Сардина опять ловится плохо. Мы даже перестали посматривать на лист бумаги с цифрами, висящий на стене лаборатории. Окончилась пятая неделя нашего плавания.
После ужина в столовой команды состоялось общее собрание экипажа. Просторное помещение, мягко освещенное лампами дневного света, было заполнено до предела. Чувствовалось, что люди готовы к серьезному разговору. Я никогда до этого не бывал на подобных собраниях в производственных коллективах. И был поражен, с какой активностью и принципиальностью проходило обсуждение вопросов работы и быта на корабле. Эти вопросы волновали всех. Многие просили слова. Обсуждались все стороны судовой жизни: от хода выполнения рейсового задания до качества приготовления обедов. Это собрание своею насыщенностью напоминало новгородское вече. Моряки высказывали обоснованные претензии, судовое начальство давало обстоятельные ответы. И чувствовалось, что это не переливание из пустого в порожнее, что завтра же недостатки будут устранены, что люди не тратят вечер даром. Если бы эту деловитость, эту оперативность перенести в некоторые научные учреждения!
20 августа. Утром опять случился зацеп. На палубу вытащили обломки самолета. Почему-то самолет не вызвал в нас эмоций, подобных тем, какие мы испытывали, когда «Успенский» вытралил останки затонувшего корабля.
В середине дня «Успенский» взял свой рекордный улов. Туго набитый рыбой мешок с трудом подтянули к корме. На слип удалось вытащить лишь верхнюю часть трала. Остальная часть толстой колбасой аэростата воздушного заграждения качалась в воде. Ваера страшно натянулись. Послышалось характерное потрескивание: в местах соединения тросов с тралом каждую минуту мог произойти обрыв. Вытаскивать такой трал на палубу было невозможно. Помощник тралмейстера Володя Сенных взял в зубы нож и по тралу, как по трапу, начал спускаться со слипа. Вот он достиг воды, нагнулся и, взяв в руки нож, сделал в ячее трала широкий надрез. Из трала в воду устремилась рыба. Приходилось расставаться со значительной частью улова для того, чтобы иметь возможность вытащить на палубу остальную. Когда трал стал легче на несколько тонн, снова заработала лебедка. На палубу подняли не менее двадцати тонн рыбы.
Сегодня в уловах сардины было несколько скорпен и драконов. Мы знали их еще по Черному морю. Но здесь они были гораздо крупней. Скорпена, или морской ерш (Scorpaena), достигает в длину 30 сантиметров. У этой рыбы красивая пестрая окраска, но многочисленные шипы делают ее довольно безобразной. Морской дракон (Trachinus), называемый также морским скорпионом, имеет такую же длину, что и скорпена. На спине и жаберных крышках дракона находятся шипы. Уколы шипов очень ядовиты и вызывают мучительную боль. Они могут стать опасными для жизни человека. Ежегодно от уколов этой рыбы выходят из строя рыбаки во многих флотах мира. Ядовиты и уколы шипов скорпен. Об этом наших моряков неоднократно предупреждали в рейсе, и за время плавания на «Успенском» никто из команды не пострадал от этих ядовитых рыб.
21 август. Сардина опять не ловится. Взять полный груз рыбы оказалось гораздо сложнее, чем можно было предположить вначале.
У капитана совещание. Нужно решить, что же делать дальше. Оставаться ли у Дакара или идти в Гвинейский залив? После тщательного взвешивания всех «за» и «против» принято решение пока оставаться здесь. Опыт прошлых экспедиций говорит о том, что сардина исчезает из района Дакара значительно позднее — в конце сентября — начале октября. Нужно подождать еще дней десять. А сардина, как бы дразня нас, держится на вскиде. Опять океан покрыт блестками, опять слышно лопотание осиновых листьев. Сардина, безусловно, не ушла. Она здесь, но пока снова не опустится в придонные слои воды, с ней ничего нельзя будет поделать.
22 августа. С утра погода такая же, как и все последние дни. Но часов в 11 с норда налетел шквал. Он не достиг большой силы и длился недолго. Шквал разогнал ветровую волну в 5–6 баллов, но зыби не поднял. Спустя два часа волнение почти полностью стихло.
Невдалеке показалась местная пирога. Неужели африканцы не боятся попасть в шквал? Наверное, опасно на маленькой пироге отходить на 10–12 миль от берега. Трудно не восхищаться мужеством здешних рыбаков.
К вечеру небо стало очень красивым. Оно сурово хмурилось сизыми тучами, между которыми виднелись темно-голубые окна. Вдали из туч низвергались серые потоки дождя. Наконец тучи растворились в наступившей темноте. Сегодня рыбы опять почти не было. Что принесет нам завтрашний день?
23 августа. Дует свежий зюйд-вест. Ветер разогнал крупную зыбь. С утра волнение 4 балла, а днем оно доходит до 5 баллов. Океан усеян барашками. С гребней волн срывается водяная пыль. Волны разбиваются о форштевень «Успенского». Брызги поднимаются выше носа. Когда корабль идет против волны, мы стоим на верхнем мостике. Когда же судно поворачивается к волне кормой, мы перебираемся на залитый водой бак, и нас качает здесь, как на качелях. По небу быстро бегут тучи. Они, как и вчера, имеют сизый оттенок. Часто налетает шквалистый ветер с дождем. На небе то там, то здесь возникает радуга.
После обеда ушел на юг «Орехово». Мы остались у Зеленого Мыса совершенно одни. Непривычно не видеть вблизи «Успенского» калининградские суда. Теперь океан пуст до самого горизонта. Изредка мимо пройдет какой-нибудь корабль, но это случайный встречный. Вот и сейчас, тяжело поднимаясь на волнах, идет большой пароход с сине-бело-красным флагом. Это французский лесовоз. Он спешит в порт, и ему нет дела до нас, так же как и нам до него. Корабли так же, как и люди. Друзья «Успенского» ушли на север и на юг. Когда мы увидим теперь советское рыболовное судно? И увидим ли вообще до того, как окончим промысел?
Зашедшее солнце кладет на темно-синие тучи нежные розовые мазки. Вечерняя заря еще сильнее подчеркивает мрачный колорит окружающего пейзажа: темные, почти черные облака, белые барашки, желтовато-зеленые просветы чистого неба. По гребням волн скачут «летучки». Сардина по-прежнему ловится плохо. Но «Успенский» с твердым упрямством пашет океанское дно. Подвахты почти перестали вызывать в рыбцех. Кстати, как только исчезла сардина, скрылись куда-то и наши приятели — тунцы. Тунцеловы слоняются без дела, вспоминая жаркие дни, которые были совсем недавно. Как быстро меняется все в океане!
24 августа. В первой половине дня погода такая же, как вчера: шквалистый ветер, моросящие дожди, солидная ветровая зыбь, белые барашки. Соленые брызги заливают палубу. Разноцветные арки радуг. Быстро бегущие по небу облака. Они располагаются в два яруса. В верхнем ярусе — вытянуты в длинные нитевидные пучки, в нижнем — тяжелые, с рваными краями; те и другие— спутники сильного ветра.
Невдалеке от нас в сторону Дакара прошел шведский транспорт водоизмещением в 12–15 тысяч тонн. У шведского корабля стремительные контуры: красивый острый, высоко поднятый над водой нос, наклоненные назад мачты, обтекаемая рубка, небольшая изящная труба. Видимо, судно новейшей постройки. Кажется, будто оно не плывет, а летит по волнам. Окруженное со всех сторон водяной пеной, судно очень напоминает мне «Летучего голландца», хотя я знаю, что «Летучий голландец» был парусным барком. Новое время требует новых форм. Если бы известный миф создавался в наше время, то «Летучий голландец» должен был бы быть таким, как только что промелькнувший мимо нас красавец корабль.
Во второй половине дня в природе происходят разительные перемены. Ветер внезапно стихает. Быстро утихает и зыбь. Ветреные облака сменяются мощными кучевыми, которые, как гигантские айсберги, медленно и величаво плывут по небу. Видимость становится настолько четкой, что хорошо различим прибой у острова Горэ.
Наши уловы по-прежнему ничтожны. Мы начинаем злиться на сардину. Впрочем, нет худа без добра. Если она будет вести себя так дальше, то это даст нам возможность спуститься с четырнадцатого градуса к третьему, а там, может быть, и пересечь экватор. Это было бы замечательно.
25 августа. С утра тихо. При такой погоде облака всегда как будто подрумянены. В наших широтах подобную картину можно наблюдать лишь утром и вечером. В тропиках разноцветные облака (оранжевые, лиловые, золотистые) бывают в любое время дня. Жарко, но не душно. Влажность сегодня достигла 81 %. Но для тропиков это совсем мало. Говорят, что низкая влажность здесь только в этом году. В таком случае да здравствует исключение!
Сегодня день рождения нашего капитана. Ему исполнилось 50 лет. Научная группа «Успенского» преподносит Александру Харитоновичу книгу «Морские порты Европы и Африки». «Дед» (так мы иногда называем капитана) усаживает нас у себя и вспоминает годы, проведенные в плаваниях. Ему есть что вспомнить. Сын его — тоже капитан дальнего плавания, работает в Калининграде. Видно, отец заразил его своей любовью к морю.
С рыбой по-прежнему плохо. Снова отменяют вечернюю подвахту. Мы остаемся в лаборатории. Сквозь открытую дверь и иллюминаторы нас обвевает ласковый бриз, В последнем трале несколько змеевидных угрей (Pisodonophis semicinotus). Кроме формы тела, сходство со змеей этой рыбе придают крупные коричневые пятна, рассыпанные на фоне светлой кожи. Володя смело берет угря в руки и моментально отскакивает, бросив рыбу на палубу. Из его пальца обильно льется кровь. Угорь сильно цапнул Володю за палец своими острыми зубами. Укус этой рыбы не ядовит, но болезнен. Угря, который так мужественно защищал свою жизнь, решили выпустить на свободу. Его поддели сачком и выбросили за борт. Угорь, наверное, так никогда и не узнал, чем он заслужил освобождение.
26 августа. В течение последней недели с каждым днем все чашей чаще произносится слово «Дакар». Пресная вода и топливо на «Успенском» подходят к концу, и судно должно пополнить свои запасы в Дакаре. Сегодня стало известно, что завтра «Успенский» направится в порт. На корабле в связи с этим царит оживление. Всюду идет уборка. Матросы под руководством боцмана драят палубу. Для швартовки приготовлены новые капроновые концы. Объявлена внеочередная баня. Все моются, стирают, гладят. В каких бы условиях ни приходилось работать, святая морская традиция требует, чтобы в пор