В 1948 году в Антарктике загарпуненный кашалот дважды атаковал китобойца «Слава-10». Первым ударом он сделал вмятину в корпусе, а вторым обломал лопасти и погнул концевой вал гребного винта.
Известны и другие документально подтвержденные случаи гибели судов в результате ударов рассвирепевших кашалотов. А сколько было судов, пропавших без вести, о судьбе которых некому рассказать?!
Следует иметь в виду, что в прошлом веке большая часть китобойного флота состояла из старых, обветшалых судов. Их обшивка была настолько изъедена морским древоточцем, что они не годились для промысла китов на Дальнем Севере или Дальнем Юге, где неизбежны встречи со льдами. Прогнившая обшивка, конечно, была слабой защитой от ударов 60 —70-тонного кашалота, и гибель таких судов по этой причине была не так уж редка.
Почему кашалоты нападают на корабли и вельботы?
Вот как отвечает на этот вопрос один из самых известных американских специалистов по морским млекопитающим — Виктор Шеффер.
«Как зоолог, я не могу не интересоваться причинами подобного поведения кита-негодяя. Что это — физиологическая или психическая патология?
Когда к недавно ощенившейся суке приближается чужак, она незамедлительно нападает на него. Когда чужак приближается к голодному псу, только что раздобывшему кость, он реагирует точно так же. Необходимость подобной реакции очевидна: она помогает сохранению вида. Но для чего киту нападать на корабль?
Возможно, дело тут в сильном территориальном инстинкте, в основе которого лежит половой инстинкт. Из всех китов только кашалоты-самцы нападают на корабли. Известно также, что из всех крупных китов только кашалоты-самцы охраняют гарем и сражаются с соперниками за обладание самками. И может быть, когда на территорию такого самца проникает «самец-корабль», кашалот воспринимает это как угрозу своему положению и бросается в атаку.
Некоторые зоологи указывают, что среди наземных животных подобные сражения за территорию ведутся чаще, чем за обладание отдельными самками. Однако, когда речь идет об обитателях безграничного водного мира, возникает вопрос: чем определяется здесь территория?
Возможно, кашалот-хулиган атакует корабль только потому, что видит в нем соперника, а причина преувеличенной ревности — чрезмерно обостренный территориальный инстинкт.
Не исключено, конечно, что киты-агрессоры действительно «безумны», то есть родились неполноценными или на свой китовый манер «лишились рассудка» при каких-то необычайных обстоятельствах. Можно предположить так-же, что это киты-параноики, которые под влиянием ощущения своей неполноценности или несостоятельности «слетают с катушек»…»
Таково мнение специалиста по морским млекопитающим, и дело читателя — согласиться или не согласиться с ним. Но факт остается фактом: кашалоты не раз отправляли китобойные суда на дно. Герман Мелвилл не грешит против истины, когда описывает нападение Моби Дика на корабль и гибель судна и его экипажа.
Февраль 1891 года… Английское китобойное судно «Звезда Востока» ведет промысел на кашалотов близ Фолклендских островов. С «вороньего гнезда» на фок-мачте раздается крик матроса-наблюдателя: «Фонтан!» На воду быстро спускаются два вельбота. Они устремляются в погоню за морским исполином. Гарпунеру одного из них удается с первого раза вонзить свое оружие в бок кашалота. Но кит только ранен. Он стремительно уходит на глубину, увлекая за собой десятки метров гарпунного линя. Через мину он всплывает и в предсмертной агонии сокрушительным ударом подбрасывает вельбот в воздух. Китобоям приходите спасаться вплавь. Кашалот слепо бьется, хватая нижней челюстью обломки вельбота, взбивая кровавую пену..
Подошедший на помощь второй вельбот добивает кита и пришвартовывает его к борту «Звезды Востока».
Из восьми человек команды первой вельбота не хватает двоих — они утонули во время поединка с китом…
Остаток дня и часть ночи уходят на разделку китовой туши, крепко закрепленной цепями у борта судна. Утром желудок кашалота поднимают талями на палубу корабля. Огромная утроба разделанного кита ритмично шевелится. Это не удивляет бывалых китобоев им не раз приходилось извлекать из желудка кашалотов кальмаров, каракатиц и даже трехметровых акул. Несколько ударов флетчерного ножа — и желудок кита вскрыт. Внутри его лежит покрытый слизью, скорченный, словно в приступе жестоких судорог, китобой «Звезды Востока» Джеймс Бартли, занесенный накануне в вахтенный журнал судна как погибший во время вчерашней охоты… Он жив: сердце его едва бьется, он находится в глубоком обмороке.
Не веря своим глазам, изумленные до предела, застыли китобои. Судовой врач приказывает положить Бартли на палубу и поливать его морской водой. Через несколько минут матрос открывает глаза и приходит в себя. Он никого не узнает, бьется в конвульсиях, бормочет что-то бессвязное.
«Сошел с ума», — единогласно решают китобои и переносят Бартли в каюту капитана на кровать. В течение двух недель команда окружает беднягу Бартли лаской и заботой. К концу третьей недели рассудок возвращается к Бартли, он полностью оправляется от психического потрясения, которое перенес. Физически он почти не пострадал и вскоре вернулся к исполнению своих обязанностей на судне. Единственное, что изменило его внешность, — это неестественно бледная окраска лица, шеи и кистей рук. Эти части тела казались обескровленными, кожа на них сморщилась. Наконец настает день, когда Бартли рассказывает своей команде о пережитом. Капитан «Звезды Востока» и первый штурман записывают показания китобоя.
Он отчетливо помнит, как его выбросило из вельбота. До сих пор он слышит оглушительный звук — удар хвоста кашалота о воду. Бартли не видел раскрытой пасти кита: его сразу окружила кромешная тьма. Он чувствовал, как скользит куда-то по слизистой трубе ногами вперед. Стенки трубы судорожно сжимались. Это ощущение длилось недолго. Вскоре он почувствовал, что ему стало свободнее, что он уже не ощущает конвульсивных сжатий трубы. Бартли пытался найти выход из этого живого мешка, но выхода не было: руки натыкались на вязкие, покрытые горячей слизью упругие стенки. Дышать было можно, однако сказывалась зловонная горячая атмосфера, окружавшая его…
Когда «Звезда Востока», завершив плавание, вернулась в Англию, Бартли пришлось еще раз повторить свой рассказ репортерам. Английские газеты вышли экстренными выпусками с такими заголовками: «Сенсация века!», «Человек, проглоченный китом, остается жить!», «Один шанс из миллиона!», «Невероятный случай с человеком, который пробыл во чреве кашалота шестнадцать часов!» О самочувствии виновника сенсационной шумихи газеты писали: «Бартли в отличном настроении и наслаждается жизнью, как самый счастливый человек на земле».
Позже этот случай был использован многими авторами бульварных изданий. Чего только не сообщали писаки своим читателям, перевирая и искажая рассказ Бартли! Героя сравнивали с библейским Ионой, который провел во чреве кита три дня и три ночи. Писали, что он вскоре ослеп, потом стал сапожником в своем родном городе Глостере и даже то, что на его могильной плите вырезана надпись: «Джеймс Бартли — современный Иона».
Фактически же никто ничего толком не знал о судьбе Бартли после возвращения «Звезды Востока». Известно только, что его сразу отвезли в Лондон для лечения кожи. Однако врачи с их тогда еще несовершенными методами лечения кожных заболеваний не смогли помочь Бартли.
Частые обследования, расспросы со стороны медиков и журналистов привели вскоре к тому, что Бартли куда-то исчез. Ходили слухи, будто он, не пожелав расстаться с морем, нанялся служить на небольшое судно.
Но шумиха, поднятая в 1891 году газетчиками, которые всеми силами старались убедить читателя в правдивости происшествия, масса искажений, подробностей из четвертых уст и, наконец, факт исчезновения самой жертвы — все это привело к тому, что в конце прошлого века в английского Иону уже мало кто верил, а со временем эту историю забыли.
Владимир Моисеев
НАШЕСТВИЕ
Рассказ
Художник Е. Кузнецова
Странный, все нарастающий шум, подобно треску пламени, накатывался с юга.
— Не хлеб ли горит? — встревожился я, отрывая взгляд от тропы.
Из-за холмов, столпившихся у горизонта, затягивая голубой свод неба гигантским колышущимся занавесом, летели несметные полчища крылатых насекомых. Зловещая тень, падающая от живой тучи на землю, неотвратимо ползла и ползла по созревшим нивам, строго соблюдая выбранный путь на север. Еще яркий предзакатный день заметно стал тускнеть, словно все шло к затмению солнца. От предчувствия надвигающейся беды больно сжалось сердце, как-то само собой потянуло в деревню, к людям.
— Хотя бы не сели, — тешил я себя надеждой. — В разгаре уборка хлебов, а тут тебе нежданно-негаданно свалятся с небес мириады голодных ртов, готовых за два-три часа перемолоть весь урожай вместе с ботвой и соломой.
В матово-зеленом свете, окутывающем степь, в глаза бросалось странное поведение животных. В пасущемся на склоне балки стаде тревожно мычали коровы. Задрав хвосты и взбрыкивая задними ногами, в деревню Черновку мчались телята. Взвивая дорожную пыль, мимо проскакал табун лошадей. Черный как ворон жеребец, разбросав по ветру гриву, вдруг резко остановился, встал на дыбы и, круто повернувшись навстречу накатывающейся живой волне, принялся неистово молотить передними ногами наполняющийся металлическим скрежетом воздух. Почуяв легкую поживу, со всех сторон спешили птицы. Степные орлы, полевые луни, коршуны, вороны врывались в плотный строй, хватали крупных кобылок и тут же на лету пожирали их.
Когда я подошел со стороны огородов к деревне, то увидел в ней заметный переполох: блеяли прибежавшие с выгона овцы, занимая насесты, кудахтали куры, с гоготом летели с речки гуси, по двору с остервенелым визгом носилась свинья. Все спешили укрыться от нашествия саранчи в сараях или под навесами. На первых порах люди не понимали, что творится вокруг, а когда пригляделись к зловещей туче, растянувшейся по всему юго-западному небосклону с выползающим из-за горизонта бесконечно длинным хвостом, то забеспокоились.