— Как тут ответить? — задумался он. — Море — это море. Вот вспомнишь… Послевоенное время, трудное, полуголодное. А в мореходке одели, обули, накормили. Только учись. Таких заведений тогда было совсем немного. А потом как-то в молодости принято… Куда? В море! Первый траулер РТ-62 «Ворошилов». Разве забудешь… Ну а что побудило меня повернуть жизнь? Не знаю. Может, то, что я родом из деревни. Земля к себе позвала. Был вот я комсомольским работником, агитировал за развитие сельского хозяйства. А что ж это за голая агитация? Пошел сам. Не каюсь и думаю, что никогда не буду каяться. Главное — мне это нравится. Но связи с морем в общем-то тоже не теряю. Однокашники, с которыми я закончил мореходку, остаются моими друзьями, приезжают сюда, бывают у меня дома. Вообще, когда морякам надо поставить овощи, я последнее отдам. Приходит какой-то корабль или плавбаза. Ледоколы приходят. Им в первую очередь. Они в любом случае все получат. Может, это личное мое пристрастие. Как угодно. Теперь у нас есть вот подшефная подводная лодка. Уже несколько моряков, отслужив, попросились работать к нам…
Уже под конец, подытоживая все наши разговоры, Макаров говорил:
— У нас сейчас триста человек, и все в основном молодежь. Большинство — квалифицированные специалисты, у всех минимум среднее образование. Современные люди. Стало быть, жить они тоже хотят по-современному. Объяснять: «Ты живи в доме с центральным отоплением, а ты с печным» — это, по-моему, тяжело. Хорошо, что у нас здесь только благоустроенное жилье. Теперь дальше. Вот за три года у нас куплено пятьдесят три личные автомашины. В любое время сел и поехал в город — в кино, в театр, куда тебе надо.
Он вспомнил о чем-то, на минуту задумался.
— Мне вот мать пишет из Владимирской области: нет молодежи, уезжает, конфузится работать в сельском хозяйстве. А куда она уезжает? В то же сельское хозяйство, но более высокого класса. На тепличный комбинат. На птицефабрику. На животноводческий комплекс. Вот, к нам многие приходят из соседних совхозов, просятся на работу. Обычно отказываем: то да се, вроде у соседей брать неудобно. Но у нас-то большинство — молодежь. И никакой конфузливости мы не испытываем. Никто. Наоборот. Больше чувствуем другое: если мы — в нашем возрасте, с нашими знаниями, образованием, желанием — если мы не переделаем сейчас сельское хозяйство, то кто это будет делать?
Макаров горячо выговорил все и замолчал. Было тихо. Лишь внизу шумела, прыгая по камням, Тулома. Пенистый поток несся в сторону моря, к Мурманску.
Мурад Аджиев
ГОРИЗОНТЫ ЭНЕРГЕТИКИ
Художник В. Родин
Современная энергетика связана с решением больших и сложных задач. В ней переплетены проблемы экономические и социальные, экологические и научно-технические. Именно эти проблемы в комплексе волнуют и географов.
Роль энергетики в нашей жизни, в хозяйстве велика и очевидна. Достаточно представить на минуту, что будет, если… Если перестанут работать электростанции, угольные шахты и карьеры, нефтяные и газовые промыслы… Наступит своего рода энергетическое затмение.
В определенном смысле люди «обессилеют», лишатся ставшей уже привычной энергоподдержки: ныне на жителя планеты приходится около 2,5 кВт энергетических мощностей, тогда как природная мощность каждого из нас, по оценкам физиков, в десятки раз меньше. Иначе говоря, современная энергетика увеличивает «мощь» человека примерно в 25 раз.
Но средняя цифра, как известно, дает лишь общее представление, в разных странах она различна. Самая высокая — в Скандинавии, в США: там средний житель «усилен» более чем в 120 раз. Весьма высока она в странах Западной Европы, в Японии. В развивающихся странах она низка — всего 6. В Советском Союзе — более 50. Конечно, не следует забывать, что цифры эти отчасти условны, они «не замечают» социального неравенства в странах Запада и «безразличны» к географическим особенностям страны.
Советский Союз — индустриальная страна, к тому же преимущественно северная; потребность в энергии здесь постоянна (особенно ощутима она зимой), поэтому на развитие энергетики, точнее, топливно-энергетического комплекса расходуются гигантские средства. Вот откуда особая роль энергетики в хозяйстве страны.
В СССР мощь энергетики всегда росла ровно, стабильно. По производству электроэнергии — самого распространенного и удобного вида энергии — Советский Союз давно обогнал страны Европы. Интересно, что выработка наших электростанций больше, чем станций Франции, Великобритании, ФРГ, Италии и Австрии, вместе взятых.
Львиную долю электрической энергии в мире получают на тепловых станциях (ТЭС), использующих различное топливо: уголь, газ, нефть, торф. В СССР, например, свыше 80 % электроэнергии дают ТЭС. Поэтому топливо без преувеличения первооснова современной энергетики. Сжигая его, люди именно таким в общем-то первобытным способом разрешают сейчас почти все свои энергетические проблемы.
К сожалению, на сегодня в мировой энергетике только одна тонна топлива из трех идет в дело, две другие — в отход (КПД на тепловых станциях редко превышает 30 %).
Несовершенство нынешней «тепловой» технологии особенно проступает на станциях, использующих уголь. Мало того, что они малоэффективны, они стали одним из главных загрязнителей природы, обильно питая атмосферу сернистым газом, окислами азота, окисью углерода, угольной пылью. Судя по мировым данным, эти выбросы очень велики и опасны для человека.
Скажем, по оценкам американских специалистов, загрязнение воздуха от сжигания угля приводит в США к гибели 10 тыс. человек ежегодно. А исследования, выполненные по инициативе Национальной академии США, показали, что только сернистый газ с электростанции средней мощности вызывает ежегодно у населения близлежащих районов около 25 смертных случаев, 60 тыс. заболеваний верхних дыхательных путей и создает убыток хозяйству в 12 млн. долларов из-за коррозии металла.
Как бороться с этим злом?
Ни в нашей стране, ни за рубежом не придумали еще надежных и дешевых фильтров или каких-либо других способов очистки от сернистого газа. Человека, избавившего бы людей от этого невидимого яда, возможно, ждет Нобелевская премия. И сердечная благодарность землян.
Впрочем, видимые отходы с тепловых станций тоже очень вредны человеку и природе; существующими ныне фильтрами они также почти неуловимы. Где мельчайшая угольная пыль, там серьезные болезни сердца, хронический бронхит даже у тех, кто проживает вдали от источника загрязнения: ветер разносит угольные частички на многие километры. Сгорая, уголь оставляет еще и бензопирен — вещество, которое вызывает раковые заболевания. Например, в угольных центрах Англии и Уэльса зафиксировано полтораста ежегодных случаев рака, что заметно выше, нежели в других районах Великобритании.
Итак, не все просто в обращении с углем. К сожалению, и сведения о нефти и природном газе — о последствиях их сжигания — не несут в себе безудержного оптимизма…
Да, человечество не может развиваться, не развивая энергетики, но стоит ли сжигать заодно с топливом здоровье природы и самого человека как части природы? Наконец, достаточно ли на нашей планете того, что может эффективно гореть и в прямом и в переносном смысле этого слова?
Своеобразный тон разговору на эту тему задали члены Римского клуба — международной частной организации, с 1968 г. собравшей немало известных ученых — энергетиков, экономистов, математиков. Вывод из их первого доклада был словно информационная бомба: если не ввести жесточайшую экономию в массовое потребление энергетических ресурсов, то их полное истощение приведет к гибели мировой цивилизации уже в начале 3-го тысячелетия. Кому-то придется заводить особую «Красную книгу»: человек исчезнет на планете как вид, заявлял президент Римского клуба А. Печчеи.
Перспективы более чем мрачные, ничего не скажешь.
Вскоре при проверке, правда, оказалось, что черные предсказания, мягко выражаясь, несостоятельны. Прогнозирование — дело рискованное, сложное. И то, что очевидно сегодня, вовсе не обязательно будет таковым завтра.
В одной статье мне попался любопытный курьез, о котором здесь уместно упомянуть. В начале века ученые, промышленники, деловые люди с тревогой заговорили о надвигающемся железном голоде. Международный геологический конгресс в 1910 г. определил, что запасов железной руды хватит лет на шестьдесят. Следующий конгресс в Брюсселе подтвердил опасность: к 1970 г. многим металлургическим комбинатам не будет доставать сырья. Прогноз составили ведущие геологи, они учли «все железо мира» — национальные запасы 72 стран. Сейчас, в 80-х годах, этот прогноз вызывает только улыбку…
Последующие доклады Римского клуба получились строже и интереснее. В них заметны тревожная озабоченность ученых, их интерес к судьбам человечества, к путям развития энергетики.
Доклад «Энергия: обратный счет», например, содержит множество данных по энергетике. Выводы подкрепляются расчетами. Их проводили на электронно-вычислительных машинах, для их обоснования созданы «глобальные математические модели развития общества», в которых учтены экономика, промышленность, энергетика, ресурсы, демография, экология. Можно спорить о частностях, можно опровергать отдельные утверждения, можно, наконец, не соглашаться с выводами, но одно бесспорно: Римский клуб взбудоражил мировую науку, стимулировал серьезные исследования будущего мировой экономики и энергетики. Ученые начали интенсивно заниматься изучением связей экономики и энергетики, заставили по-новому зазвучать проблему охраны природы и энергетических ресурсов, резко поделив последние на возобновляемые и невозобновляемые.
Возобновляемые ресурсы — это те, которые можно использовать, не опасаясь сокращения их запасов: солнечная энергия, энергия ветра, волн, приливов и отливов, гидроэнергия, геотермальная…
Соответственно невозобновляемые ресурсы — те, которые уже не вернуть после использования их в хозяйстве: нефть, уголь, газ, сланцы, торф, уран…