Всегда в такой момент возникает чувство, схожее с чувством невыговоренности при расставании с хорошим человеком. Вроде бы все правильно, а все же… И я вполне понимаю — хотя сам так не поступаю — тех людей, которые, уходя, отмечают свое пребывание, вырезая или надписывая на стенах избушек даты, имена или инициалы. Они и на нашей избушке есть, самая ранняя — «43 год, сентябрь» — памятный, переломный год войны, когда, видимо, и срубили эту избушку старики, какие еще в деревнях оставались. Спасибо, добрые люди, ваше добро и нам перешло.
Вроде бы и не нужна стала избушка — сколько всего впереди до самого моря! — а все ж грустно: что-то здесь и твоего осталось — души частица. Но это, быть может, неуместные сентенции перед ее строгой простотой… Спихнули лодку, и. пока усаживались, возились с мотором, снесло течение, избушка скрылась, пропала, будто и не было, только сосны высятся. И уже никогда ты сюда не вернешься, как и во многие места, запомнившиеся и полюбившиеся. И наверное, долго бы еще точила исподволь эта мысль, если бы не взревел мотор, загудел, запел, дернуло лодку, зашелестела рассекаемая вода, и быстро понеслись мимо низкие лесные берега.
Александр Кузнецов
КИЙ-ОСТРОВ
Очерк
Цветные фото автора
Из Москвы до Архангельска самолетом, оттуда поездом до города Онеги и далее в часы прилива километров пятнадцать на катере — таков путь на остров Кий. Но и это еще не все, большие катера, не говоря уже о теплоходах, даже при полной воде не пристают к острову. Приходится пересаживаться на широкую с высокими бортами лодку — дору.
Остров встает из моря стеной могучих вековых сосен, а под ней — полого лежащие, зализанные прибоем гранитные плиты. Кий — это два огромных валуна, разделенные узким перешейком (по-местному — иерейма), который покрывается водой только в часы прилива. При палой же воде это один остров длиной два километра и шириной полкилометра. Вокруг него несколько совсем мелких островков. Кий — остров каменный, а как минуешь прибрежные плиты из древних пород — амфиболитов, диоритов, кварцитов, — ступаешь по мягкому: под ногами пружинистый слой хвои, мох и лишайник, розовое цветение низких кустиков подмаренника и вереска. И повсюду — черника. Она растет сразу у края проложенных над берегом дорожек. Тропинки эти «асфальтированы»: идешь по гладкому камню, где в трещинах, едва выступая над гранитом, переплетаются в смертельной схватке с ним корявые корни стоящих вдоль дорожки сосен-великанов. В свое время монахи привозили на остров землю в мешках и устраивали на нем маленькие огороды. С десяток небольших грядок можно видеть тут и сейчас. Знаменитый Крестный монастырь, построенный патриархом Никоном, так же как и другие строения, стоит на южной части острова, северная же практически необитаема. Тут гранитные берега перемежаются с песчаными пляжами, над редкими тропинками шумят боры-черничники, а в середине острова можно встретить заросли молодого сосняка, низинки с небольшими болотцами, папоротником и хвощом. Есть даже крохотное озерцо, где монахи разводили свою любимую рыбку — карася. Здесь верещат дрозды, громко и настойчиво кричат слетевшие в гнезда молодые соколы-чеглоки. И всюду сквозь стволы могучих сосен проглядывается море.
Оно без конца меняется это Белое море, каждую минуту оно. иное. То неяркое солнце и бегущая от него по оловянной воде дорожка; то золото, разливающееся до горизонта; то оно вовсе и не белое, а синее, но чаще всего это слегка туманная жемчужная гладь. И не понять тогда, где море и где небо, они сливаются в перламутровой дали. Чистый, ионизированный и пропитанный смолистым духом воздух во время отлива насыщается целебными йодистыми испарениями. Море вокруг неглубокое, остров окружен мелями (лудами, по-местному), и вода в Онежском заливе летом хорошо прогревается. В солнечные дни до +20°. Оттого и климат на острове значительно мягче, чем в других местах Архангельской области. У самого полярного круга люди при хорошей погоде загорают и купаются.
Однажды штормом выбросило на берег этого дикого острова безвестного тогда иеромонаха Никиту Минова, сына нижегородского крестьянина, постригшегося в Соловецкий монастырь под именем Никон. Он плыл к устью Онеги и «во время то от великого волнения едва не потопихомся… Будущее же тогда на том острове, на воспоминание того своего спасения водрузихом на том месте святый и животворящий крест», — писал впоследствии об этом событии патриарх Никон в грамоте об основании здесь Крестного монастыря. Вскоре после этого он стал игуменом онежского Кожеозерского монастыря, а в 1646 году попал в Москву и сделался «собинным» (особенным, лучшим) другом царя Алексея Михайловича. Возвышение Никона поражает своей стремительностью. Его назначают новгородским митрополитом, а уже в 1652 году, совершив восхождение на вершину церковной иерархической лестницы, становится патриархом всея Руси. Как пишет С. М. Соловьев, он поднялся «так высоко, как не стоял ни один патриарх, ни один митрополит ни при одном царе и великом князе». Достаточно сказать, что Никон стал наравне с царем именоваться «Великим государем и Великим князем».
Бурная деятельность этого русского самородка не ограничивается религиозно-политическими интересами. Никон проявляет себя и талантливейшим зодчим, создавшим такие архитектурные сооружения, как Иверско-Валдайский монастырь, Ново-Иерусалимский и Крестный на Кий-острове. Эти три архитектурных ансамбля занимают почетное место в отечественном зодчестве и, несомненно, оказали значительное влияние на развитие русской архитектуры XVII века. Документы, относящиеся к постройкам трех названных монастырей, говорят о том, что Никон благодаря пытливости своего ума и основательному изучению всех строительных работ сделался зодчим, до тонкостей изучившим это искусство. Кроме того, патриарх обладал хорошим вкусом и утверждал свой стиль в русской архитектуре. Он заключался в монументальности и размахе строительства, в идущих из Византии православных традициях русского зодчества. В Иверско-Валдайском и Ново-Иерусалимском монастырях теперь музеи, там бывает довольно много посетителей, а о Крестном монастыре на острове Кий мы знаем меньше.
Уже будучи патриархом, Никон поехал в Соловецкий монастырь для того, чтобы перевезти мощи митрополита Филиппа в Москву. На обратном пути он заглянул на Кий-остров и нашел здесь в сохранности поставленный им крест. По легенде, в честь этого креста и своего спасения патриарх решил создать на необитаемом острове монастырь. Но мы знаем, что строительство Крестного монастыря на острове Белого моря вызвано было отнюдь не личным желанием патриарха. Этого требовали политическое и хозяйственное положения Русского государства середины XVII века.
Проводимая Никоном при согласии царя церковная реформа не получила поддержки на Севере. Противодействие ей возглавил Соловецкий монастырь, собравший вокруг себя всех недовольных нововведениями. Необходимо было противопоставить братии Соловков не меньшую силу, на которую могли бы опереться на Севере царь и патриарх. В кийском монастыре они старались собрать своих приверженцев Новому монастырю были пожалованы земли по побережью Онежского залива, принадлежавшие ранее Соловецкому монастырю, и приписано более четырех тысяч крестьян.
Перед тем как начать строительство Крестного монастыря, Никон повелел тщательно изучить природу Кий-острова и прислать ему подробнейшее описание ее. Убедившись в уникальности природных условий острова, в мягкости климата, патриарх приказал заложить монастырь на самом высоком месте острова. Строительство началось в 1656 году закладкой Воздвиженского собора. Уже в следующем году в нем устанавливается знаменитый кипарисовый крест, вывезенный из Палестины. Покрытый золотом и серебром, украшенный драгоценными камнями крест доставляли на остров в сопровождении войска с пушками.
Основные здания монастыря построены в 1657–1660 годах. Именно в это время нанимают большое число плотников и каменщиков из Каргополя, Белоозера, Кириллова и других городов и монастырей, завозят на остров много белого камня, извести, леса. Возле села Устьенского, ставшего впоследствии городом Онегой, находят хорошую глину и налаживают на месте обжиг кирпича.
В 1660 году Никон в третий раз приезжает на Кий. К этому времени он уже отказался от патриаршего престола, отстраняется от государственных дел и завершает строительство Крестного монастыря. При отказе от патриаршества Никон просил сохранить в его полном распоряжении Иверско-Валдайский, Ново-Иерусалимский и Крестный монастыри. На какое-то время зодчество становится главным его делом. Он привозит с собой мастеров каменных дел, а кроме того, колокола и все необходимое церковное убранство и утварь.
О Воздвиженском соборе так сказано в житиях Никона: «И тамо поживе мало не годишное время и сотвориша вновь соборную церковь велику каменную во имя Воздвижения». Собор сохранился в целости. Формы его просты: это куб со слегка скошенными, расширяющимися книзу стенами. Нижняя часть сложена из огромных гранитных глыб, так же как основания других каменных построек острова. Характерная черта старинных сооружений нашего Севера. Так строили и в Соловках. Смотришь теперь на эти многотонные глыбы, уложенные друг над другом, и диву даешься, как могли эти люди вручную, без всякой механизации сотворить такое величие! Каков же был труд привезенных сюда рабочих и собранных на строительство монастырских крестьян?!
В 1902 году неизвестный художник изобразил на своей картине Воздвиженский собор с тремя куполами. Кроме центрального, увенчанного над громадным куполом маленькой главкой, на двух ребрах четырехскатной крыши храма видны еще два барабана с главками побольше. Они поднимаются над апсидами восточной стены, т. е. над алтарями приделов. Между знатоками до сих пор не утихают споры о том, был ли Воздвиженский собор на Кий-острове трехглавым или пятиглавым. Главным аргументом в пользу его трехглавия служат два, а не четыре каменных основания, на которых стояли исч