В настоящее время Куликово поле почти полностью распахано, небольшие фрагменты былых степей сохранились кое-где лишь по склонам балок и долин. Большинство древних дубрав района было вырублено еще в XVIII–XIX веках, современные же леса являются вторичными или посадками последнего столетия. Особенно крупные лесные массивы порослевого происхождения сохранились на левобережье Непрядвы.
Важное значение для восстановления былых ландшафтов района имеют обнаруженные в пойме Непрядвы находки древней пыльцы растений. Они позволяют нарисовать следующую картину изменения растительного покрова Куликова поля за последние 6000 лет.
В эпоху неолита, около 4500–6000 лет назад, здесь господствовали в основном сухие степи с преобладанием полыней. В это время на Поле уже существовала летописная ковыль-трава. Леса были представлены небольшими березовыми перелесками, которые тяготели к балкам и другим увлажненным понижениям рельефа. Дубрав в то время на Куликовом поле еще не было. Пойма Непрядвы в неолите заросла лесами из ольхи клейкой.
В эпоху бронзы, около 3–4 тысяч лет назад, здесь впервые появляются широколиственные леса: в основном липовые рощи с дубом. Но степи еще продолжали господствовать на Поле, хотя облик их несколько изменился. Под влиянием увеличения влажности климата они превратились в луговые степи менее засушливого облика, чем ранее. Количество полыней сократилось, а роль ковылей и разнотравья увеличилась. Появляются сорные растения, указывающие на развитие скотоводства. Увеличивается количество щавеля, васильков и других растений, не поедаемых скотом и поэтому широко распространяемых в условиях развития животноводства.
Долговременных поселений эпох бронзы и раннего железного века в районе Куликова поля не обнаружено. Но находки топоров, керамики этих эпох, несомненно, говорят о том, что оно не было безлюдным. Население этого времени покидает пойму и переходит на повышенные водораздельные территории, занимаясь здесь кочевым скотоводством. Уровень паводковых вод в Непрядве резко понизился, что, вероятно, вызвало кризис рыболовческого неолитического хозяйства и дало толчок к поискам новых форм хозяйствования.
Особенно сильно пересохли реки в районе Куликова поля 1000–2500 лет назад, когда накопления пойменных осадков Непрядвы по существу прекратилось. В этом интервале как бы зияет хронологический перерыв, который пока нельзя заполнить ни археологическими, ни палеоботаническими данными. Пыльцевая летопись прерывается и восстанавливается только около 1000 лет назад.
Древнерусское население появляется на усть Непрядве примерно в XII веке. До их прихода здесь обитали угро-финские племена, которые не знали земледелия и занимались охотой, рыболовством и собирательством. В последние годы археологом М. И. Гоняным в районе Куликова поля обнаружено 40 древнерусских памятников: крепостей-городищ, селищ, могильников; некоторые из них относятся еще к домонгольскому нашествию. Все поселения располагались в долинах Непрядвы и Дона, которые с этого времени до Куликовской битвы активно осваивались русским населением.
Остатки одного из таких поселений были обнаружены на левом берегу Непрядвы напротив древнего села Монастырщина. Здесь в пойменных отложениях на глубине полутора метров Б. А. Фоломеевым был выявлен культурный слой древнерусского селища XIII–XIV веков. При раскопке были найдены остатки наземного жилища с глинобитным очагом, хозяйственными ямами, скоплениями белоглиняной керамики. Исключительный интерес вызвали находки железных наконечников стрел-срезней. До монгольского нашествия стрелы такого типа не были известны на Руси. Символично, что рядом с боевыми стрелами кочевников лежало мирное орудие русского землепашца — коса-горбуша, применявшаяся на Руси для сенокоса и сбора зерновых. Возможно, что это селище существовало вплоть до Куликовской битвы.
Растительный покров Куликова поля был примерно таким же, как и в эпоху бронзы. Однако все более ясным становятся следы его антропогенного изменения. Резко возрастает количество растений, связанных с выпасом скота. Но наибольшее значение имеют находки пыльцы культурных злаков, которые начинают встречаться несколько ниже культурного слоя древнерусского селища XIII–XIV веков, т. е. раньше времени Куликовской битвы.
Здесь была найдена пыльца ржи, пшеницы и ячменя, а также сорной растительности, сопутствующей пашенному земледелию. Наиболее часто встречалась пыльца василька синего — типичного сорняка озимой ржи. Вся эта «пашенная» пыльца появляется как бы внезапно и в довольно большом количестве. Это указывает, что земледелие здесь развивалось не на местной основе, а было принесено русским населением, уже хорошо владевшим навыками сельскохозяйственной обработки земли. Пашня этого времени располагалась, вероятно, на пойме Непрядвы, где находились плодородные и легкие в обработке почвы.
Таким образом, археологические и палеоботанические исследования согласованно свидетельствуют о том, что район Непрядвы, заселенный русскими земледельцами в XIII–XIV веках, никак нельзя относить к «дикому полю», как это предполагалось до сих пор. Это открытие позволит в дальнейшем по-новому оценить некоторые события эпохи Куликовской битвы.
Но и теперь можно думать, что название Куликова поля произошло от слова «кулига», которое, по мнению выдающегося знатока русского слова Владимира Даля, означает вид кулика (птицы) и одновременно ровное, безлесное место, богатое травой, ягодами, урожаем хлеба. Ясно, что у В. Даля речь идет о пойменной кулиге: «Река дала кулигу, колен, образовав по одну сторону сухую кулигу, мыс, по другую — морскую заводь, пойменный лужок». При этом под «коленом» надо понимать речную меандру, а под «морской заводью» — старичный водоем. Оба этих элемента ландшафта были типичными для древней истории Непрядвы.
Таким образом, название Поля имеет не «птичью», а сельскохозяйственную основу, связанную с деятельностью древнерусских земледельцев. Первоначально оно относилось к пашне и косимым лугам на пойме Непрядвы, а в дальнейшем было перенесено на безлесные пространства правобережья этой реки, где и произошли основные драматические события битвы. Поля в прошлом, как и теперь, часто не имели собственного названия. Ведь даже Бородинская битва произошла на безымянном поле. Его можно назвать Бородинским, Семеновским или иначе, по названиям близрасположенных деревень.
Уже в начале лета 1380 года до Руси стали доходить слухи о предстоящем нашествии Мамая, который к этому времени захватил власть в Золотой Орде и кочевал где-то в низовьях Волги. Русский летописец сообщает, что он вознесся «гордостью свыше Батыя» и намеревался полностью поработить Русь: «Какие города нам лучше понравятся — тут и осядем, и Русью завладеем». Особую ярость Мамая вызывала первая победа русских войск в 1378 году на реке Воже, где был убит его приближенный Бегич.
Перейдя великую реку Волгу, огромные орды Мамая вторглись в восточноевропейские степи и стали кочевать в районе устья реки Воронежа — притока Дона. Он решил не торопиться и ждать здесь своих союзников — литовского князя Ягайло и князя Олега Рязанского. Но главная причина задержки была иной: Мамай ждал, когда русские земледельцы соберут урожай. Его приказ гласил: «Пусть не пашут ни один из вас хлеба, будьте готовы на русские хлеба». Это интересное свидетельство ясно говорит о том, что, несмотря на преобладание у монголо-татар скотоводства, они занимались выращиванием зерновых. Совсем недавно при раскопках золотоордынских городищ Актобе и Сарайчик в слое XIV века палеоботаники обнаружили пыльцу пшеницы, овса, ячменя и проса, что подтверждает представление о выращивании хлеба в местах постоянных поселений кочевников.
Самоуверенность Мамая дала Москве передышку и время для мобилизации общерусского войска. В июне были разосланы гонцы по всем княжествам Северо-Восточной Руси — «собирать всех людей в войско». И заклубились пылью дороги вокруг Москвы под мерной поступью полков, стекавшихся сюда со всех концов земли Русской. 27 августа великий князь Дмитрий Иванович двинул свои войска из Москвы в Коломну по трем дорогам, «ибо нельзя было вместиться на одной». На следующий день в Коломне состоялся общевойсковой смотр и каждому полку был назначен воевода.
Переправившись через главный южный оборонительный рубеж — реку Оку, русские вышли к верховьям Дона в районе устья Непрядвы. Здесь Дмитрий Иванович должен был принять важное стратегическое решение: переходить ли Дон навстречу Мамаю или оставаться на его левом берегу, заняв выжидательную позицию. Драматизм возникшей ситуации состоял в следующем. Перейдя Дон и оставив его за своей спиной, русские войска отрезали себе путь к отступлению и в случае поражения обрекали себя на гибель. С другой стороны, они прикрывали свой тыл, загораживаясь Доном от Олега Рязанского, удар которого в спину нельзя было полностью исключить.
Решив перейти Дон, Дмитрий Иванович опирался в первую очередь на охватившую все войско непреклонную решимость сокрушить врага или умереть: «Или землю Русскую от пленения и разорения избавлю, или голову мою за всех положу, честная бо смерть есть лучше злого живота». Этот энтузиазм подкреплялся уверенностью в военной мощи собранных общерусских сил. Немаловажную роль сыграла постоянная русская разведка, благодаря которой русские хорошо знали местность и намерения противника. Часть сведений они могли получать от своих земляков, живших в ту пору в долина