Зазвонил телефон. Командир базы приказал мне вернуться на ФКП. Пришел конвой с войсками. Их сразу направили в Восточный сектор. Суда привели эсминец «Беспощадный» и два тральщика.
157-я дивизия Томилова, удивившая нас в порту своей собранностью, теперь показывала боевитость. Поддержанная танками и артогнем, она выбила противника с первой позиции и начала теснить его на север вдоль восточного берега Куяльницкого лимана. К полудню передовые части заняли Гильдендорф (Красноселку), совхоз Ильичевка (ныне село Ильичевка) и агрокомбинат Ильичевка (ныне поселок Мирный). Отличились стрелковые полки Д. Соцкова и Г. Гамилагдишвили.
Левее 157-й дивизии, в Межлиманье, Пограничный полк нанес по врагу сильный удар и начал теснить его на север, к селу Ильинке. Труднее развивалась атака 421-й дивизии. Фонтанка оказалась сильно укрепленной. 1-й морской полк встретил серьезное сопротивление противника и понес большие потери. 54-й полк несколько задержался с началом удара. А это дало возможность врагу маневрировать силами. Да и задача перед дивизией стояла трудная. Вначале она должна была наступать вдоль моря к Новой Дофиновке, затем развернуть фронт на 90 градусов и продолжать движение в северном направлении.
К полудню обозначились разрывы между дивизиями и полками. И не только потому, что части наступали веером. 421-я дивизия, увязнув в укрепленной Фонтанке, отстала. Вот когда Жуков и Софронов пожалели, что дали согласие на высадку десанта у Григорьевки и не настояли на его высадке у Новой Дофиновки, как предлагало командование базы (что, как потом оказалось, совпадало с указанием наркома ВМФ). Тогда бы десантный полк ударил в тыл противнику у Фонтанки, навстречу 421-й дивизии. И это могло произойти часов в девять. А сейчас двенадцать, и полк, вероятно втянувшись в бои с резервами противника, находится где-нибудь на полпути от Григорьевки к Новой Дофиновке.
Обстановка вынуждала командующих в самый разгар наступления приостановить продвижение 157-й дивизии, подтянуть 421-ю и сомкнуть фланги. А чтобы ускорить это, надо было поторопить десантный полк с ударом в тыл противника.
С КП 421-й, где находился и Кулишов, звонит Жуков:
– Деревянко, где, по-вашему, может быть сейчас штаб 3-го полка?
Отвечаю, что наша контрольная радиостанция прослушивает радиопереговоры корпостов с эсминцами «Бойкий» и «Безупречный», поддерживающими десант. Попытаемся установить местонахождение радиостанции штаба полка. Десантом, как и эсминцами, его поддерживающими, руководит Жуков. Радиосвязь с полком обеспечивает заместитель начальника связи флота Гусев. Но наш Баратов кое-что уловил.
Звоню, докладываю, что предположительно штаб полка находится в Чебанке. В телефонную трубку слышу распоряжение: «Приготовить катер для доставки туда приказания». Сколько хлопот создали себе из-за недооценки места высадки десанта!
В 13.30 катер с оператором штаба армии на борту вышел с приказанием 3-му морскому полку ускорить движение на Новую Дофиновку, откуда наступать через перешеек, занять совхоз имени Ворошилова и, соединившись с 421 – й дивизией, уничтожить противника в районе Фонтанка – Вопнярка.
Противник, опасаясь удара десанта с тыла, начал поспешно отводить войска на север. Наши дивизии устремились за ними. В ходе преследования стали отсекать и окружать вражеские арьергарды. В этом отличился и десантный полк.
Моряки настолько увлеклись артподдержкой пехоты, ее успешным продвижением, что ослабили внимание к безопасности стрелявших кораблей, преувеличили возможности наших истребителей, их прикрывавших. И были наказаны за недооценку воздушного противника. Еще с вечера был утвержден план: зону над кораблями патрулируют два истребителя
И -16, а четыре новых пушечных истребителя Як-1 дежурят на аэродроме. Большего, к сожалению, выставить не могли. 69-й авиаполк Шестакова имел 30 истребителей И-16, да флотская эскадрилья капитана Ф.И. Демченко 13 машин. И пришли десять новых самолетов Як-1. Полк только числился истребительным, в ПВО, а фактически он ежедневно ходил на штурмовку вражеской пехоты. А в этот день штурмовал аэродромы противника.
И по-прежнему над кораблями пара истребителей. Нашим ротозейством воспользовался противник. Как током меня пронзило, когда в 13.00 с рейдового поста доложили: «Пикировщики противника бомбят эсминец “Безупречный”, корабль остановился». А вслед донесение командира: «Нуждаюсь в помощи». Коль скоро Петр Максимович Буряк запросил о помощи, значит, корабль в ней очень нуждается. Высылаю к нему спасательные суда, а в порт – санитарные машины. Но в море действовало морское братство – взаимовыручка. Подскочил эсминец «Бойкий», снял тяжелораненых, доставил их в порт. А «Беспощадный» взял на буксир подбитый корабль и вместе со спасательным судном «Юпитер» (командир – В.А. Романов) направились к порту.
П.М. Буряк доложил: налетели «мессера», за ними пикировщики Ю-87. Хотя наши летчики мужественно дрались, у противника большой перевес в силах. Появились с различных направлений и с высоты 2000 метров начали пикировать на корабль.
Обнаружив вражеские самолеты, командир дал самый полный ход и начал маневром уклоняться от бомб. Артиллерист корабля старший лейтенант Т.А. Стебловский открыл зенитный огонь. В результате искусного маневра и огня корабль избежал прямого попадания, но несколько бомб разорвалось у борта и осколками изрешетило корпус – до 300 малых пробоин. В котельные и машинные отделения поступила вода. Остановились турбины. Крен достиг 17 градусов. Старпом
A. В. Кисель и инженер-механик В.И. Михайлов, возглавив аварийные подразделения, которыми командовали главстаршины
B. Н. Егорушин и И.И. Рязанов (секретарь парторганизации корабля), остановили распространение воды по кораблю. Но продолжать бой эсминец уже не мог. Корабль ввели в гавань и приступили к откачке воды и ремонту под руководством начальника ЭПРОНа ЧФ С.Я. Шаха и флагмеха базы М.Г. Александрова.
В момент налета пикировщиков оба адмирала находились на КП 421-й дивизии: в Восточном секторе решалась судьба обороны города. С КП были хорошо видны и поле боя, и корабли в море.
Я позвонил на КП дивизии, чтобы доложить о подбитом эсминце. Попал на Жукова. Он ответил:
– Мы все видели сами. Шестакову указано на слабое противодействие пикировщикам. Отдано распоряжение смену истребителей производить обязательно в зоне патрулирования над кораблями.
Кулишов сообщил, что выезжает в авиаполк, а оттуда на «Безупречный», а Жуков – накоротке на КП 157-й дивизии, затем снова в 421-ю. Я так понял начальство: кораблям продолжать огонь. «Бойкий» и «Беспощадный», оказав помощь «Безупречному», снова в бою.
Дивизии, сомкнув фланги, стремительно продвигались к намеченным рубежам. Десантный полк в районе Новой Дофиновки. Корабли стреляли все реже. Видимо, от частей не было заявок. Я уже подумывал, а не отвести ли корабли в порт? Все же там спокойнее. В это время поступил доклад: пикировщики бомбят эсминцы.
Это был массированный налет, до тонкостей продуманный удар. «Мессера» навалились на четверку наших И-16. Подоспели Як-1, но их было мало. И хотя наши летчики сбили два вражеских истребителя, противник не отказался от замысла. Его истребители, численно преобладавшие в воздухе, проложили пикировщикам дорогу к цели. И те устремились к эсминцам.
Меня бросило в холодный пот, когда с берегового наблюдательного поста доложили, что в «Беспощадный» попали бомбы, он окутан дымом, погрузился носом в воду, задним ходом движется к порту. И как раз в это время жестокий налет противника на порт. Вот тебе и гавань, о которой я думал и куда собирался упрятать корабли. Там тоже несладко. А вот и донесение командира: «Имею сильное повреждение». Ну раз Негода пишет: «сильное» – значит, считай, опасное.
Выслал на помощь спасательные буксиры. И получаю от Негоды семафор: «В помощи и буксирах не нуждаюсь». Вот это да! Вот это командир! Объятый пламенем, окутанный дымом и паром, почти с оторванным носом, принявший в себя много воды, корабль, продолжая отбиваться от самолетов, шел задним ходом и на сложной циркуляции в воротах Одесского порта норовил войти в гавань с поднятым флажным сигналом на мачте: «Благодарю за внимание, в помощи спасательных буксиров не нуждаюсь».
Правой рукой командира во всех делах был комиссар корабля старший политрук Т.Т. Бут. Вместе с командиром они сколотили сильный экипаж, который прославил флот в войне с гитлеровцами под Одессой, Севастополем, в Крыму и на Кавказе.
Негода доложил, что он подготовил корабль к встрече с пикировщиками, учтя опыт «Безупречного». На мостике были расставлены командиры В.В. Ярмак, В.И. Клименко, В.В. Лушин, которые докладывали о появлении самолетов в своих секторах и их последующих действиях. В зависимости от этого производился маневр на самом полном ходу, который машинная команда довела до 35 узлов. А в это время командир зенитной батареи лейтенант Ф.А. Алешин из трехдюймовок и пушек-автоматов отражал налет. Был сбит один самолет. В этом бою отличился матрос Колесниченко – он вел огонь, будучи тяжело раненным, и умер на боевом посту от потери крови.
Корабль увернулся и отбился от 20 самолетов, уклонился от 80 бомб. А вот еще один вражеский ас попал бомбой в форпик – самый первый носовой отсек. Но так как ход был очень большой, то под напором воды нос корабля был смят до 44-го шпангоута и держался «на честном слове» – килевой коробке. И по всему корпусу пошли трещины. Вода начала поступать в корабль и распространяться по отсекам. Возник пожар. И вот тут мастерство и отвагу проявили матросы и старшины аварийных подразделений Н.А. Землянухин, П.М. Вакуленко, Н.И. Агапов, М.Г. Костенко, П.И. Коншин. Под руководством инженер-механика Я.С. Козинца пожар был потушен и прекращено распространение воды по кораблю. Отличившиеся в спасении корабля были награждены орденами.
Мы часто говорим о героизме тех, кто непосредственно огнем уничтожает врага, и редко упоминаем о людях, дающих движение кораблю и энергию для использования оружия. А между тем без усердия личного состава электромеханической боевой части корабля, или, как раньше называли их, нижней команды, не сработает никакое корабельное оружие. А когда корабль подбит, то часть из этих людей бросается спасать его, а с ним и тех, кто стоит у оружия. В грозный час, часто в кромешной тьме, под кинжальными ударами водяной струи, бьющей из пробоины и создающей грохот, в котором ничего не слышно, люди из «нижней команды», забывая о смерти, заделывали пробоины и ставили подпорки на перегородки до самого страшного мгновения, которое называется мгновенным опрокидыванием корабля. И команда: «Все наверх, покинуть корабль!» – уже не касалась их, и о