Далеко не на каждой карте мира и даже Европы можно отыскать эти 145 небольших островов и островков, сгруппировавшихся у западного входа в пролив Ла-Манш. Но морякам, проходящим проливом или огибающим юго-западную оконечность Англии — полуостров Корнуолл, они хорошо известны. Не только штурманы, но и редкий из капитанов судов не поднимется на мостик, чтобы определиться и лично убедиться в безопасности пути судна. Пренебрежение мерами предосторожности в этом районе всегда имело катастрофические последствия.
Острова, известные под названием Силли, частью покрыты травой, частью являются голыми, вылизанными ветрами скалами, круто обрывающимися в океан. Самая высокая точка над уровнем моря на острове Сент-Мартинс имеет всего 56 метров. Полагают, что, название островов происходит от уэльских слов «силя» или «силла», что переводится как «угорь», которым изобилуют здешние воды. Но более вероятен другой вариант, образующий названия от слова «суллех» — «подводные камни».
К островам также относят группу обнажающихся в отлив скал, расположенных в семи милях на северо-восток от острова Сент-Мартинс. По числу скал группа носит название Севен-Стонс (Семь Камней).
Несмотря на неблагоприятные природные условия и оторванность от берегов Англии, острова Силли были заселены еще в глубокой древности — в бронзовом веке. Некоторые историки склонны полагать, что Силли и являются островами Касситериды, возможно известными еще финикийским мореплавателям, которые приходили сюда за оловом.
Когда исключительно сильный и длительный по времени шторм в 1962 году размыл прибрежный песок и гравий, то оказалось, что они скрывали древние каменные дома и стены, относящиеся к началу первого тысячелетия до нашей эры. Упоминание об островах встречается в древних хрониках, датируемых IV веком до н. э., а во время римского владычества (1 —IV века н. э.) Силли являлись торговым и перевалочным пунктом. Официальным владением Англии острова стали с 938 года, когда англосаксонский король Ательстан основал на острое Треско аббатство монахов-бенедиктинцев и разместил небольшой гарнизон. Развалины монастыря сохранились до наших дней. Позже король Генрих I (1068–1135 годы) передал острова монахам из Тавистока.
Тяжелые жизненные условия обрекали жителей островов на полунищенское существование. Поэтому островитяне, превосходные моряки и рыбаки, занимались и побочными промыслами — контрабандой, пиратством и бичкомерством.
Основными товарами контрабанды с времен феодализма являлись вина и легкие ткани из Франции, фламандские кружева, английские шерсть и сукно, а также виски. С открытием Америки и морских путей в Индию и на Дальний Восток к традиционным контрабандным товарам добавились сахар, пряности, чай, кофе, а затем и табак.
Пиратство на островах Силли развивалось вместе с историей Англии, но особенно возросло в XVI веке. Разбоями занимались как английские, так и французские, шотландские, ганзейские и испанские пираты. Английский король Генрих VIII в 1536 году издал специальный указ о мерах борьбы с пиратством и наказаниях за него. Но эти меры не дали ожидаемых результатов, так как в этот же год король начал реформацию церкви, закрыв все католические церкви и монастыри и конфисковав их имущество. Некоторые из гонимых и разоренных католиков встали на путь вооруженной борьбы, в том числе и пиратства. Одним из его опорных пунктов стали острова Силли. Пираты объединились под командованием некоего Томассино, который был прекрасным мореплавателем и удачливым воином.
Однажды добычей Томассино оказалось голландское судно, которое он привел к острову Треско. При выгрузке трюмов пират обнаружил мешок каких-то луковиц, явно несъедобных. Посмеявшись над причудами голландских моряков, Томассино выбросил содержимое в ров, опоясывавший стены аббатства св. Николая. Спустя некоторое время рассыпанные луковицы проросли, пошли в рост и расцвели бледно-желтыми нарциссами редкой красоты. С Треско цветы распространились по всем островам.
Королевский военный флот и нанятые морские разбойники безуспешно боролись с Томассино более десяти лет. Только в 1547 году удалось покончить с гнездом разбоев на Силли, и то не вооруженной силой. Фаворит короля лорд Сомерсет уговорил Томассино оставить пиратский промысел и перейти на государственную службу. Указом короля он был назначен вице-адмиралом Западного Корнуолла с прилегающими островами, в том числе и Силли.
В 1568 году дочь Генриха VIII королева Елизавета подарила Силли своему фавориту Френсису Годолфину.
Вновь об островах как о прибежище пиратов заговорили 80 лет спустя, во времена английской буржуазной революции. С низвержением королевской династии Стюартов Сияли превратились в прибежище и опорный пункт монархистов. С 1648 года остров Сент-Мэрис избрали для базирования своих кораблей племянники казненного короля Карла I, братья Руперт и Мориц, грабившие в Ла-Манше и Ирландском море торговые суда.
Адмиралу Роберту Блейку пришлось дважды выбивать «братьев-разбойников» с островов: в 1649 и в 1654 году — окончательно.
С реставрацией Стюартов в 1660 году Силли административно причислили к графству Корнуолл. Но так как граф Корнуоллский по традиции является наследным принцем и носит титул герцога Уэльского, то острова стали владением короны, которая уже 150 лет сдает их в аренду.
В тихие солнечные дни Силли, создают впечатление идиллической красоты и покоя. В действительности же, окруженный множеством подводных скал и рифов, архипелаг является самым настоящим кладбищем судов. Сколько их погибло здесь — в точности неизвестно, однако житель островов Ричард Лари собрал сведения о 1250, причем львиная доля приходится на XIX столетие.
Причин кораблекрушений много. Острова Силли издавна были районом интенсивного мореплавания, поскольку с открытием Америки и морских путей в Индию центр мореходства переместился из Средиземного моря в Атлантический океан. Однако средства судовождения и навигационное обеспечение плаваний продолжали оставаться на низком уровне. Например, выяснилось, что в течение ряда веков Силли были нанесены на карты на 10–20 миль севернее их истинного местонахождения. В районе долгое время отсутствовали маяки. Первый маяк на острове Сент-Агнес был сооружен только в 1680 году. Это белая каменная башня, увенчанная крестом. Долгое время маячный огонь на ней разводили в жаровне, где сжигался каменный уголь. Второй маяк сделали плавучим и выставили в 1841 году у скалы Севен-Стонс, третий был построен на западной оконечности островов Бишоп-Рок.
Но его башня была снесена штормом, и лишь в 1858 году маяк восстановили. Его высота превышала 30 метров и была видна с расстояния в 16 миль. Однако беды сваливались на маяк одна за другой. Через два года с него сорвало и смыло штормом туманный колокол весом 250 килограммов, а ураган 1874 года разбил маячный фонарь, установленный на двадцатиметровой высоте. Но этим дело не кончилось. В 1901 году на маяк налетел английский четырехмачтовый барк «Фолкленд» водоизмещением 2867 брутто-регистровых тонн. Судно затонуло, а его останки до сих пор представляют опасность для мореплавания. Чтобы снизить ее, район в двух кабельтовых к юго-востоку от маяка объявлен запретным.
Четвертый маяк был сооружен в 1889 году на островке Роунд-Айленд. До первой мировой войны он служил исправно, но в войну маяки были погашены, и 13 ноября 1916 года на скалах Роунд-Айленда разбился английский грузовой пароход «Бродфилд». За годы войны в разных местах архипелага погибли и другие суда.
Не последними причинами катастроф у Силли являлись частые там туманы, а также незнание навигаторами характера течений. Особенно опасно течение из океана, поворачивающее у западного входа в Ла-Манш на север. По имени своего исследователя Джеймса Реннеля оно носит название течения Реннеля и не раз играло с моряками плохие шутки.
Так, в 1703 году отряд английских торговых судов Ост-Индской компании при следовании в Ла-Манш с юга не заметил, как обошел острова Силли с северо-запада и оказался… в Бристольском заливе! К счастью, на этот раз обошлось без жертв. То же самое произошло в 1758 году с французским линейным кораблем «Белликве», когда он плыл из Канады в Брест и также оказался в Бристольском заливе, где и был взят в плен англичанами. В дальнейшем течение Реннеля зачастую способствовало крушениям, особенно в ненастную или туманную погоду.
И наконец, немало крушений произошло из-за ошибок и небрежности штурманов и капитанов. Именно они приводили к наиболее впечатляющим результатам. В первую очередь к ним нужно отнести гибель части средиземноморского флота Англии в 1707 году.
29 сентября эскадра под командованием адмирала Клоудесли Шовела вышла из Гибралтара и взяла курс на Британские острова. Шовел держал флаг на 96-пушечном линейном корабле «Ассошиэйшен». В первых числах октября эскадра попала в полосу тяжелых штормов, вынуждавших часто менять галсы и ложиться в дрейф. Дождливая и облачная погода мешала определять координаты по солнцу и звездам. Чтобы избежать возможности выхода к островам Силли, Шовел в полночь 22 октября лег на курс ост-норд-ост и следовал им до 16 часов, после чего, как гласит официальная версия, лег в дрейф и вызвал к себе младших флагманов и командиров кораблей. Все они высказали мнение, что эскадра находится на широте острова Ушанта. Только штурман линейного корабля «Леннокс», поддержанный своим командиром Уильямом Тампером, заявил, что, по его расчетам, корабли дрейфуют на 100 миль севернее счислимого места. Но с этими доводами не согласились, и Шовел с иронией заявил, что если командир и штурман «Леннокса» считают, будто они находятся ближе к Англии, то он немедленно отправляет их в Фалмут, чтобы оповестить о скором прибытии эскадры. Для сопровождения «Леннокса» адмирал выделил бриг «Ла Валеур» и бриг-брандер «Феникс», остальные же корабли, в 18 часов вступив под паруса, последовали за флагманом на север.
Следуя курсом 33°, «Леннокс» и сопровождавшие его корабли через несколько часов попали в туман, а вскоре после полуночи обнаружили, что находятся среди скал, вокруг которых кипят буруны. «Леннокс» и «Ла Валеур» тотчас отдали якоря, но «Феникс» этого сделать не успел, и его перебросило волнами через рифы. Убедившись в безнадежном состоянии корабля, командир посадил его на мель между островами Треско и Сент-Мартинс, где впоследствии он был разбит волнами. Но решение командира было правильным, поскольку этим маневром он спас команду.