, а затем поверхность доски или плахи протесывали топором. Поперек избы под потолком проходит балка-матица, на которую опираются потолочины. Вся обстановка, кроме стола, традиционно врублена в стены.
На доме минимум украшений: резные причелины и водометы, конек да дым-ник. Дощатые трубы с задвижкой, или дымники, через которые выпускался дым в курных избах, характерны для Севера. В центральной части России дым выпускали через дверь или окно, что менее удобно. Чтобы усилить тягу, в дымнике прорезали сквозные отверстия самых различных форм, таким образом дымник становился одной из самых декоративных деталей кровли.
В Северодвинском секторе можно увидеть избы более совершенные и более приспособленные для жизни. Здесь есть уже избы, разделенные рубленой стеной на две комнаты, одна из которых — холодная горница. Это избы-пятистенки. Дом-шестистенка также имеет две жилые комнаты, а между ними заулок, помещение между двумя срубами, которое использовалось как чулан или сени.
В избе Щеголева из вычегодского села Ирта к сеням ведет большое и нарядное крыльцо. Оно стало главным элементом художественной композиции уличного фасада. Крыльцо как бы приглашает войти в избу.
Такие крыльца не только отмечали вход, связывая наружное пространство с внутренним, но и были местом, где происходили церемонии встреч и проводов гостей. Именно на крыльце гостю вручали хлеб-соль. Учитывая это назначение, крыльцо украшалось особенно тщательно и искусно.
Есть в Малых Корелах очень большие двухэтажные избы. Во втором этаже было столько же жилых помещений, сколько и внизу, но горницы были неотапливаемыми. Изба с большой русской печью располагалась в первом этаже. Такие двухэтажные дома возводили в расчете на большие семьи, где жили вместе деды, отцы, сыновья и внуки.
Особую прелесть и живописность музейным деревням придают овеянные студеными ветрами мельницы. Они свезены из различных уголков области и отличаются большим разнообразием. Здесь и мельницы-столбовки, в которых амбар с крыльями поворачивается вокруг осевого столба. Здесь и более позднего происхождения мельницы-шатровки. В этих мельницах амбар остается неподвижным, а вращается лишь завершение.
Привлекают внимание высотные сооружения музейного комплекса — церкви и колокольни. В центре Карго-польско-Онежского сектора над лесом возвышается двухэтажный храм Вознесения из села Кушерека. Этот храм, построенный в XVII веке, завершается сложным пятиглавым кубом. Кубоватое покрытие, кокошники, шеи глав и сами главы одеты в чешуйчатые одежды из осинового лемеха. Рядом шатровая колокольня. Резные свесы кровель дают красивую игру света и тени на монументальных стенах.
В Северодвинском секторе установлена сорокаметровая церковь Георгия, также XVII столетия. От этого здания веет торжественной и богатырской силой.
В зелени деревьев прячутся небольшие часовни простых и непритязательных форм. Одни из них отличаются от обычного амбара лишь главкой над кровлей да небольшой галереей, над другими поднимаются очаровательные, в виде восьмигранной башенки, звоннички.
Ходишь по заповеднику и дивишься таланту народных мастеров, могуществу творческих сил народа. Здесь чувствуешь себя не сторонним зрителем, а скорее человеком, вернувшимся в отчий дом после долгой разлуки. Так естественна и непринужденна воссозданная в нем атмосфера крестьянского быта. В музее можно зайти в любой дом — двери гостеприимно распахнуты. В избах чисто прибрано, отскобленные песком и мочалкой сосновые стены сияют медовой желтизной, на полу лоскутные половики, возле печи ухват с помелом, на полке посуда, на столе пузатый самовар. Так и кажется, что хозяева отлучились на минутку и вот-вот войдут в горницу.
Все бытовые предметы в избе сработаны с большим художественным вкусом, Потребность в красоте всегда жила в северянах. Они заботились о внешнем виде вещей не меньше, чем о хлебе насущном. Что ни возьми — прялки, ковши, вальки для стирки белья — Все эти вещи с успехом выполняли бы свое назначение и без яркой, веселящей глаз росписи или узорчатой резьбы, но ведь известно, когда красота предивная радует душу, работа лучше спорится..
В некоторых избах сотрудники музея устраивают выставки, такие, как «Лен на Севере», «Современное народное искусство Севера» или «Традиционные сухопутные средства передвижения». Эта выставка экспонируется на гумне с овинами в Каргопольско-Онежском секторе.
Здесь можно увидеть охотничьи лыжи, крестьянские сани-розвальни с расходящимися врозь от передка боками, широкие сани-пошевни с сиденьем, одноконные легкие телеги, одноколки с волочагами (это такие двухколесные телеги, к которым сзади прикреплены два бревна. Они волочились по земле за телегой, а при подъеме в гору, при остановке упирались в почву, и одноколка не скатывалась вниз). В каждом экспонате народная смекалка, выдумка и художественный вкус, особенно ярко проявившийся в украшении самой приметной части упряжи — дуги. Они такие разные: расписные и резные, с медными бляхами, с колокольчиками.
Знакомство с народным зодчеством и декоративно-прикладным искусством помогает понять, в какой органической связи пребывали с ними искусство слова и народная музыкальная культура. Фольклорные праздники, языком которых заговорил музей в Малых Корелах, яркое подтверждение этой связи.
Исстари повелось, что на Севере народные празднества и гулянья были многолюдными и красочными. Все праздничные действа разыгрывались на широкой сельской улице, на лугу, на берегу реки. В них участвовало все население, не было равнодушных наблюдателей, потому и слышались отовсюду смех и оживленный говор. Ну, а уж веселиться в праздники на Руси всегда умели: с колокольным звоном, песнями, плясками, хороводами, катанием с ледяных гор и на тройках. В Малых Корелах ожили давние традиции, музей стал пропагандистом фольклорных произведений. Здесь отчетливо проявляется характерное для старинных праздников единство места и действия.
Колокольный перезвон — составная часть праздника. Мерным басовитым ударам колокола откликаются малые, вступая в перекличку на трех колокольнях музея. Искрометные, озорные «Северные звоны» открывают фольклорный праздник. И это не случайно. С незапамятных времен звон колоколов сопутствовал людям на жизненном пути. Он созывал на вече, предупреждал о появлении врага или иной беде. К колоколам всегда проявляли очень серьезное отношение, почти как к предметам одушевленным. История помнит, как отправили в ссылку колокол, тревожный звон которого поднял народ на бунт в Угличе после загадочного убийства царевича Дмитрия. А императрица Екатерина II повелела вырвать язык у набатного колокола Московского Кремля — его голос звал к восстанию 1771 года, известному как «чумной бунт».
О колоколах складывали легенды. Рассказывают, что после покорения Новгорода великий князь Московский приказал снять и перевезти в Москву вечевой колокол, который три с половиной столетия звучал над вольным городом. Когда его, привязанного к саням, везли через горушки Валдайской возвышенности, колокол не захотел покидать родной земли. Он высоко подпрыгнул, упал и разбился на множество валдайских колокольчиков. Тысячами отголосков донесся до нас их звон.
Отливали колокола с большим искусством, вкладывая в это дело всю душу. Украшали их затейливым орнаментом, клеймами и надписями. Определенным жизненным ситуациям соответствовал свой звон: будничный, торжественный, красный, плясовой, с малиновым перезвоном. Тут важен был и подбор колоколов, и выучка звонаря. А вот на пасхальной неделе разрешалось звонить каждому, кто пожелает. И тогда нередко с колоколен на всю округу раздавались «Камаринская», «Во саду ли в огороде», плясовые наигрыши и другие веселые праздничные мелодии.
Сотрудники Архангельского музея-заповедника во главе с этнографом Александром Давыдовым и профессионалы-музыканты под руководством преподавателя Архангельского музыкального училища Валерия Лоханского не дали погибнуть этой ветви старинной музыкальной культуры и возродили северные колокольные звоны. Молодые музыканты-звонари после упорных трудов в совершенстве овладели старинным искусством, и теперь по воскресным и праздничным дням плывут над Северной Двиной мелодичные колокольные звоны.
Двадцать три колокола московского, петербургского, ярославского, харьковского и местного литья, а также голландской работы подвесили на трех колокольнях музея. На вершине холма стоит могучая шатровая колокольня XVI века из северодвинской деревни Кулига-Дракованово. Это древнейшее сооружение музея-заповедника представляет собой стройную башню с открытым ярусом звона, завершенную шатром. Каркас колокольни состоит из семнадцати вертикально стоящих толстых столбов: шестнадцать стоит по периметру и один — в центре. Эти столбы с внешней стороны до яруса звона защищены восьмигранным срубом. Восьмерик начинается не от земли, а поставлен на своеобразное основание — четверик, который придает колокольне большую устойчивость и зрительно связывает ее с землей.
Шатровое покрытие стропильной конструкции опирается на обвязочную балку столбов каркаса и на центральный столб. Открытые части столбов украшены резьбой в виде овальных дынек и жгутов.
Колокольня своим видом напоминает сторожевые башни древнерусских деревянных крепостей. Это и понятно, ведь в давние времена колокольни помимо своего основного назначения служили еще и наблюдательными вышками. Поднявшись на колокольню из деревни Кулига-Дракованово, убеждаешься, как далеко просматривается вся округа. Широко разлилась Северная Двина и щедро несет свои воды в Белое море. Протянулась она на семьсот с лишним километров, и здесь, вблизи устья, мы видим ее во всей красе и мощи. С давних пор, еще со времен Ивана Грозного и Петра I, по этой реке в