— Иногда бывают просто поразительные случаи, — прервал его Кинвуди. — Недавно, например, один наш выпускник спас своего махаута от верной гибели. Тот подпиливал дерево и не заметил, что оно стало чуть клониться прямо в его сторону. Секунда, другая, и человека расплющило бы в лепешку, если бы слон вовремя не понял, что произойдет, и не успел повалить ствол вбок. В другой раз…
— Сунг! — оглушительный крик, словно выстрел, прозвучавший в утренней тишине, заставил умолкнуть директора, увлекшегося разговором о своих питомцах.
Еще не зная, что произошло, и следуя лишь профессиональной привычке, Улевич вскинул камеру и резко повернулся налево в сторону ближайшего плаца. Он щелкнул затвором как раз в тот момент, когда по команде махаутов двадцать молодых слонов одновременно, как солдаты на параде, подняли согнутые в колене правые ноги. Едва коснувшись этой своеобразной «ступеньки», погонщики тут же очутились на массивных шеях гигантов. Легкое прикосновение небольшой палочкой ко лбу слонов — и те, без толкотни перестроившись в цепочку, не спеша зашагали к опушке лесистого склона холма, где лежали огромные тиковые бревна. Все произошло так быстро, что фоторепортер едва успевал переводить кадры.
— Сейчас у них начнется урок групповой работы по перетаскиванию стволов. Это один из самых трудных разделов программы: главное здесь — добиться абсолютной согласованности действий, — пояснил журналистам Кинвуди. — Обучению этому в основном и посвящаются последние два года пребывания в университете. К сожалению, чувство ритма у них не слишком развито, и им трудно шагать в ногу. Поэтому многое зависит от махаутов, которые задают темп.
— Ну а если попадется хитрый лентяй и не захочет тянуть в полную силу, что тогда? Ведь погонщик все равно ничего ему не сделает своей дирижерской палочкой?., — спросил Грей.
Чаум Кинвуди и Нуон Комруе переглянулись и пожали плечами.
— Такого не бывает. Слоны слишком дисциплинированны и умны, чтобы отлынивать от работы и подводить товарищей, — убежденно заявил главный махаут.
— Зато у погонщика работа на зависть: знай себе посиживай да помахивай палочкой, — усмехнулся Улевич, вытирая обильно струившийся по лицу пот, прежде чем заняться перезарядкой пленки.
— Ошибаетесь, — возразил директор «университета». — От них требуется постоянное внимание и быстрая реакция. А это не так-то легко, когда целый день приходится работать во влажной духоте джунглей и все время смотреть, чтобы не раскроить лоб о сучья и не набрать за шиворот тропических пиявок. К тому же сама езда на слоне — целое испытание. Кожа у него никуда не годится: слишком велика для слоновьего тела и поэтому скользит и свисает при каждом движении. Того и гляди свалишься на землю и будешь раздавлен. Да и поступь слона — настоящая пытка для наездника, все внутренности вывертывает. Недаром в цирке красавицы, которые гарцуют на слонах и посылают публике воздушные поцелуи, требуют добавочной оплаты…
— Ну а ваши слоны могли бы овладеть цирковыми трюками? — заинтересовался Грей.
— Нет ничего легче, — презрительно сморщился Комруе. — Недели три-четыре, и любой из них будет выступать не хуже заправского артиста. Когда мне исполнилось семнадцать, я стал «кхон тином» — «служителем» при слонах на лесной концессии одного иностранца, а через два года — махаутом. С тех пор уже двадцать лет при них. Так что и цирковые трюки знаю. Ведь публике самым трудным кажется то, что и для дрессировщика, и для слона проще простого. Нужно, например, научить его на голове стоять. Зрелище — прямо дух захватывает. А на самом деле не так-то это и сложно. Сперва слона подводят к стене и заставляют прислониться к ней так, чтобы он чувствовал, что есть надежная опора. Передние ноги ему спутывают, голову прижимают к полу, а задние начинают подтягивать вверх на прочном канате, с каждым днем все выше и выше. Когда животное привыкнет, передние ноги освобождают, и оно подгибает их, чтобы удобнее было опираться на голову. Наконец приходит день, когда, почувствовав, что задние ноги тянут вверх, слон сам поднимает их. Дело сделано: он понял, что от него требуется, и скоро выучится стоять на голове. Угощайте его каждый раз любимым лакомством, и все будет в порядке. Ну а научить садиться и того легче: лишь бы стул был прочный, как скала, да сначала еще опора для спины. У нас слоны через год уже ложатся но команде, хотя это для них куда неприятнее: ведь они опасаются, что если это сделать в джунглях, то в хобот и в уши сразу заберутся муравьи и всякие ползучие твари…
Захваченные рассказами директора и «проректора по учебной части» — так журналисты шутя окрестили главного махаута Нуона Комруе, охотно раскрывавшего перед приезжими секреты обучения слонов, они и не заметили, как успели осмотреть почти весь кампус. Фоторепортер нащелкал добрую дюжину пленок, запечатлевших основные моменты учебного процесса, и мечтал только о том, как бы поскорее укрыться в тени и утолить жажду.
— А теперь познакомьтесь с нашими подготовительными курсами, — предложил доктор Кинвуди, когда гости подошли к просторной зеленой лужайке, словно стеками, окруженной высокими зарослями бамбука. На дальнем ее краю резвилось десятка полтора слонят, а рядом в тени дерева стоял огромный старый самец с тяжелыми бивнями, флегматично обмахивавшийся большой веткой и, казалось, снисходительно взиравший на забавы мелюзги. Правда, так слонят можно было назвать только по сравнению с этим гигантом: некоторые наверняка весили не меньше 800 фунтов. Во всяком случае, когда двое подростков, играя, «боднули» друг друга широкими лбами, раздался звук, похожий на отдаленный раскат грома. Казалось, слонята должны тут же рухнуть на землю с проломленными черепами, но они как ни в чем не бывало продолжали шалости. Да и взрослый их сородич даже ухом не повел.
— Ничего страшного, лбы крепче будут. Пригодится при валке леса, когда подрастут, — заверил американцев махаут в ответ на их вопросительные взгляды. — Взрослые слоны умеют куда лучше, чем люди, следить за молодняком и никогда не позволят им причинить себе вред. А это, поверьте, очень и очень нелегко, когда воспитанники веселы и подвижны, как козлята, несмотря на свой изрядный вес. Неуклюжими их никак не назовешь. Особенно они любят бороться. А если противником бывает кто-нибудь из наших махаутов и слоненку удается уложить его на лопатки, то маленький победитель от радости пускается в пляс на всех четырех. Да вон, посмотрите сами, какие номера выкидывают…
В это время на лужайке разыгралась забавная сценка. Маленький толстенький слоненок, пригнув к траве голову, тщетно старался подлезть под живот другому, не догадываясь встать на колени. Второму это надоело. Он рассерженно затрубил и попытался хоботом отогнать проказника, но тот не унимался. Тогда два слоненка постарше, до этого мирно обрывавшие листья с кустов неподалеку, вдруг тоже предупреждающе затрубили, а затем подошли и встали по обе стороны, оттеснив обидчика.
— Никто их этому не учил, сами всосали с молоком матери: ведь именно так, зажав между своими телами, взрослые защищают слонят от нападения хищников и помогают переправляться через быстрые горные потоки, — заметил Нуон Комруе.
— Не всосали с молоком, а переняли у старших, — уточнил Чаум Кинвуди. — Ведь на ночь мы отпускаем всех наших воспитанников пастись в джунгли, а там слонята проходят школу жизни под руководством взрослых сородичей. Мы же здесь, как я уже говорил, опираясь на природный ум, быструю восприимчивость и поразительную память слонов, прививаем им лишь необходимые трудовые навыки.
Заинтересовавшийся Грей попросил поподробнее рассказать, каким образом маленькие слонята становятся «студентами». Директор охотно согласился, но сначала предложил пройти в контору, чтобы укрыться от палящего солнца. Там, сидя в низеньких плетеных креслах и слушая пространное повествование доктора Кинвуди, изредка дополняемое пояснениями «проректора», журналисты постепенно приходили к выводу, что этот центр правильнее было бы называть не «университетом», а настоящим «учебно-трудовым комбинатом» для толстокожих жителей джунглей. Ведь в него входили и ясли, и детский сад, и начальная школа, и технический колледж!
— Большинство слонов у нас в Таиланде давно приручено и используется на различных работах. По-настоящему дикие остались лишь в горных районах, где живут карены. Те же, что кочуют в долинах, находятся под специальным наблюдением местной администрации. Каждые два-три года их окружают, подвергают осмотру и самых сильных отбирают для дрессировки. Первоначально и мы пополняли число наших учеников подобным же образом, но вот уже пять лет как отказались от облав на диких слонов и полностью перешли на… самообеспечение. — Чаум Кинвуди с улыбкой посмотрел на журналистов, довольный их удивлением.
Оказывается, в настоящее время центру принадлежит больше сотни слоних, «арендуемых» государственной лесопромышленной организацией. Когда какая-нибудь из них собирается стать матерью, за ней посылают специальный десятиколесный грузовик с мягкой подвеской и доставляют в центр. Поэтому новорожденный автоматически становится его воспитанником. Первое время он находится на попечении мамаши, а когда она возвращается на лесоразработки, слоненок переводится в группу молодняка — своеобразный слоновий «детский сад». В возрасте трех лет он идет в «школу». Первым классом для него становится тесный загон из прочных бревен. В нем слоненок знакомится со своим махаутом, с которым будет работать всю жизнь, пока в шестьдесят лет оба не уйдут на пенсию. Примерно месяц уходит на то, чтобы ученик усвоил основные команды, за правильное выполнение которых получает в награду сахарный тростник. Только после этого начинается основной курс слоновьих наук. Через семь лег устраиваются «выпускные экзамены». К этому времени слоны должны знать около трех десятков команд, подаваемых на тайском и карснском языках, а также с помощью похлопывания палочкой и прикосновений коленей или пяток махаута к шее и ушам, и без запинки исполнять их. Например, уложить бревно на штабель. Одна и та же команда может быть отдана трем слонам их погонщиками тремя различными способами, но они обязаны выполнить се абсолютно синхронно.