– У меня нет денег. – Судя по всему, она даже не обиделась на Шона.
Тот выругался под нос, достал потертый бумажник, вытащил десять долларов и швырнул Джози под ноги. Она подобрала деньги, словно послушная собачонка, и побежала за пивом.
Мне стало тошно от увиденного.
Шон жестом предложил сесть на диван, застланный пледом.
– Чувствуйте себя как дома.
Кресло напротив дивана, очевидно, было его троном, и сидеть в нем мог только он. Шон сел в него и откинулся на спинку, а я в это время оглядывалась по сторонам.
Квартирка была чистенькой, хотя и довольно убогой. На кухне стояли стопкой опустошенные контейнеры из-под еды. Судя по названиям, Шон не был гурманом и к тому же выпивал.
Ник молчал, и улыбка Шона медленно сползла с лица.
– Ты небось первым делом к Люсии заглянул?
– Я не разговаривал с Люсией пятнадцать лет. – Удивительно было видеть теперь, как мало общего у двух братьев. Я заметила это еще той памятной ночью, но сейчас разница стала очевиднее. Если раньше они походили друг на друга внешне как две капли воды, отчего их часто путали – что и спасло Шона от тюрьмы, – то сейчас это были два абсолютно разных человека. Они, должно быть, до сих пор были одного роста, хотя Шон казался ниже и уж точно объемнее. Манеры же у них настолько различались, что не спутаешь. Ник молчал и мало двигался, а его брат, напротив, все время жестикулировал и болтал, болтал без умолку.
– Как она? – спросил Ник. Шон пожал плечами и отвернулся.
– Мы крупно повздорили. Старая карга заявила, что я порочу светлую память папаши. – Он проверил открытые банки из-под пива, что стояли на столе перед ним.
Я испугалась, что он найдет недопитые и предложит нам.
– Ты всегда напоминал ей о нем. – Шон фыркнул:
– Как меня это раздражало! Она все время преследовала меня. А после того как ты уехал, стало только хуже. Видно, она решила, что раз ее любимчика нет, то надо добить меня своими нравоучениями.
Ник покачал головой:
– Нет, братишка, это ты всегда был ее любимчиком.
– Нуда, поэтому она испортила мне жизнь.
На лице Ника промелькнули эмоции. Для меня это было неожиданностью.
– Испортила тебе жизнь? Это как же она испортила ее? Тем, что приютила тебя и воспитала? – спросила я. – У тебя была комната в одном из самых больших домов в Розмаунте, не говоря уж о стабильности, которой не каждая семья может похвастать. Просто сердце кровью обливается.
Шон с яростью посмотрел на меня:
– Да что ты о нас знаешь? Она ни в чем не поддержала меня. А ведь я мог выбиться в люди. Я мог просто прибиться к какой-нибудь компании. Но нет, Люсия сделала все, чтобы они обходили нас стороной. Ненормальная. Самое страшное, что и мне передались ее отвратительные черты. – В его голосе слышалась горечь. – Она как будто проклятие на меня наложила. Я не получил футбольную стипендию, хотя играл на голову лучше этого кретина Фергюссона. – Шон вздернул подбородок и посмотрел на Ника: – Знаешь, что с ним стало?
– Нет.
– Угадай с трех раз. Он поступил в Принстон. Играл полузащитником. Его купила по драфту какая-то крупная команда. Он заработал кучу денег. Правда, сейчас не играет, повредил колено. – Шон еще раз проверил все банки на столе. – Он живет в огромном доме на берегу залива. А я? Что со мной стало? Я даже в кофе-маркет на работу не смог устроиться после школы. Что уж там, Люсия оказала нам медвежью услугу.
На самом деле Шона не любили в Розмаунте совсем по другим причинам.
Наконец Ник заговорил тихим голосом:
– То есть ты считаешь, что все плохое, что случилось с нами в жизни, произошло по вине Люсии?
– Ну разумеется! Ты же знаешь, что она ведьма. Так вот, я был любимым объектом ее проклятий. – Шон фыркнул. – А все из-за того, что она видела нашего отца во мне, словно он из мертвых мог воскреснуть.
– Неужели ты считаешь, что ничем не заслужил такого отношения? – спросила я, потому что происходящее возмущало меня не меньше, чем Ника, но в отличие от нею я не собиралась молчать.
– Нет, отчего же. Я допустил одну ошибку, за которую расплачиваюсь по сей день: я позволил этому идиоту, – Шон кивнул на Ника, – решать за нас двоих. И вот он, возомнив, что в восемь лет мудрее всех на свете, позволил старой крысе забрать нас к себе. Мне было шесть, но я и тогда уже понимал, что добром это не кончится.
Тишина, последовавшая за этим, давила.
– Работаешь где-нибудь? – спросил Ник тихо спустя пару минут.
Шон покачал головой:
– Повредил спину. Живу на пособие.
Я не стала спрашивать, и так было ясно, что он свалит вину на Люсию и ее проклятия.
– Но пособие скоро заканчивается. Не знаю, что и делать. – Шон внимательно посмотрел на Ника, явно прицениваясь. – Хороший костюмчик. Лучше, чем показалось вначале. А у тебя, похоже, дела идут неплохо?
Ник подтянулся:
– Не жалуюсь.
– Не подкинешь пару тысчонок? – Ник холодно улыбнулся:
– Нет.
– Эй, почему нет? Мы же братья!
– Ты слишком много мне задолжал.
– Значит, ты все-таки разговаривал со старой ведьмой. Ты всегда встаешь на ее сторону.
– Только если она права.
Я почувствовала их враждебность по отношению друг к другу. Шон покачал головой. Он опять взял со стола пустую банку из-под пива и в надежде потряс ее.
– Ну где же Джози? Где ее черти носят?
– Может, она ушла от тебя? – спросила я. Шон ухмыльнулся:
– Она, конечно, туповата, но не настолько.
– Ты что, принцем себя возомнил? – не удержалась я, несмотря на то что Ник предусмотрительно взял меня за локоть.
Шон погрозил мне пальцем:
– Смотри, кто-нибудь вырвет тебе язык. – Ник не выдержал:
– Заткнись, Шон.
К моему удивлению, Шон заткнулся. Он поерзал в своем кресле, бросая взгляды то на меня, то на Ника.
– Вам еще не пора? Что-то воссоединение не очень получилось. – Он потянулся и поморщился. – Вчера всю ночь не спал, спина просто разламывается.
– Когда ты видел Люсию в последний раз?
– А тебе-то что?
Ник смотрел на свои руки, тщательно подбирая каждое слово:
– С ней могло что-нибудь случиться.
– Значит, ты точно был у нее.
– Когда, Шон? Это такой простой вопрос.
– Ты пришел к ней, а ее на месте не оказалось. Наверное, увязалась за цирком. Или на метле улетела. – Шон рассмеялся своей шутке. – Слушай, а может, старуха преставилась и оставила мне малость наличных, ведь я же ее любимчик. – Шон хитро смотрел на Ника.
Мне не нравились его шутки – плоские и грубые. На Нике лица не было.
– Она мертва, Шон. – Шон поджал губы. Ник продолжал голосом, лишенным эмоций. Я-то понимала, что внутри он кипит. – Кто-то зарезал ее в оранжерее, кто-то, кто знал, что я должен приехать, кто-то, кто хотел свалить на меня свою вину. – Ник посмотрел на Шона, и тот дернулся, словно от удара. – Удивительно, но я сразу подумал о тебе. Все, что я хотел знать, – это мотив. Что ж, ты только что все объяснил.
– Я? Да ты что? Да я бы никогда…
– Брось, Шон. Я все равно докопаюсь до правды, и один даже быстрее, чем с тобой. – Ник встал и протянул мне руку. – И на этот раз я не дам тебе уйти от ответственности.
Мы уже подходили к двери, когда Шон поднялся из кресла. Он разразился трехэтажным матом, от которого у меня едва уши не свернулись, но Ник был спокоен. Он задержался на пороге.
– Ты так и не научился отвечать за свои поступки, Шон. Отчасти есть и моя вина в том, что ты не думаешь о последствиях. – Он улыбнулся улыбкой, от которой меня в холод бросило. – Пора исправлять ошибки.
– Ублюдок! Это ты позвонил в полицию сегодня ночью! Ты, я точно знаю. – Он швырнул в нас пустой банкой, и нам пришлось пригнуться. Мы побежали по ступеням, Шон выскочил из квартиры. – Я догадался, потому что у соседей кишка тонка заложить меня. – Шон снова перешел на нецензурную брань.
– О чем он говорит?
Ник продолжал спускаться по лестнице.
– Тебе лучше не знать.
– Нет, я хочу услышать это. Рассказывай.
Ник не ответил, зато указал пальцем на женщину, которая шла нам навстречу:
– Джози.
Нет, он неисправим, но обижаться на него не было никаких сил. По лестнице действительно поднималась Джози, и в руках она несла шесть банок пива. Увидев нас, она заметно поникла:
– О нет. В магазине была очередь. Я знаю, что задержалась.
Ник улыбнулся ей:
– Не переживай, Джози, просто нам пора было уходить. – Она посмотрела на дверь своей квартиры и, бесспорно, узнала приглушенный голос сожителя.
– Мне пора.
– Вы могли бы поговорить с нами? – В ее глазах застыла тревога.
– Боюсь, что нет. Мне пора на работу.
И нести этому животному пиво. Мне стало противно от такой преданности. Джози обогнула нас и заспешила к квартире, но Ник пошел рядом с ней, и мне тоже пришлось семенить за ними. Интересно, что будет дальше?
– А он из дома вообще не выходит?
– Да, пожалуй. С тех пор как спину повредил.
– А вчера?
Джози колебалась, глядя то на Ника, то на меня.
– А что?
– Как твоя рука, Джози? – Она покраснела.
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Вот здесь, – сказал Ник и так быстро коснулся ее плеча, что она не успела отшатнуться и поморщилась от боли.
Она ускорила шаг, но Ник не отставал. Его голос был мягче выдержанного шотландского виски:
– Он часто бьет тебя? Часто наставляет тебе синяки?
В голове у меня еще один кусок головоломки встал на свое место.
На этот раз Джози побледнела:
– Откуда вы знаете? – Она покачала головой и сжата губы. Она знала, что отпираться дальше бессмысленно, но все равно ничего не хотела говорить. – Мне надо идти.
– Вот и вчера это снова случилось.
Джози остановилась, голова опущена, волосы закрывают лицо.
– Он хороший парень. И ко мне хорошо относится.
– Когда трезвый? И как часто это бывает? – спросила я.
– Когда он работал, было не легче. – Она все еще защищала его. Это разрывало мне сердце. – Он выкарабкается, я знаю. И тогда все