Я приехал проводить корабли и передал с Негодой письмо начальнику штаба флота. В нем просил не ставить нам задач по обстрелу тыловых объектов противника. Нам на месте виднее, как использовать корабли. Сообщил также, что для обеспечения кораблей флота создаются базовые корпосты, но необходимо создать корпосты и на всех кораблях флота, которые будут придаваться базе.
Отправив эсминцы, засел со своими помощниками за неотложные дела. Мы сформировали четыре базовых постоянно действующих поста для корректировки огня кораблей флота под командованием классных артиллеристов старших лейтенантов Н.С. Старкова, Г, В. Терновского, В.А. Черепова и флагарта базы капитана 2-го ранга С.В. Филиппова. Каждый корпост в составе 12 человек был обеспечен оптикой, радио-и телефонной связью, личным оружием. Время покажет, что базовые корпосты сыграли важную роль в использовании корабельной артиллерии при обороне Одессы. Их создание – большая удача, заслуга штаба базы и лично флагарта С.В. Филиппова.
«Абхазия» чуть задержалась и подошла с восходом солнца. Только она обогнула рейдовый мол, на котором стоял Воронцовский маяк, грянули залпы зенитной артиллерии. А над портом разыгрался воздушный бой. Пришли немецкие бомбардировщики Ю-88. Обычно наши истребители И-16 хорошо управлялись с ними. Но в этот раз «юнкерсы» появились под прикрытием «мессеров». Наши истребители схватились с «мессерами». Во главе группы – сам командир полка майор Лев Шестаков. На подходе – его заместитель Юрий Рыкачев и комиссар полка Николай Верховен с ведомыми.
Артиллерия и истребители не допустили прицельного бомбометания. Но вражеские бомбы рвались рядом с «Абхазией», осколки прошлись по ее борту.
Первым сходит и представляется командир отряда матросов-добровольцев майор А.С. Потапов – преподаватель флотской школы рядовых. Его отряд для 95-й дивизии. Командир сразу отличится в боях и будет вскоре награжден орденом Ленина. А Севастополь Алексей Степанович будет защищать во главе 79-й морской бригады. Второй отряд – майора И.М. Деныцикова. Он – в 25-ю дивизию. Иван Михайлович храбро сражался и был отмечен генералом Петровым.
Под разрывы бомб второго налета вражеских самолетов началась разгрузка боеприпасов. Я поднялся на борт «Абхазии» (это наш базовый санитарный транспорт из пассажирских теплоходов-экспрессов) и дал указание ее командиру капитану 3-го ранга А.И. Ребрику после обеда принять 3 тысячи раненых, детей и женщин, а с наступлением темноты выйти в Новороссийск.
В тот день враг пять раз налетал на город и порт. Это была жестокая бомбежка. Возникли многочисленные пожары. Пришедшие в Одессу командиры сообщали, что зарево над городом было видно за 100 миль.
Положение на левом фланге обороны оставалось сложным. К исходу дня 21 августа Жуков, Воронин и Шишенин донесли Военному совету флота о подходе к фронту свежей – 21-й пехотной – дивизии противника. Теперь у него здесь восемь дивизий. По всему фронту идут ожесточенные бои. Трем дивизиям противника нанесен большой урон. Но и наши понесли ощутимые потери, некомплект в дивизиях до 48 процентов. Бойцы тыловых частей брошены на фронт. Не хватает снарядов.
И Военный совет ЧФ уже второй раз просит наркома Кузнецова помочь Одессе хотя бы одной дивизией. Но Генштаб не имеет такой возможности. Октябрьский и Кулаков, извещая об этом, телеграфировали Жукову и Воронину: «Понимаем ваше положение, поможем кораблями, усилим авиацией, пришлем боезапас». И все выполнили. На другой день прибыли крейсер и два эсминца. Из Крыма ежедневно приходило 30–50 самолетов бомбить вражескую пехоту. В один из дней пришло пять транспортов с боеприпасами из Севастополя и Новороссийска.
А тем временем наши левофланговые дивизии упорно дрались за каждую пядь родной земли и 22 августа закрепились на новом рубеже: 95-я – на высотах в 4 километрах южнее Палиово, левее ее – 25-я и кавалерийская дивизии. В Восточном секторе полки стойко держатся. Неделю Осипов командует 1-м морским и прочно удерживает позиции, хотя атаки врага идут одна за другой.
По просьбе командарма Софронова велю Денненбургу открыть огонь по скоплению войск противника в районе Аккермана (Белгород– Днестровский). Это на западном берегу Днестровского лимана. Там противник изготовился к форсированию лимана, стремясь зайти в тыл нашим войскам. Одесские ополченцы вовремя обнаружили это, открыли огонь и доложили по команде. Артиллерия стреляет на пределе дальности. Но усиленным зарядом достает противника. Его переправа сорвана.
Звонит комдив 25-й генерал Петров:
– Противник выбил нас из Фрейденталя. Помогите огнем.
Далековато – 33 километра. Опять нужно стрелять на пределе возможного. Но надо помогать пехоте.
Выезжаю к Петрову в село Дальник. Надо уточнить вопросы артподдержки. Туда же отправились и Денненбург с начальником штаба и корпостами.
Это вроде бы тот же Петров, которого я встретил три недели назад в кабинете начальника штаба армии и накоротке беседовал. И не тот. В роли комдива легендарной Чапаевской он особый. Он только что с передовой и возбужден. Противник потеснил 25-ю и кавалерийскую, но они зацепились за рубеж. Комдив непоседлив. Он на КП дивизии не засиживается: заскочит, сделает неотложное и вновь на подножке пикапа вдоль линии окопов.
Денненбург изложил генералу организацию артподдержки: в дивизии будет находиться начальник штаба 42-го артдивизиона капитан В.П. Терехов, а корпосты – в полках. Я проинформировал о порядке ведения огня кораблями. Мы распрощались, так как Петров торопился в полки.
И в это время вступила в бой с врагом 411-я полубашенная береговая батарея, которой командовал капитан И.Н. Никитенко. Образцовый офицер, Иван Николаевич содержал батарею в отличном состоянии. Много дней и ночей я провел на его батарее в мирное время, видел его подчиненных на учениях и стрельбах. Залюбуешься действиями заряжающих-снарядных, ловко попарно управляющихся со 100-килограммовыми боеприпасами.
Мне приказано вечером быть в порту: прибывают замнаркома Г.И. Левченко и начальник Политуправления флота дивизионный комиссар П.Т. Бондаренко. Когда очаковцам стало тяжело, Петр Тихонович направился к ним. В кризисный день обороны Очакова, когда его защитники переходили на острова, Бондаренко прибыл на остров Первомайский. Он помог командирам организовать оборону островов, а затем с Левченко отправился на Тендру. Начальник Политуправления флота помог кадрами политотделу базы, который понес потери за последние дни: убит помощник начальника политотдела по комсомолу А.З. Симонов, ранены инструкторы Н.П. Краев, М.Г. Лизунов, И.А. Пронин; два работника политотдела стали комиссарами полков. Дивизионный комиссар усилил наш политотдел работниками из Политуправления. Начальником политотдела базы был назначен бывший комиссар обороны Очакова батальонный комиссар Г.Н. Вишневский. И остались помогать флотские политработники П.В. Бурдаков, С.А. Гуткин и А.И. Полянин. Это тем более оказалось кстати, ибо в нашем политотделе для работы на кораблях остался только один корабельный политработник – А.Ф. Михайлов.
Левченко у нас уже третий раз за эти две недели. От забот заметно заострилось лицо Гордея Ивановича.
Утром 22 августа громом зенитно-артиллерийской канонады и разрывов бомб Одесса встретила первые корабли флота, приданные базе: крейсер «Красный Крым», эсминцы «Фрунзе» и «Дзержинский». Их командиры – мои прежние сослуживцы по эсминцам. Крейсером «Красный Крым» командовал капитан 2-го ранга А.И. Зубков. На флоте он слыл лучшим мореходом. Когда он командовал эсминцем «Дзержинский», я не пропускал ни одной его швартовки, чтобы учиться виртуозным маневрам с минимумом реверсов. Когда он стал командиром дивизиона эсминцев, а я – начальником штаба бригады эсминцев, мне легче всего было работать с ним и его кораблями. Зубков зарекомендовал себя хорошим кораблеводителем, наставником, воспитателем. Он отлично знал морское оружие и Черноморский театр, мог войти в маленькую гавань ночью и без освещения причалов ошвартоваться на эсминце, а затем наловчился и на крейсере. И упаси вас предложить ему в помощь буксиры – обидится, но, как человек большого такта, он вежливо ответит семафором или сигнальным фонарем: «Благодарю, в буксирах не нуждаюсь». Это был его дежурный ответ, и старшина сигнальщиков крейсера посылал его по одному взгляду командира.
Вот так он и теперь ответил мне. И буксиры отскочили, чтобы не мешать маневру корабля.
Вход в Одесский порт усложнен двумя поворотами. Второй, в воротах боновых заграждений, совершается вдоль изогнутого Рейдового мола на циркуляции. Но как красиво, я бы сказал, грациозно, совершает этот маневр крейсер! А затем с ходу швартуется к Платоновскому молу левым бортом, без отдачи якоря, кормой на выход. При экстренной съемке со швартовов это самое выгодное положение: всего один реверс машин и всего пять минут по времени.
Поданы сходни на стенку. Входим на корабль. Дружеские рукопожатия. Наше предложение о технической и материальной помощи вежливо отклоняется, на корабле все в порядке и все есть. Но это внимание севастопольцев поразило. Оно их окончательно покорило, когда связисты внесли на палубу телефоны, включенные в базовые линии связи, – можно поговорить с сухопутным фронтом, с любой дивизией, связаться с корпостом.
По просьбе комиссара крейсера Ф.П. Вершинина я выступил перед личным составом и рассказал, как защитники отстаивают город, как сражаются их товарищи, ушедшие на фронт.
По боевой тревоге корабль проверен – он содержится в отличном состоянии и к бою готов. Командиру крейсера ставится задача – вступить в бой в поддержку полков Восточного сектора. Артиллеристу корабля капитан-лейтенанту П.А. Задорожному даны указания о наиболее эффективном использовании своих пятнадцати 130-миллиметровых пушек.
Командирам эсминцев капитан-лейтенантам П.А. Бобровникову и П.И. Шевченко и их артиллеристам М. Яценко и М. Лихолетову также ставится задача. Их корпосты пройдут практику у базовых корректировщиков. В полдень корабли вступили в бой с пехотой врага.