Постыдна роль руководителей Генштаба в киевской катастрофе. Они не только не собирались доказывать Сталину необходимость отвода войск Юго-Западного фронта из ловушки, но даже поддерживали безграмотные намерения Сталина удерживать Киев в условиях, когда конотопская группировка врага уже заходила в тыл наших войск. Нашелся умный человек. Не выдержав напряжения, начальник штаба Юго-Западного фронта генерал Тупиков, отбросив карьеристские соображения и преодолев страхи с угрозами со стороны Сталина и Шапошникова, послал телеграмму Шапошникову о необходимости немедленного отвода войск Юго-Западного фронта из мешка, иначе через несколько дней наступит катастрофа. Вместо вдумчивого рассмотрения доклада Шапошников прислал на фронт нелепое обвинение Тупикова в паникерстве. А через два дня немцы ударами с севера на юг от Конотопа и с юга на север от Кременчуга, замкнули у села Лохвицы кольцо. В окружении оказалось 4 наших армии. Мы потеряли сотни тысяч людей. Погибло все командование фронтом. Это не только на совести Сталина, но лично и Шапошникова и его первого заместителя генерала Василевского. Они несут персональную ответственность за гибель четырех армий. Генштаб (это признает и его глава Штеменко) повинен в том, что прошли угрозы противника в 1942 году на юге и не потребовал у Верховного укрепления обороны на юге.
Ценой больших потерь наша армия выстояла, несмотря на ошибки руководства. Выстояла благодаря высоким моральным данным советского воина. Но цена победы была очень высока.
Всегда, и в тот лихой час лета сорок второго, я веровал в нашу конечную победу, так как считал, несмотря на огромную вражью силищу, с хорошо подготовленными военачальниками, авантюристичный разбойный поход германской нации – в два с половиной раза меньше советского народа по численности (а это один из решающих факторов войны), да с таким дерьмом в голове, как превосходство в происхождении.
Но когда в равнинных степях Дона, Кубани, Ставрополья, где вовсю задействовали немецкие танки, механизированные войска, огромные массы пехоты, стала рушиться цельность нашего фронта, то сам план Гитлера – в скоротечном темпе пресечь перевозку нефти по Волге и, еще хуже, захватить кавказские нефтепромыслы —
представился мне весьма грозным и зловещим, напоминающим прошлогодний июньский ход событий. И если отрешиться от беллетристических эпитетов – «бесноватый ефрейтор», недоучка, то саму идею замысла гитлеровского плана никак не назовешь недальновидной (хотя по силам, средствам, морально-политическим факторам, способам достижения цели он был авантюристическим).
В самом деле. Давайте посмотрим на карту. Бакинские нефтепродукты шли огромным потоком по главной прифронтовой рокадной магистрали – по Волге. Она, проходя по тылам всех наших фронтов, вплоть до Волховского, буквально спасала наше положение, питая горючим все наши Вооруженные силы: армию (танки, автотранспорт), авиацию и флот, а также военную экономику, все народное хозяйство, работавшее на войну с Германией. Нефтеналивной флот Каспия и Волги работал с невиданным сверхчеловеческим напряжением во имя фронта. В случае захвата противником Грозного и Баку вся наша боевая и народно-хозяйственная моторная техника, на которой держалась война – война машинного периода войн, – остановилась бы. А это означало бы конец.
Считая Кавказское направление главным, Гитлер направил сюда четыре армии (две полевых – немецкую и румынскую – и две танковых), а к Волге только одну – 6-ю полевую. Это, конечно, не значит, что Сталинградское направление было вспомогательным – оно было прикрывающим для Кавказского, имело стратегическую, такую же, что и Кавказское: лишить нас нефти, только путем пресечения ее подвоза. Но даже первая цель – прикрытие – скоро перерастет в гигантскую битву. Ибо помимо такой стратегической цели, как Волга с ее судоходством, обозначилась другая стратегическая цель.
Уже в ходе наступления немцев к Волге (по апрельской директиве) в директиве от 23 июля Гитлер пишет: «Происходит сосредоточение еще одной группировки противника в районе Сталинграда, который он, по-видимому, собирается оборонять». Значит, помимо кавказской группировки советских войск появилась вторая – у Сталинграда. Это новая забота у Гитлера, которую он ранее не видел. И это заставляет его наращивать усилия и в этом направлении. Гитлеру нужна Нижняя Волга с судоходством. Но на этом пути становилась сталинградская группировка советских войск, без ликвидации или хотя бы нейтрализации которой нечего и думать об овладении Нижней Волгой. И он скоро снимет с Кавказского направления 4-ю танковую армию и перенацелит ее на Сталинград, на помощь 6-й полевой армии, а также подтянет румынские войска. Еще дальше на фланге будут стоять итальянские и венгерские войска. Вот это дергание войсками, перенацеливание и втягивание сателлитов драться за совершенно чуждые и непонятные интересы говорит лишний раз, что гитлеровское командование испытывало большие затруднения в связи с нехваткой войск, чтобы быть везде сильным, и особенно на этих двух главных направлениях войны в сорок втором году. Шутка ли сказать, если в день нападения длина фронта главных ударов составляла всего 750 километров по прямой (от Балтики до Карпат) и в них задействована 141 дивизия, а через три месяца, к октябрю, фронт растянулся до 1500 км по прямой (от Ладоги до Азовья) и на нем действовало 150 немецких дивизий, то к осени фронт растянулся до 2290 км по прямой (от Ладоги до Терека), а немецких дивизий добавилось плюс 7 из 11-й армии, освободившейся от Севастополя. Оперативные плотности войск гитлеровской армии не соответствовали целям, поставленным перед главными ударами, и даже нашим ослабленным армиям удалось остановить врага, дать ему бой и не допустить к главным объектам: Сталинграду, Баку, Закавказью. У немцев не хватало войск, чтобы наращивать усилия на главных направлениях. 6-я армия, штурмуя Сталинград, поставила у себя на флангах, которые полагается особенно бдительно охранять и оборонять, румынские войска, они и были нами разгромлены в ноябре легко и быстро, что привело к потрясению всего фронта 6-й армии. Привлечение сателлитов, не знавших, за что они воюют, производилось не от хорошей жизни – не хватало своих. Достаточно сказать, что участок советско-германского фронта от Сталинграда до устья Волги длиною в 600 километров был заполнен немецкими войсками, это был разрыв в немецком фронте – немецкая группа армий «А» действовала на Кавказе в отрыве от основного фронта, не имея оперативной связи с основными силами.
Все это подтверждает тезис, что задуманный Гитлером поход на Кавказ, хотя и был коварен для нас по замыслу, но по силам нереален, не хватало войск, Германия задыхалась в мобилизациях для формирования новых дивизий.
В директиве Гитлера от 23 июля были записаны три зловещие пункта о минировании авиацией Нижней Волги мощными морскими магнитными минами, чтобы парализовать плавание по ней нашего военного и торгового флота, этим пресечь доставку нефтепродуктов для фронтов и народного хозяйства.
И наш Военно-Морской Флот на себе испытает всю тяжесть борьбы против этого зловещего приказа Гитлера. И если для срыва намерения Гитлера выйти на Волгу на суше понадобиться четыре месяца, то для полной ликвидации минной опасности на Волге уйдет два с половиной года.
Еще войска сражались на подходах к Дону, а авиация противника, летая через фронт, начала сбрасывать в Волгу парашютные донные морские магнитно-акустические мины со взрывчатым веществом весом около 300 килограммов. И подрываясь, запылали наши нефтеналивные суда. Приходилось поначалу закрывать районы, прекращать перевозки и искать обходные пути. А фронт взывал о подаче горючего. Ко всему этому, он стал наносить авиацией бомбоштурмовые удары по судам с горючим как на Волге, так и в Северном Каспии. Создалась угроза нашим фронтам и тылу.
Вот и эту идею вражеского замысла никак не назовешь дальновидной – перехват путей доставки горючего был не менее грозным, чем захват нефтепромыслов. Тут все было продумано. Кроме, конечно, двух факторов: 1-й – силенок у врага явно не хватало и 2-й – наше упорное сопротивление.
В директиве Гитлер приказывал: разгромить советские войска у Сталинграда, захватить город и «нарушить перевозки по реке». Вот какая конечная цель. Далее еще сильнее: «ударом вдоль Волги выйти к Астрахани и там также парализовать движение по главному руслу Волги».
Все время вопрос о нефти и на Кавказском, и на Сталинградском направлениях являлся главным. Пока шла битва за кавказскую нефть враг также старался перерезать пути ее доставки на фронты посредством минирования Волги и нанесения ударов, а также захвата войсками правого берега Нижней Волги, чтобы пресечь перевозки по реке.
Вот в связи с этой борьбой за нефть и Сталинградское направление из прикрывающего становится таким же, как и Кавказское. А чуть позже, когда наше Верховное командование сосредоточит в районе Сталинграда крупные группировки войск, а противник ответит наращиванием здесь усилий, оно станет решающим для судеб и Волги, и Кавказа, и страны в целом. Советское командование сосредоточением войск и усилением сопротивления у
Сталинграда приковало к нему мощную вражескую группировку, и это направление стало главным. А борьба на нем станет переломной в войне.
Чтобы правильно усвоить цель Гитлера в сражении сорок второго года на юге, надо отрешиться от мысли, что его целью был Сталинград, как город для облегчения ведения войны. Десятки таких промышленных центров уже были захвачены. Один Донбасс чего стоит. Ни в одной директиве Гитлер не ставил этот город как самоцель. Наоборот. Указывал: «Особенно большое значение имеет заблаговременное разрушение города Сталинграда»… «нанести удар по Сталинграду и разгромить сосредоточившуюся там группировку противника… вслед нанести удар вдоль Волги с задачей выйти к Астрахани! Овладеть Нижней Волгой – вот основная цель для войск, наступавших на восток». И это был лейтмотив апрельской и июльской директив Гитлера. Это уже потом всем ходом событий противник был втянут в борьбу за Сталинград, его приковали здесь к себе наши войска, не уничтожив которые, не выйдешь к Волге, чтобы перехватить главную магистраль Страны Советов. Такое могло произойти у любого населенного пункта Нижней Волги, где сосредоточились бы наши войска. Не трогать их и устремиться к Астрахани нельзя было, так как они тотчас бы нанесли удар в тыл врага. А других свободных войск для взятия Астрахани у противника не было.