры и колокольчики, бобы какао, кремневые кинжалы, деревянные мечи с лезвиями из острых пластинок обсидиана, маис и многое другое. Ладья совершала обычный торговый рейс из приморских городов Табаско или Кампече (на побережье Мексиканского залива) в Гондурас, вокруг всего Юкатанского полуострова. Во всяком случае ее капитан и владелец во время беседы с Колумбом часто показывал на северо-запад и повторял, что пришел из земли Майям, то есть, что он и члены его экипажа — майя.
Это маленькое судно, приводимое в движение веслами, должно было вмещать по меньшей мере 40 человек, поскольку помимо 25 мужчин очевидцы упоминают еще женщин и детей, сидевших под навесом из пальмовых листьев. На первый взгляд долбленая лодка таких огромных размеров — нонсенс. Однако существуют и другие испанские источники, подтверждающие это сообщение. Официальный королевский летописец Овьедо-и-Вальдес, говоря об индейцах Вест-Индии (Большие и Малые Антильские острова), отмечает, что они имели долбленые лодки на 40 и даже на 50 человек, «длинные и такие широкие, что между гребцами поперек лодки можно было положить еще целый бочонок». Видимо, речь идет о военной ладье араваков или карибов, часто совершавших опустошительные набеги на соседние острова и восточное побережье Центральной Америки. Овьедо подчеркивает, что такие лодки изготовлялись из одного древесного ствола с помощью огня и долота и ходили они как на веслах, так и под парусами.
Конкистадор Берналь Диас дель Кастильо 4 марта 1517 года с борта одной из каравелл эскадры Франсиско Эрнандеса де Кордовы — первооткрывателя Юкатана — увидел впечатляющую картину: огромный каменный город на берегу и флотилию больших лодок. «И мы увидели, — вспоминает он, — десять крупных лодок, называемых пирогами, набитых жителями этого города, которые спешили к нам и на веслах и на парусах».
Хуан Диас — капеллан экспедиции Грихальвы (1518 год) определил, что флотилия боевых лодок майя-чонталь, встреченная испанцами у побережья Табаско, состояла из 100 судов, вмещавших до 3000 воинов.
Есть все основания предполагать, что индейцы Мексики и Центральной Америки строили суда с нашивными бортами. Такие лодки использовались, например, ацтеками во время осады Теночтитлана. Их до сих пор строят майя, живущие возле озера Атитлан в горной Гватемале.
Вопреки распространенному мнению о том, что парус не был известен в Америке до прихода европейцев, существуют многочисленные свидетельства обратного. О парусной лодке майя сообщает в своих «Письмах императору Карлу V» Эрнандо Кортес. Берналь Диас видел в 1525 году у входа в залив Дульсе на атлантическом побережье Гватемалы торговую ладью, идущую одновременно под парусом и на веслах. Полвека спустя испанский монах Алонсо Понсе во время своего путешествия через залив Фонсека так описал лодки местных жителей-индейцев: «Эти лодки плавают хорошо, и индейцы придают им такую форму, чтобы они лучше противостояли большим волнам и бурному морю… Обычно они приводят их в движение с помощью весел, хотя иногда пользуются и парусом, сделанным из хлопчатобумажной ткани или из тростниковых циновок…»
Изображения долбленых весельных лодок довольно часто встречаются в произведениях искусства древних майя начиная по крайней мере с VII века нашей эры, хотя и в весьма стилизованном виде. Но тем не менее основные черты описанных выше плоскодонных и мелкосидящих лодок, выдолбленных из больших древесных стволов, отчетливо видны.
Подобный тип судна был как нельзя лучше приспособлен для плавания в водах восточного побережья Юкатана. Вероломные коралловые рифы, часто меняющиеся ветры, не говоря уже о тропических ураганах, представляют здесь постоянную угрозу для судов.
Торговые ладьи майя с их мелкой осадкой избегали рифов. Когда же индейцы замечали приближение бури, они могли быстро найти убежище в многочисленных морских заливах и бухтах изрезанного юкатанского побережья.
Документы доколумбовой эпохи сохранили нам даже имена тех мореходов, которые регулярно совершали торговые рейсы вокруг всего полуострова. Это были майя-чонталь из Акалана. Джон Эрик Томпсон называет их финикийцами Нового Света, и для этого, видимо, есть все основания.
«Молодая наука археология, — писал в конце 30-х годов немецкий географ Рихард Хеннинг, — о которой до конца XIX века история культуры, признававшая лишь литературные источники, ничего не знала, поразительно расширила наши знания о прошлом. Она позволила нам заглянуть в эпохи, считавшиеся навсегда погруженными во мрак забвения, эпохи, о которых ничего не рассказывает ни одна народная легенда».
Если древние летописи и хроники хранят почти полное молчание о дальних морских путешествиях майя, то куда более красноречивы археологические находки — предметы, сделанные майяскими мастерами, но найденные на других территориях.
Ближайшая от Юкатана суша на востоке — остров Куба, отделенный от Мексики всего лишь двухсоткилометровым Юкатанским проливом. Отсюда острова Вест-Индии идут как на север — к полуострову Флорида (США), так и на юг — к берегам Венесуэлы и Гайаны в Южной Америке. Мореходы майя доколумбовой эпохи, двигаясь от острова к острову, могли сравнительно легко попасть от восточного побережья Юкатана до северо-восточной части Южнбй Америки. Однако господствующие в этом районе ветры и течения благоприятствуют только плаваниям с юга на север. Это затрудняло контакты майя с индейцами Антильских островов, но не могло прервать их совсем.
Жители Центральной Америки и Вест-Индии обладали в канун испанского завоевания всеми необходимыми навыками и средствами для длительных морских путешествий.
Один археолог-любитель обнаружил в прибрежном песке мыса Сан-Аятонио на западной оконечности Кубы обломок керамического сосуда майя первого тысячелетия нашей эры и несколько пластинок обсидиана, который на Антильских островах не встречается.
А близ берегов Северной Ямайки аквалангисты недавно нашли различные предметы из обсидиана. Эти вещи несомненно связаны с какими-то торговыми или культурными контактами доиспанского периода.
Майя задолго до Колумба заимствовали у обитателей островов Вест-Индии такую удобную в тропиках вещь, как подвесной гамак, а карибы. и араваки в свою очередь привезли с материка знаменитую ритуальную игру в каучуковый мяч, называвшуюся у ацтеков «тлачтли».
Но эти материальные свидетельства пребывания мореходов майя на Антильских островах не слишком обширны. Видимо, особой оживленной торговли с жителями этих островов не было.
Другое дело — богатые золотом и какао области Центральной Америки, где находятся сейчас латиноамериканские страны Никарагуа, Коста-Рика и Панама. Множество золотых предметов и статуэток, изготовленных в провинциях Кокле и Верагуас — на западе и юге Панэды, было обнаружено при исследованиях в «Священном Колодце» в Чичен-Ице, это прямое доказательство интенсивных, торговых связей с жителями самых южных областей Центральной Америки.
Привозная майяская керамика первого тысячелетия нашей эры обнаружена археологами в Никарагуа и Коста-Рике. На севере атлантического побережья Коста-Рики, в местечке Ла-Фортуна, найден сланцевый диск с иероглифами майя, а в Эль-Чапарроне — нефритовая подвеска с резной фигурой майяского божества. По определению ученых, первый из этих предметов относится к 300–500 годам и происходит из района Тикаля, второй напоминает изделия горных майя из Каминальгуйю (Гватемала).