Днем переправились через Днепр. Вечером – в Николаеве. И здесь, в областном военкомате, я стал свидетелем незабываемого события. К Чибисову прорвалась группа юношей и среди них девушки. Ну явно им неполных семнадцать, а самозабвенно утверждают: восемнадцать.
– Товарищ генерал, военкоматы не зачисляют нас в Красную Армию, а мы хотим громить немецко-фашистских захватчиков.
– Есть Указ призывать 1918 года рождения и старше.
– Так мы просимся как совершеннолетние, добровольцами.
– Давайте ваши паспорта.
Вот и раскрылась святая ложь – все «забыли» дома.
– Не зачислите – убежим на фронт, там примут.
Прошли годы, а я постоянно вспоминаю николаевскую встречу с юными патриотами. И рождалось большое чувство гордости за мой народ. Из двух встреч с советскими людьми я вынес глубокую убежденность, что наш народ не согнет никакая беда. Он непобедим! И я никогда не сомневался, что мы разгромим гитлеровскую Германию.
Наконец я у себя в штабе и засел за оперативные дела.
Одессу оборонять
Одесская военно-морская база начала боевые действия с первого дня войны, и особенно активно очаковской зенитной артиллерией. В Николаеве находилось большое число новых – готовых и достраивавшихся – крейсеров, лидеров, эсминцев, подлодок; и противник решил заблокировать эту наиболее ценную часть нашего корабельного флота. На Одесскую базу легла ответственная задача. Во вторую ночь войны, а затем и в последующие, авиация противника начала сбрасывать магнитные мины на очаковские фарватеры. Встреченные дружным огнем зенитного артдивизиона, которым командовал майор В.А. Моисеев, ослепленные прожекторами, самолеты противника беспорядочно сбросили мины – фарватеры остались чистыми и по ним продолжали ходить суда и корабли из Николаева и Херсона. После Севастополя это была вторая победа черноморских зенитчиков. Враг не застал их врасплох.
Корабли базы под командованием капитана 3-го ранга Г.И. Гинзбурга начали ставить оборонительное минное заграждение от Днестровского лимана до Тендры по дуге при гидрографическом обеспечении службы капитана 3-го ранга Б.Д. Слободника. Наша фланговая 130-миллиметровая береговая батарея № 717 под командованием капитана Н.С. Гуппала у устья Дуная вела бой с противником, пытавшимся переправиться через Килийское гирло. Самолеты 70-й и 78-й авиаэскадрилий, которыми командовали майоры И.А. Кравцов и Ф.И. Бадербеков, наносили бомбовые удары по румынским кораблям в Сулине и Тулче.
Адмиралу не понравился мой утренний доклад по сухопутной обстановке из-за отсутствия данных от армии. Он приказал начальнику штаба отправить меня на КП 9-й армии, нанести обстановку на карту, наладить информацию и тотчас вернуться назад.
Через полтора часа я был на КП армии в селе Красная Горка, что севернее Тирасполя. Ветошников еще не возвратился из Москвы. Его заместитель майор Филиппов показал карту обстановки и рассказал о первых днях боев.
Начальник штаба округа Захаров прибыл на КП 21 июня и взял на себя управление войсками. Военный совет округа прибыл утром 22 июня. Вечером 21-го из Одессы Черевиченко после переговоров с наркомом Тимошенко приказал Захарову поднять войска по тревоге и занять рубежи у границы. В полночь были подняты по тревоге 22 сухопутные и 4 авиационные дивизии. Авиации было приказано к рассвету рассредоточиться на полевых аэродромах. В 2 часа ночи 22-го начали принимать телеграмму с директивой наркома обороны и начальника Генштаба, в которой говорилось о возможном нападении немцев. Она требовала быть в готовности встретить удар, но не поддаваться на провокации. Предписывалось в течение ночи на 22 июня скрытно занять огневые точки укрепленных районов на границе, к рассвету рассредоточить авиацию по полевым аэродромам, войска привести в готовность и держать рассредоточение и замаскированно; никаких других мероприятий не проводить. Войска выдвигать к границе не разрешалось. Эта телеграмма была переадресована в корпуса и дивизии уже под гром артиллерийской канонады. И кто не отдал предварительных приказаний, уже ничего не успел сделать. Таким упреждающим приказанием на флоте явилась телеграмма Кузнецова о переходе на ОГ-1, а в Одесском округе – смелое решение Черевиченко с вечера поднять войска по тревоге. Они вовремя подошли и в первый день отразили попытки противника переправиться через Дунай и Прут. Противник бомбил пустые казармы и аэродромы. Наши истребители сбили тогда 30 вражеских самолетов. Это большая заслуга летчиков и командования ВВС округа генералов Ф.Г. Мичугина и А.З. Устинова, проявивших величайшую ответственность и оперативность.
– В первый день были получены еще две директивы наркома обороны, требовавшие наступления и разгрома вторгшегося врага. Второй день принес огорчения: войска противника, используя огромное превосходство в силах, переправились через Прут и захватили плацдарм в районе Скуляны. Севернее наша 18-я армия вела тяжелые бои. Что делалось далее к северу, мы не знали, – закончил рассказ Филиппов.
Выполняя приказание Жукова, я доложил Захарову о действиях базы. Он передал информацию для Жукова: создан Южный фронт во главе с генералом армии И.В. Тюленевым, ему подчинены 18-я и 9-я армии.
Из Очакова доложили, что магнитные мины, приводнившиеся на мелководье, самовзорвались. Значит, в них есть взрыватели для самоуничтожения, чтобы мы не могли поднять, разоружить, изучить, создать трал и оборудовать антимагнитные пояса на кораблях. Одна мина, упавшая на сушу, взорвалась, как бомба, – похоже, с помощью загубленного взрывателя. А одна упала в Березанский лиман и не взорвалась, видимо, не сработал взрыватель на самоуничтожение. Она видна с берега. Туда был направлен флагманский минер базы Н.Д. Квасов. Из Севастополя прилетел военинженер И.И. Иванов. Трактором вытащили мину на берег. И эти два героя, рискуя жизнью, развинтили, разобрали трехметровую махину и вынули все приборы. Мину доставил в Одессу мичман Л.С. Кушнир. Вес взрывчатого вещества – 300 килограммов. Но все обошлось благополучно, не сработали ловушки-взрыватели. Наш Квасов был награжден за мужество орденом Красного Знамени.
Иванов увез приборы. В Севастополе их ждали флотские минеры во главе с М.М. Семеновым и А.И. Маловым, чтобы изучить и приступить к созданию магнитного трала. В начале августа на флот прибыли ученые А.П. Александров и И.В. Курчатов. По устройству приборов мины они разработали теорию размагничивания кораблей и размагничивающего устройства, которое под руководством начальника техотдела флота И.Я. Стеценко позднее было установлено на кораблях.
Армейские и флотские бомбардировщики ДБ-3 и флотские пикировщики Пе-2 под командованием капитана А.П. Цурцумия начали бомбить румынские нефтяные промыслы в Плоешти, которые питали горючим германские вооруженные силы. 26 июня два наших лидера обстреляли и подожгли нефтяные баки в Констанце. Но на минном поле подорвался и затонул лидер «Москва». Не стоила эта нефть такой потери. Корабли были посланы в миноопасный район без разведтраления. Когда пришли в себя, нашли решение: эту задачу надо было возложить на новый крейсер с дальнобойной артиллерией. Он достал бы эти нефтяные баки, не входя в опасный район.
В те дни Дунайская флотилия под командованием контр-адмирала Н.О. Абрамова (начальник штаба – В.В. Григорьев, начальник оперативного отдела – Ф.В. Тетюркин) провела блестящую и дерзкую операцию – высадила два десанта на вражеский берег Дуная, которые удерживали плацдармы до 18 июля. Это был единственный случай в первые дни войны, когда наши войска и корабли пересекли границу и вели бои на вражеской территории.
Пошла вторая неделя войны. Как бы ни казались нам, морякам, важными наши флотские боевые дела, нас уже неодолимо тянуло на сушу осложнившееся положение нашей армии и неясность обстановки на фронтах. Жуков не выдержал и скомандовал мне:
– Забирайте сухопутные карты, выезжаем на КП 9-й армии.
Майор Филиппов показал свою карту и доложил, что в районе Скуляны противник расширил плацдарм, у нас не хватило сил сбросить его в реку. Наша 18-я армия и севернее ее 12-я армия Юго-Западного фронта с боями отходили от границы. Перед фронтом этих и нашей армий действовали (с юга на север) 4-я румынская, 11-я немецкая, 3-я румынская армии, венгерские части и части 17-й немецкой армии. Обстановка на других фронтах неизвестна. С минуты на минуту ждем Ветошникова из Москвы с подробностями.
– Прибыл новый начальник штаба армии генерал-майор П.И. Бодни. Захарова отзывают в Москву, – заключил Филиппов.
А вот и Ветошников – мрачнее тучи. Мы с ним прошли в кабинет начштарма. Ветошников пробыл в Генштабе семь первых дней войны и знал обстановку на фронтах. Его информацию было тяжело слушать. Так как планы округов по прикрытию границы не были введены в действие, внезапный удар врага приняли немногочисленные приграничные дивизии и пограничные заставы. Наши воины проявляли массовый героизм и вели сдерживающие ожесточенные бои. Отходя, наносили по врагу контрудары. На соседнем, Юго-Западном фронте в районе Луцк – Броды – Ровно развернулось крупное танковое сражение, задержавшее продвижение противника. 99-я дивизия с погранотрядом выбили гитлеровцев из Перемышля. Но Киевское направление внушало опасение. На Северо-Западном фронте, в Прибалтике, храбро сражался гарнизон Либавы – 67-я дивизия, моряки, пограничники. Но противник рвался к Риге. Большие потери самолетов, прежде всего на аэродромах. В воздухе заметно превосходство немецкого истребителя Ме-109Е.
Первым нарушил молчание Жуков, человек смелый в суждениях.
– У нас был выдвинут прекрасный девиз: «Летать выше всех, дальше всех, быстрее всех», поднимавший людей на большие дела. У нас мощные авиазаводы, много конструкторских бюро. И вдруг превосходство «мессершмитта». Как участник испанских событий, я видел его в небе Испании еще три года назад и полагал, что ему уже противопоставлена машина.
– История была благосклонна к нам, преподала урок в Испании в 1937 году, отпустив четыре года на перевооружение, – заметил Захаров.