ана восходящего солнца. Солнечный диск — это ее государственный герб. Но когда на Хоккайдо, на полуостров Сиротоко смотришь с берегов Кунашира, видишь этот диск на западе. Япония тогда представляется страной не восходящего, а заходящего солнца. И какие великолепные закаты видел я над Японией с этого острова!..
С профессором Изуми Иокояма — крупным японским вулканологом-геофизиком, мы познакомились в Москве во время одного международного совещания. Он перевел с английского на японский мою книгу «Цепь Плутона», но в Японии она так и осталась неизданной. Обстановка в стране несколько изменилась, изменилась и конъюнктура для публикации на японском языке работы советского вулканолога. Потом мы встречались с ним и в Южно-Сахалинске.
— Жаль, что вы не побывали на Хоккайдо, — сказал мне Иокояма при встрече в Токио. Потом он подсел ко мне во время заседания в темном зале, когда один из докладчиков показывал слайды.
— Иокояма, — сказал он, чтобы я в темноте узнал его. — Это вам сувенир на память о Японии. — Он протянул маленький мягкий сверток. Я развернул его, придя в гостиницу. На шелковистой материи была изображена красавица Фудзи — священная гора Японии…
Кроме первых трех, все последующие доклады были ограничены двадцатью минутами и проходили параллельно в двух (в Токио) или в трех (в Хаконе) аудиториях. Каждый участник семинара в зависимости от программы и от обстоятельств либо слушал тот или другой интересующий его доклад, либо использовал время для частных бесед в кулуарах, либо попросту отправлялся знакомиться с Токио.
Во время перерывов в вестибюле подавались горячий чай и соки со льдом. Сидя в кресле где-либо в уголке холла и потягивая апельсиновый сок со льдом, хорошо было приглядываться к пестрой многоликой интернациональной ученой публике. Вот, например, прохаживается личность экзотического (с моей точки зрения) вида. Толстая коса свисает до середины спины. Полное круглое лицо обрамлено бородой. Шорты. Босоножки. И хотя одеты участники семинара очень неодинаково (можно увидеть здесь и строгие темные костюмы, белые рубашки и галстуки), легкие одежды все же преобладают. Докладчик в футболке с надписью, в шортах и в сандалетах на босу ногу — дело обычное. Кстати, о надписях на футболках. Они иногда оказываются любопытными и кое-что могут рассказать о самих хозяевах футболок. Так, на одном из банкетов, устроенных в честь участников семинара, на груди одного из молодых людей я прочел надпись: «Мы любим геологию» (на английском языке). В вестибюле дворца «Тэйо Кайкан» я встретился с дамой, у которой на футболке была изображена летящая птица, а надпись гласила: «Сегодня мы птицы, а завтра будем людьми».
Кое-кто, сидя в холле, перечитывает свой доклад, видно, ему скоро выступать. А мое сообщение планируется на завершающем этапе работы симпозиума в Хаконэ. Волноваться еще рано и можно побродить по улицам Токио.
Едва мы устроились в гостинице «Диамант», как мне позвонил Хитоши Аоки — профессор Колледжа морских наук и технологии университета Токаи из Шимизу, который приехал в Токио и хотел встретиться со мной. Я познакомился с ним на одном из геологических совещаний на Сахалине. Он по-юношески подтянут, энергичен, подвижен, хотя ему уже около пятидесяти. Активно изучает русский язык, участвовал в работах советских научно-исследовательских экспедиционных судов. Поддерживает дружески-деловые контакты со многими учеными в Советском Союзе. Любит искусство. Прекрасно рисует. Однажды он прислал мне великолепный альбом своих рисунков — учебное пособие для студентов — море и его берега. Профессор Аоки организовал перевод с русского и публикацию на японском языке моей (совместно с Н. Е. Подклетновым) статьи об образовании углеводородов и биологически важных органических соединений в процессе извержения вулкана Толбачик.
За те два-три дня, которые Аоки мог пробыть в Токио, он предложил нам немного показать город. В эти экскурсии мы всегда ходили вчетвером: Аоки и три члена нашей делегации или Аоки, его бывшая аспирантка Икуйо Икэгая (кстати, тоже знающая русский), Рубен Джрбашян и я. Число четыре удобно еще и тем, что именно столько может поместиться в такси.
В центре Токио автомашины вынуждены останавливаться, пропуская пешеходов, гораздо чаще, чем, скажем, в Москве. Вообще у меня сложилось впечатление, что на улицах Токио царствует принцип: прежде всего — все для пешехода!
Пешеходам тоже следует отдать должное: они весьма дисциплинированны. Японский пешеход не пойдет на красный свет, переходя даже маленькую улочку и даже тогда, когда ни справа, ни слева никаких автомашин нет. К слову, движение в Японии левостороннее, и при переходе улицы надо сначала посмотреть направо. Токио — огромный город, едва ли не самый крупный в мире по населению, но число несчастных случаев на улицах сведено до минимума. Я думаю, благодаря внимательности водителей и дисциплинированности пешеходов. Есть в Токио светящийся транспарант, на котором ежедневно указывается число несчастных случаев, происшедших на дорогах города за прошедшие сутки. Я сам однажды его увидел. Какое же число, вы думаете, было там обозначено: 50? 100? Ничуть не бывало: 1!
Естественно, в Токио мы пользовались не только такси, но и всеми другими видами городского транспорта. Входы в метро в Токио не броские, скромные. Но под землей просторно, чисто, удобно. На схемах каждая линия метрополитена окрашена в определенный цвет. В такой же цвет окрашены вагоны, бегающце по этой линии. В вагонах свободно. Всегда можно сесть. Все хорошо, но проезд в метро в сравнении с нашим непривычно дорог, к тому же цена билета возрастает в зависимости от расстояния.
Пользовались мы в Токио и наземной железной дорогой, но больше предпочитали ходить пешком.
Еще по дороге от гостиницы «Диамант» до дворца «Тэйо Кайкан», где проходили наши заседания, я обратил внимание на какой-то очень своеобразный звон, стоящий в воздухе. Он то усиливался, то затихал, то возникал снова. Это звенели цикады. Прямо как в садах и парках юга. Вечерами цикад можно было видеть около уличных фонарей, на которые они иногда наталкивались и разбивались. Этот звон цикад в центре большого города показался мне удивительной специфической чертой Токио.
Вы можете целый день ходить по Токио в начищенной до блеска обуви, а когда вы вернетесь в гостиницу, ваша обувь будет блестеть так же, как и перед прогулкой, — настолько в городе чисто.
С чего же начинать знакомство с Токио? И Хитоши Аоки, и Икуйо Икэгая, и позднее гид «Интуриста» рекомендовали сначала осмотреть город «с высоты птичьего полета», с высоты телевизионной башни. Токийская телевизионная башня находится в центральной части столицы. Японцы подчеркивают, что, хотя она значительно выше, чем знаменитая Эйфелева (с которой она несколько схожа), конструкция ее гораздо легче. У нее высокий запас сейсмической устойчивости — она способна выдержать 8-балльное землетрясение, то есть, если бы она была построена давно (а она сооружена в 1958 году), она устояла бы при знаменитом землетрясении 1923 года.
Основное назначение башни — передача телевизионных программ. Но несомненно и то, что токийская телебашня — один из важнейших туристских объектов столицы Японии. Поэтому в нижних ее этажах размещены рестораны, сувенирные магазины, Музей восковых фигур, аквариум. На высоте 150 метров — «главная обсерватория». Поднимаемся… В «главной обсерватории», то есть на большой смотровой площадке, опоясывающей башню на высоте птичьего полета, очень оживленно. Может быть, потому, что погода прекрасная, видимость отличная. Много японцев с детьми. Иностранцев сравнительно мало. Шаг за шагом обходим башню вокруг, озирая великий азиатский город. Впрочем, почему «азиатский»? Город замечательной общечеловеческой культуры и цивилизации. При взгляде на город сверху традиционно японскими выглядят, пожалуй, только крыши храмов и многих небольших домов. Внимание наше привлекли многочисленные зеленые парки и голубые бассейны с купающимися. Небоскребов не так уж много. Самый высокий, по словам профессора Аоки, насчитывает свыше шестидесяти этажей.
Осмотрев Токио с телевизионной вышки, мы отправились знакомиться с отдельными достопримечательностями города. Профессор Аоки и Икуйо привели нас в парк Коракуэн. Говорят, это нечто вроде американского Дисней-парка. Посетители главным образом дети или дети со взрослыми. Множество разнообразных аттракционов. Аоки и Икуйо предложили нам для начала двойную мертвую петлю (двойную петлю Нестерова). Икуйо посмотрела на меня ожидающе: не откажусь ли, не повредит ли мне такое испытание? Все-таки уже не мальчик. Мог ли я после этого постыдно отказаться? Кресла были расположены по двое. Рубен сел с Хитоши, я — с Икуйо. Машина пришла в движение, и через мгновение мы вниз головой мчались с сумасшедшей скоростью к максимальной высоте. Я сжал зубы. Мальчишки и девчонки в других креслах, наоборот, подняли страшный визг, в котором, однако, было больше восторга, чем страха… P-раз… Мы внизу в нормальном положении, но это только мгновение — и вот опять вниз головой мы мчимся к максимуму второй петли. Снова восторженный визг ребятишек. Нас освобождают от креплений, мы выбираемся из кресел на платформу, от необычной встряски я чувствую дрожь в суставах, но, конечно, не подаю вида. После мертвых петель аттракцион «альпийские горы» (или что-то в этом роде) показался нам пустячком. Сидя опять попарно в колясках, мы носились по рельсам в гору и с горы, выделывая резкие, крутые повороты.
В районе студенческих увеселений (так назвал Шинджику профессор Аоки) мы побывали в ранние вечерние часы. Узкие улочки, небольшие дома, сплошь ресторанчики, магазинчики, заведения для всевозможных игр, и все это освещено необычайно ярким светом реклам.
Гора Фудзи — самая высокая гора Японии — поднимается над уровнем моря на 3776 метров. Это правильный вулканический конус, имеющий в основании около 50 километров. Вершину горы венчает круглый кратер, поперечник которого достигает 500, а глубина 250 метров. Фудзи в историческое время извергалась не менее тридцати раз.