Снова идем к загсу. Теперь к другому, где женят. Я в том, где разводилась, спросила у девочек, можно ли у них прямо сейчас подать заявление, и чтоб завтра поженили. Они долго хихикали, потом сказали — вряд ли. Начальница — дама строгих правил, может не понять. Попробуйте, говорят, лучше в другом загсе, чтоб хоть штамп не их стоял. Вот сейчас и попробуем.
Тут меня осеняет.
— Яш, — говорю, — надо бы коробку конфет купить. Или хоть шоколадку.
— Зачем? Ты голодная? Потерпи, мы тут закончим и пойдем ко мне ужинать.
— Да не мне, я по дороге что-то ела. В загс. Теткам. Может пригодиться.
Приличной коробки конфет мы в коммерческом ларьке не находим, покупаем пару шоколадок. Идем.
В загсе мы, как порядочные, получаем на руки бланки заявлений, заполняем их. И тут же выясняется, что надо опять платить госпошлину, то есть идти в сберкассу и приносить оттуда квитанцию. Черт, черт.
Но что делать, бежим в сберкассу. Там, как назло, очередь, а загс до пяти. Этак можно и не успеть. Яша уже готов плюнуть — придем лучше завтра с утра, но мне почему-то кажется, что отступать никак нельзя. Взялись — надо до победного.
— Граждане! — говорю я громко. — Пропустите нас, пожалуйста, без очереди! У нас загс закрывается, а мы очень пожениться хотим!
Народ в очереди смеется — и пропускает.
С квитанциями рысью несемся в загс. Времени — без четверти пять. Успели.
Но теперь начинается самое трудное. Мы со своими бумажками идем в кабинет — пред светлы очи начальницы, которая все и решает. Входим. Стол. Над ним герб. За ним — такая тетища, воплощение советской власти. Ой, нет, она же год назад кончилась. Значит — российской государственности. Берет наши бумажки, читает.
— Паспорта, — говорит, — пожалуйста.
Берет паспорта. Но пока в них не смотрит.
— Сейчас, — говорит, — назначим день.
И открывает какой-то свой гроссбух.
— Извините, — это Яша. — Но нам, видите ли, нужно пожениться как можно скорее.
— Сейчас увидим, когда есть место. — И ищет, ищет в гроссбухе.
— Нет, — это уже я влезаю. — Нам нужно — завтра.
Тут тетка роняет гроссбух на стол и смотрит на нас, кажется, первый раз за все время.
— Это невозможно, — лепечет она каким-то даже человеческим голосом. — Там время полагается, на раздумье. Хотя бы две недели. А вдруг вы передумаете...
— Мы — не передумаем, — говорит Яша. — Нам некогда передумывать, я в воскресенье улетаю в длительную загранкомандировку.
— Но я не могу вам ничем помочь, — тетка уже справилась с собой и вновь обрела металл в голосе. — Это противоречит закону. Что же вы раньше-то думали... Командировка тоже не в один день оформляется.
И тут — наверное, знакомые слова подействовали — меня в какой уж раз за сегодня снова осеняет. Я лезу в сумку, вынимаю папку и достаю из нее документ — письмо, которое мне Марья утром напечатала.
— Вот. — И протягиваю тетке через стол. — У меня тут письмо.
Тетка берет документ, читает, читает...
— Ну так это же совсем другое дело, — изрекает она наконец. — С этого бы и начинали. Обстоятельства, конечно, необычные, но раз бумага... Я могу вас расписать в ближайшую субботу. Это вас устроит?
Мы оба только киваем.
— Где ваши паспорта? И принесите мне в субботу ксерокопию билета. Билет-то у вас есть, я надеюсь?
Мы снова вместе киваем.
Она начинает заполнять какие-то свои формы, снова берет наши паспорта, перелистывает...
— А это что такое? — вдруг вопит она, тыча пальцем в мой паспорт.
— А что? — невинно осведомляюсь я, будто и не знаю, в чем дело.
— Каким числом у вас тут развод стоит?
— Сегодняшним, — лепечу я, потупив глаза. — Но ведь тут нет срока давности?
Тетка смотрит на меня почти с ненавистью.
— Вы... Вы... — она явно не знает, что сказать. — Повезло вам, что я уже гербовую форму заполнила, а то не стала бы вас расписывать ни за что. Только время тратить — вы же через год опять тут будете. В субботу в десять часов! — рявкает она, швыряя нам наши паспорта через стол.
Мы берем их, вежливо прощаемся, выходим и слышим вслед:
— И со служебного входа — там, за углом!
Ф-фу! Это надо же — победили! Мы бежим, взявшись за руки, и смеемся, как дети, вспоминая подробности пережитого. У нас уже даже воспоминания общие есть. У метро Яша тормозит:
— Постой, я бутылку вина какого-нибудь куплю.
— Зачем? — сдуру спрашиваю я.
— Ну как? Нам есть, что отметить. И потом — я ж тебя с родителями сейчас буду знакомить.
Ой, этого-то я и не ожидала. Хотя почему — это как раз нормально. Просто быстро так все случилось, сообразить было некогда.
— А ты им вообще хоть что-то говорил? Ну, про нас. Что женишься, и все такое.
— Говорил, — вздыхает он. — Сегодня днем, по телефону.
— И что они?
— А что они? Вздыхают. Да ты не волнуйся, — заторопился Яша, взглянув на мое застывшее лицо. — Я же не первый раз женюсь, и потом — все равно я давно живу отдельно и довольно далеко. Так что вряд ли они будут серьезно возражать. Мама точно будет рада, — добавляет он оптимистично.
Но я остаюсь в сомнении. Вернее, даже в страхе, насколько это возможно на фоне прочих эмоций. И дело даже не в Яшиных родителях. А в моих. Они-то у меня тоже есть. И вовсе не так далеко. И, наверное, найдут, что возразить, — если, конечно, успеют узнать обо всем до свадьбы. И вообще свинство. Им тоже надо сказать. И еще Костька... Правда, мне некогда было, все и началось-то... Мамочки... Только сегодня утром...
Мы пришли. Яша позвонил, дверь открылась. Мама. Нормальная мама, постарше моей, пожалуй, седоватая. Мы вошли, Яша меня представил:
— Мам, это вот Ася. Я тебе говорил. Аська, это моя мама.
— Да я уж догадалась...
И обнимает меня. И, кажется, плачет. Ну ничего, вроде все не так страшно... Отпустила меня, обняла Яшу.
— Сыночек, я так рада... Ну что ж мы стоим, пойдемте на кухню.
Идем на кухню. Господи, я ведь уже была здесь сегодня, хотя совсем в другом качестве. Жизнь понеслась куда-то с такой скоростью, я за ней не успеваю.
На кухне папа. Такой нестарый, очень бодрый. Сидит за столом, гонит соковыжималкой сок из яблок.
— Здравствуйте, — говорю я.
— Пап, — говорит Яша, — познакомься. Это Ася. Моя жена.
— Очень приятно. Да вы садитесь, садитесь.
Сажусь.
— А вы, Ася, чем занимаетесь?
— Я работаю переводчиком. В Институте Всех Проблем.
Вижу, как-то он хмурится. Что-то ему, похоже, не нравится.
— А образование у вас высшее? Вы какой институт заканчивали?
— Институт стали и сплавов, — говорю.
— А почему ж тогда работаете не по специальности?
И что тут ответишь?
— Мне моя работа нравится, — начала я, но тут, к счастью, Яша вмешался.
— Пап, да ладно тебе. Что ты ее допрашиваешь? У Аськи отличная работа. И вон, мама за стол зовет.
Папа встал, выключил соковыжималку, слил остатки сока в бутылку.
— Подержи тут, — Яше говорит.
Ну вот и познакомились.
Потом все сидели за столом в комнате, очень торжественно. Пили вино, говорили, что полагается в подобных случаях. Я кивала и улыбалась.
А потом, когда мы с мамой Яшиной стали посуду убирать, ушли на кухню, она села на стульчик, закурила сигарету — так странно, не смотрится она с сигаретой, а вот поди же — и говорит мне:
— Он у меня очень хороший, Андрюша. У меня два мальчика, и оба хорошие ребята.
— Правда, — говорю, — хороший. Мне, по крайней мере, очень нравится. Честно.
— Ну я и рада.
И я поняла, что с мамой мне больших сложностей явно не предстоит.
А потом я как-то сразу стала выключаться. Смотрю на часы — вроде и времени еще немного, девяти нет, а я ну просто засыпаю, даже стоя. Потом сообразила — предыдущую-то ночь я не спала. Поймала Андрея в коридоре.
— Слушай, — говорю, — я домой поеду, спать хочется, прямо сил нет.
— Подожди, — он даже растерялся. — Куда ты поедешь, зачем?
— Я же говорю — засыпаю.
— Ну и в чем проблема? Сейчас постелю у меня в комнате — и ложись.
Я подумала, подумала. Нет. Неправильно это. Мы, конечно, уже почти женаты, а все-таки неправильно. Спать я, конечно, хочу, но я ж не маленькая — только этим же не обойдется, а тут родители, и вообще. Время еще детское. Нет, надо домой.
— Нет, — говорю, — я поеду.
— А как же я?
Я на него посмотрела — все-таки муж.
— И ты, — говорю, — поехали со мной, если хочешь.
— Еще бы, — отвечает, — не хотеть.
И мы поехали.
И на самом деле все было очень хорошо. Просто хорошо, и все. Кто бы подумал. Одна беда — мы потом опять разговаривать начали, стихи друг другу читать... И так до половины четвертого утра. Потом, конечно, заснули, но в девять-то мне с утра на работу бежать. А спать когда?
ЧЕТВЕРГ, 10 сентября
Все-таки хорошо, что я вчера успела поставить будильник. Ни за что бы сама не проснулась. И хорошо, что я не успела на нем время перевести, включила, как есть, на половину девятого. И теперь можно не вскакивать прямо сразу, а еще немножко...
Но вставать все равно когда-то надо. И уже очень быстро, потому что время, подлое, так быстро кончается... Эх, не идти бы сейчас никуда... Но нельзя. Сегодня четверг — самый тяжелый день на работе. В институте семинар, на него приходят все сотрудники, а я и так всю неделю личной жизнью занималась... Нет, нельзя.
Поэтому мы оба быстро вскакиваем, умываемся и за завтраком, состоящим из пустого чая (кофе у меня в доме нет в принципе) обсуждаем планы на день. Главный пункт — мне вечером надо приехать на дачу. Родителям сказать наконец. И вообще я должна туда приехать, это мой день, и, если я вдруг не появлюсь, они там с ума сойдут. И просто надо.
Вопрос — поедем ли мы туда вместе. Или лучше, чтобы сперва я сама все сказала. У Яши сегодня опять семинар в университете, в четыре, а потом, говорит он смущенно, ему бы хотелось с друзьями вечерком потрепаться, он их год не видел. Но если я решу, что надо на дачу, мы поедем сразу после семинара.